Всемирная история искусств - Гнедич Петр Петрович Страница 53

Вообще роскошь царских приемов у арабов достойна замечания и полна того же сказочного комфорта, который им был присущ. При торжественных приемах послов халифы умели устраивать самую пышную помпу; по обеим сторонам дворца расставлялось войско в числе ста шестидесяти тысяч; у входа стояли высшие сановники, невольники с золотыми перевязками, усыпанными драгоценными каменьями; далее следовали четыре тысячи белых евнухов и три тысячи черных. Число стражей-привратников было до семисот. Тридцать восемь тысяч больших стенных ковров украшали дворец. Сто львов ходило на золотых цепях по комнатам, а в приемной зале восседал халиф на том троне, который так понравился Феофилу.

Влияние мавров на европейское зодчество было весьма значительно.

Глава восьмая

РОССИЯ

Дальнейшее развитие христианства в Европе

Влияние на славян Византии и Грузии. — Киев. — Владимир. — Суздаль. — Москва. — Иконография. — Одежда

Наиболее точные сведения о славянах мы встречаем у арабских писателей Масуди и Ибн-Фадлана. «Велика их область, — рассказывают они о болгарах, — от Византии до земли их 15 дней пути, а сама страна тянется на 20 дней пути в ширину и на 30 в длину. Она окружена колючим плетнем с отверстиями в виде окон. Они язычники; у них нет письменности. Их кони на свободе пасутся по лугам и используются только во время войны; а кто сядет на лошадь в мирное время, того предают смерти. У них нет ни золотых, ни серебряных монет: разменной платой служит скот — коровы и овцы. Они ездят в Византию для продажи девиц и детей. Если раб у них в чем-нибудь провинится и господин хочет его бить, раб сам ложится перед ним, и если встанет, прежде чем кончится экзекуция, его убивают».

«Никогда мы не видели, — пишут они о руссах, — людей более стройного телосложения, — они высоки, как пальмы, румяны, волосы у них рыжие. Мужчины носят одежду на одном плече, так что правая рука всегда остается Свободной. Женщины носят на груди ящичек и нож на кольце, золотые и серебряные цепи, бусы и кораллы. Руссы самый нечистоплотный народ; когда они приходят на своих судах в иноземный торговый пункт, их живет человек десять или двадцать вместе, в одном доме, в одной комнате. Они плохо моются; едят хлеб, мясо, чеснок, молоко и мед. У них есть свой бог — чурбан, перед которым они простираются на землю и говорят: «Господи, издалека пришел я, привез столько-то и столько-то рабынь и мехов; молю тебя послать мне покупателя богатого, который бы на чистое золото и серебро купил у меня, не торгуясь, товар мой». Когда дела его идут хорошо, он приносит жертвы маленьким изваяниям вокруг главного идола, говоря: «Это нашего бога жены и дети». Он вешает в благодарность на колья головы овец и быков, за ночь их съедают собаки, а наутро русс радуется, что бог покушал, говоря: «Благоволит ко мне господь, он принял мою жертву». Если поймают у них вора, его вешают на прочной веревке на дерево и оставляют висеть, пока ветер и дождь не размоют разложившийся труп».

Жили славяне селеньями из бревенчатых изб, обнесенных частоколом, поклонялись старым, разбитым молнией деревьям, полагая, что это местопребывание Перуна. Они совершали иногда человеческие жертвоприношения. «Совершив возлияние вином на головы жертв, — говорит Геродот, — их режут над сосудом и кровью их обливают меч». Тот же историк уверяет, что скифы пьют кровь первого убитого ими врага; скальпы вешают на уздечку, а кожей обтягивают колчаны.

Промыслы и ремесла, процветавшие среди славян, направлялись по преимуществу для удовлетворения собственных потребностей. Они пряли грубые ткани, дубили кожи, добывали металлы, но нельзя сказать, чтобы уходили далеко в этих занятиях. Описание художественного устройства славянских храмов и идолов не может быть признано достойным веры, хотя несомненно, что славяне были весьма искусны в резьбе по дереву.

В 1831 году в Керчи была найдена так называемая куль-обская ваза, сделанная из золота, на которой, бесспорно, изображены жители славянских земель, исполненные греческими художниками с большим тщанием; на ней мы ясно видим стародавний костюм скифов, их тяжелые щиты и колчаны, их короткие рубахи, подпоясанные ремнями, их длинноволосые, славянского типа головы. На другой, так называемой никопольской вазе, сделанной из серебра, есть не менее интересные подробности и сцены. На куль-обской вазе трактуются военные сцены: разговор двух воинов, перевязка ноги и операция зубного врача, вероятно имеющая также отношение к военным подвигам пострадавшего. Никопольская ваза изображает сцены дрессирования степных лошадей и, следовательно, скорее подходит к изображению жанра; и тут волосы у мужчин длинные, верхние одежды — подпоясанные, укороченные сзади, удлиненные спереди. Фигуры лошадей очень жизненны, не имеют классической условности; особенно хороша лошадь уже оседланная. Зимой скифы ходили в теплых кафтанах, опушенных мехом; богатые кафтаны и шаровары расшивались золотыми бляхами, расположенными в виде узоров; предводители носили золотые венцы, а на шее гривны, то есть толстые, литые из золота обручи с застежками сзади, иногда в фунт весом. Вооружение их состояло из короткого меча, лука и стрел. Иногда носили броню из железных пластинок, нашитых на одежду, остатки которых находят при раскопке могил. Конечно, нельзя с точностью сказать, каков именно был костюм первобытных обитателей Руси, но наш примитивный сельский наряд, состоящий из грубой рубахи, лаптей и затрапезного сарафана, конечно, представляет ту же несложную форму одежды, какая практиковалась тысячу лет назад. Одежда парфян, изображенная на знаменитой Траяновой колонне, имеет огромное сходство с нашей теперешней простонародной одеждой. Овчинные тулупы, валенки и рукавицы, конечно, были и в глубокой древности, равно как и душегрейки, надеваемые поверх сарафана. Наш кокошник — убор чисто восточного происхождения, конечно, был разнообразен до чрезвычайности, что зависело от местности.

На Траяновой колонне есть отдельные изображения жилищ даков, несомненно представляющие общий тип славянских построек. Это наши обыкновенные избы, иногда высокие, двухэтажные, иногда низенькие, со стеной, окружающей город, и с шестами на стене, на которых красуются головы, вероятно, убитых врагов.

Каменные массивные постройки, возводимые в Риме, конечно, представляли резкий контраст с теми плетушками, обмазанными глиной, вроде тех, в каких до сих пор живут малороссы. Но на всех изображениях домов даков видно, что крыши были деревянные, что дома были строены прочно и приземисто.

Характер наших первых каменных построек был чисто византийский, и наше искусство непосредственно из Греции почерпнуло первые мотивы стройки. Христианство, начавшее проникать в нашу южную окраину, несомненно, еще ранее эпохи Аскольда и Дира, при Святославе получило право гражданства в силу того, что мать князя — Ольга переменила языческую веру на православную. Владимир, внук ее, осознав свою силу и могущество по отношению к Византии, решился на официальное принятие христианства. Огромные торговые выгоды, которые представляла дружба с Византией, разумеется, имели большое влияние на мнения тех десяти избранных, которые были отправлены князем в иноземные края для рассмотрения вопроса о том, какая вера лучше. Рискованное чувство религиозности, которого надо касаться более чем осторожно, вопрос, быть может, самый щекотливый изо всех вопросов душевного строя человека, был предоставлен на разрешение выборных. Если впоследствии на Владимира христианская вера повлияла самым благотворным образом, то, несомненно, до своего крещения он действовал совсем по-варварски, хотя и с соблюдением собственного достоинства. Приверженность к старым богам встретила сильную оппозицию со стороны народа, так что веру пришлось водворять мечом и огнем. Но отсутствие обширного, помпезного богослужения у восточных славян (у западных идолослужение было поставлено на более широкую ногу) немало способствовало сравнительной легкости введения внешних религиозных обрядов.