Коллектив авторов - Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья Страница 50

Ко всем этим бабушкиным рассказам следует добавить и собственные воспоминания о том, что было в стороне Сосновки уже в 1930-х годах. В те времена появилась мощеная булыжником дорога из Мурино в сторону Бугров. Около Бугров она поворачивала в Озерки, а дорога от фермы Бенуа выходила на нее. Домик за Муринским ручьем так и стоял, его называли «первый выселок». А посередине между «первым выселком» и дорогой на Мурино стоял двухэтажный деревянный дом, который называли «вторым выселком». На пересечении с муринской дорогой стояло несколько изб деревенского типа. От муринской дороги немножко левее шла дорога на Бугры и дальше на Карабсельки.

От фермы Бенуа в сторону Муринского ручья шла полевая дорога, и в конце ее около оврага, где протекал ручей, лежал большой гранитный камень. На другом берегу ручья лес вырубили, но оставался черничник. Туда мы ходили за ягодами.

Окрестности Лесного и Гражданки на плане Петрограда 1916 г. Источник: www.aroundspb.ru

Обозначение «выселка» за фермой Бенуа на карте окрестностей Петрограда 1914–1917 гг. (сост. Ю.Ю. Гаш) . Источник: www.aroundspb.ru

Обозначение «выселка» на карте окрестностей Ленинграда 1930 г. Источник: www.aroundspb.ru

Сосновка к тому времени сильно уменьшилась. Справа от дороги в Сосновку все вырубили, остался только парк Политехнического института. Слева осталась «малая Сосновка» вдоль Пустого переулка.

По обе стороны Яшумова переулка на углу Ольгинской улицы выкопали два небольших котлована – брали песок. Немного леса оставалось на углу Старо-Парголовского проспекта и Яковской улицы – в парке Соловейчика. Дальше по Старо-Парголовскому проспекту, между Яковской улицей и Воронцовым переулком, стояли два двухэтажных деревянных дома композитора П.П. Шенка, позади них оставалось редколесье. Между Воронцовым переулком и Ананьевской улицей помещался детский дом: два двухэтажных деревянных дома, соединенных крытым переходом, а в глубине двора находились конюшня и сарай.

Кроме того, на Старо-Парголовском проспекте, по обе стороны Ананьевской улицы, стояли двухэтажные деревянные жилые дома. Справа на Ананьевской улице, между Старо-Парголовским проспектом и Ольгинской улицей, в глубине соснового леса стояли два двухэтажных деревянных дома, один из них – с оштукатуренным первым этажом. Это было общежитие Лесотехнической академии. Каждое утро студенты толпой шли на занятия через парк Соловейчика, парк Турчиновича и дальше по Институтскому проспекту.

Дальше по правой стороне Ананьевской улицы, по обе стороны Ольгинской улицы, стояли небольшие деревянные одноэтажные домики с маленькими садиками, огороженными деревянными заборами. На углу Ольгинской улицы и Воронцова переулка, перед общежитием Лесотехнической академией, был большой котлован, который называли «колдобихой», при этом двухэтажный дом на Воронцовом переулке был обрыт с трех сторон. Котлован копали до грунтовых вод. Поскольку копали вручную, песок возили на тачках по доскам. Увозили его на грузовых трамваях, для этого от Политехнического института по Яшумову переулку и Ольгинской улице провели трамвайную линию. Этот котлован уже зарос травой, и на его откосах появились огороды.

Потом стали раскапывать по другую сторону Ольгинской улицы. Трамвайную линию провели на дно котлована, и в середине 1930-х годов появился экскаватор. Стали копать глубже и в результате выкопали бассейн.

Ольгинская улица шла через всю Сосновку и кончалась около хозяйственных помещений дачи Бадмаева. В конце улицы были построены однотипные маленькие домики Осоавиахима.

Северная сторона Сосновки шла по прямой линии от дачи Бадмаева до мостика через Муринский ручей у «первого выселка». Со стороны фермы Бенуа Сосновка простиралась до дороги в Бугры. С южной стороны Сосновка осталась только за Ананьевской улицей, и то между Ольгинской улицей и Старо-Парголовским проспектом, уже совсем в лесу проходила Михайловская улица, на которой по левой стороне было несколько маленьких домиков.

В самой Сосновке за Михайловской улицей была Березовая аллея, до революции ее называли Владимирской улицей, вдоль нее по обе стороны росли березы. Вдоль Сосновки Старо-Парголовский проспект пересекали два неглубоких оврага, поэтому дорога шла то вверх, то вниз. Сама дорога была без покрытия, песчаная, так что в сухое время машины буксовали в песке.

Дорога в Сосновку (ныне – Политехническая улица). Фото начала 1930-х гг.

От Ольгинской улицы в сторону фермы Бенуа по Сосновке шло несколько дорог с канавами, видимо, до революции эти места собирались застраивать дачами. Канавы заросли молодыми соснами, но посередине были хорошие дорожки. Дороги не доходили до конца Сосновки, они упирались в болото, где можно было собирать клюкву[49]…

Первое военное испытание

Я пошел учиться в 1937 году в среднюю школу № 2 на Институтском проспекте. Прежде она носила № 168, а еще раньше была Коммерческим училищем в Лесном. Перед самой войной она получила № 103. В 1941 году я окончил четыре класса в том здании на Малой Объездной, где до революции помещалось благотворительное общество «Лепта».

С первого дня войны и до возвращения из эвакуации в августе 1941 года я вел дневник. 28 июня мне исполнилось двенадцать лет. Я непосредственно стал писать все, как было, как я это представлял и видел, без какой-либо посторонней помощи. Написал немного, потом начались очень тяжелые времена, и я перестал писать. До этого у меня уже были кое-какие «литературные опыты», но они были посвящены более прозаическим вещам – например, жизнь кошки. А первые записи я сделал лет в шесть.

Из дневника: «В воскресенье с утра я просил папу помочь мне докончить забор, который я уже делал больше месяца. Около 12 часов он, наконец, вышел в сад с пилой и хотел уже пилить для забора планки, как вдруг из дома напротив нашего сада выбежал Вовка Стрепетов и, крикнув: „Германия объявила нам войну!“, побежал оповещать всех ребят об этом на дворе. Папа бросил пилу и пошел в комнату бабушки слушать радио (у нас радио не было). Я побежал за ним… По радио говорили: „Внимание! Внимание! Внимание! В 5 часов утра Германия вероломно напала на Советский Союз. Германский посол, находящийся в Москве, объявил войну только через два часа». «…Это было 22 июня 1941 года».

Д.В. Семенов, 2008 г. Перед ним на столе – уникальная военная реликвия: осколок от фашистской бомбы, разорвавшейся рядом с эшелоном, на котором ленинградские дети (в том числе и Д. Семенов) возвращались в августе 1941 г. в Ленинград из эвакуации с Валдая.

С. Г.: Затем последовала эвакуация на Валдай. Как известно, эвакуация детей из Ленинграда началась вскоре после начала войны, однако «наверху» в первые недели войны были уверены, что опасность Ленинграду грозит со стороны Финляндии, поэтому детей отправляли в те места, которые посчитали безопасными, а именно в южные районы Ленинградской области. Поэтому большое число эвакуируемых детей попало в Демянский, Маревский, Молвотицкий, Валдайский и Лычковский районы тогдашней Ленинградской области.

В августе детей стали срочно возвращать в Ленинград. Именно тогда они и попали под бомбежки. Самый известный на сегодня эпизод произошел в Лычково, где под варварскую бомбежку попал эшелон с ленинградскими детьми. Однако лычковская трагедия не была единичным эпизодом. Дмитрий Семенов едва не оказался жертвой трагедии, подобной лычковской. Эшелон, в котором он в августе 1941 года возвращался из валдайской эвакуации в Ленинград, попал под бомбежку. До сих пор среди семейных раритетов Дмитрия Васильевича хранится военная реликвия – осколок вражеской бомбы, попавший в вагон во время той бомбежки. А рядом – надпись, сделанная рукой отца: «Осколок бомбы, сброшенной с немецкого самолета в наш поезд на станции Бурга[50] во время возвращения в Ленинград из Боровичей. Август 1941 г.».

Д. Семенов во дворе родного дома на Институтском проспекте. Фото 1943 г. Из архива Д.В. Семенова

Маленький кусок бездушного холодного металла, с острыми рваными краями, лежит в простой жестяной коробке и легко умещается на ладони. Но даже сегодня он не кажется безобидной железкой. Это орудие смерти, только по счастливой случайности не достигшее своей цели. Ведь не промахнись тогда вражеский летчик – бомба угодила бы прямо в вагон с детьми. Бомба угодила в бревенчатую избу прямо напротив мчавшегося поезда, а этот осколок влетел в вагон и попал в перекладину, на которой держалась верхняя полка. Только по случайности он никого не задел. Кто-то скажет: детей спас ангел-хранитель, кто-то возразит – просто повезло, как это нередко бывает на войне…