Деян Суджич - Язык вещей Страница 8

Оглядываясь на историю ХХ столетия, можно с уверенностью сказать, что самым значительным событием в области автомобильного дизайна стал выпуск в 1908 году «Форда» модели Т, производившегося затем целых двадцать лет. Но не исключено, что в некоторых отношениях не менее важным событием стало появление Nissan Figaro, впервые показанного на автосалоне в Токио в 1989 году, — хотя машин этой модели было выпущено всего 20 000. При этом речь идет не о механических или технических достижениях: впервые в истории автомобильного дизайна машина при разработке рассматривалась не как серьезное технологическое устройство, а как игрушка. И как только этот джинн был выпущен из бутылки, загнать его обратно стало уже невозможно.

Корабли «Союз» и «Аполлон» призваны были выполнять одни и те же функции в одинаковых, крайне тяжелых условиях, и тем не менее выглядят эти два агрегата совершенно по-раз ному, отражая визуальные стереотипы своих создателей

Figaro заставил нас взглянуть на машины по-новому. Эта модель специально создавалась таким образом, чтобы напомнить о конце 1950-х — начале 1960-х: белый пластиковый руль, незамысловатые изгибы, тусклая расцветка пластиковой отделки отсылали к образному ряду рекламы и кино того периода. Но технические решения, спрятанные за этой ретрооболочкой, были самыми современными из производственного арсенала Nissan. Подобный подход отчасти напоминает создание модной коллекции одежды: работа начинается с подбора фактуры, стиля, цвета и т. п., а не с технической составляющей. Вопрос заключается в том, как совместить в куртке-милитари мотивы фильма-нуар 1940-х и панк-культуры, а не в том, как обеспечить водонепроницаемость ткани, из которой она будет сшита.

Ford T был поставлен на конвейер в 1908 году. Создание первой машины для массового производства было, безусловно, необычайно важным событием. Но появление через 80 лет Nissan Figaro, пожалуй, оказалось столь же важной вехой, хотя он производился малой серией в 20 000 единиц и его технические характеристики не содержали в себе никаких новинок. Этапной эту модель сделало то, что при ее создании машину впервые намеренно рассматривали не как функциональный объект, а как игрушку. Примеру Nissan вскоре последовал Renault, придав своему Twingo милый антропоморфный облик

Раньше к автомобилям относились по-другому. Конечно, Харли Эрл тоже обыгрывал эмоциональные аспекты автомобильного дизайна, но в его времена источником вдохновения служили тогдашние самолеты, а потому создавалось впечатление, что он по-прежнему имеет дело с реальным миром, а не предается игре. Кроме того, на раннем этапе сознательное следование прецедентам при разработке автомобилей было намного менее выраженным: их дизайн в куда большей степени создавался с нуля. Figaro же, напротив, стал материальным воплощением мечты, которую рекламный образ машины прежде мог лишь пробуждать, но не реализовать.

Компания Olivetti совершила концептуальный скачок от производства оборудования для бизнеса к потребительским товарам, когда Этторе Соттсасс впервые снабдил ручкой «большую» ЭВМ, превратив ее в единый объект, а не набор транзисторов и разъемов. Аналогичным образом ему удалось за счет дизайна преобразовать линейку пишущих машинок Olivetti, разработав вместо громоздких офисных моделей портативную и легкую красно-оранжевую Valentine. Сам Соттсасс объяснил свой замысел запоминающейся фразой: «Valentine должна сопровождать одиноких поэтов во время вылазок на природу в выходные». Он понял, что технические устройства можно «одомашнить». Пишущая машинка не обязательно должна восприниматься как безликий механизм: ей можно придать собственный характер.

Дизайн во всех его проявлениях — это ДНК индустриального общества, или постиндустриального, если общество наших дней называется именно так. Это код, который надо изучать, чтобы иметь возможность понять современный мир. Это отражение наших экономических систем, демонстрирующее отпечаток технологий, с которыми мы должны работать. Это своеобразный язык, и это проявление эмоциональных и культурных ценностей.

Реальную привлекательность подобному взгляду на дизайн придает ощущение того, что понимание вещей не ограничивается очевидными вопросами функций и задач. Он предполагает, что смысл предметов говорит нам не меньше, чем их назначение и вид.

Этторе Соттсасс и Перри Кинг изменили «идентичность» пишущей машинки, превратив ее из серьезного, делового офисного устройства в привлекательный потребительский артефакт. Позднее Джонатан Айв сделал то же самое с компьютерами Apple

Дизайн — это язык, которым общество пользуется для создания объектов, отражающих его цели и ценности. Его можно применять как для циничных манипуляций, так и для целенаправленного творчества. Дизайн — язык, помогающий определить ценность вещи или хотя бы намекнуть на нее. Он создает визуальные и тактильные зацепки, говорящие: «это вещь благородная» или «это дешевка», хотя с учетом колоссальной способности человеческого ума к иронии и непрерывного требования новизны эти сигналы постоянно искажаются. В сфере моды, когда сигнал становится чересчур очевидным, его смысл меняется на противоположный. Хорошее превращается в плохое. То, чего все желали, становится набившим оскомину. И наоборот. Наивно-невинный дизайн и упаковка продукции, выпускавшейся в ГДР, когда-то говорила о принудительной обездоленности и жестокости политической системы. Сегодня же все это, уже не с острым, а с ностальгическим подтекстом, вновь ввели в оборот дизайнеры интерьеров.

Именно язык дизайна определяет «пол» предмета, зачастую самыми примитивными средствами — за счет цвета, формы, размера и визуальных отсылок. Именно дизайн несет в себе ощущение аутентичности или, наоборот, указывает на циничные маркетинговые манипуляции. И именно дизайн способен служить маркером и закреплением кастовости в классовом обществе.

Дизайн стал представлять собой порой циничный процесс превращения в прошлом серьезных и явно полезных вещей, например, часов, фотоаппаратов и даже автомобилей, в игрушки для взрослых; он поощряет наши фантазии относительно самих себя и безжалостно использует нашу готовность платить за то, чтобы вещи приносили нам удовольствие и льстили нашему самолюбию.

Наконец, именно дизайн способен служить инструментом формирования идентичности — гражданской, коллективной и индивидуальной. Это он создает национальную эмблематику и корпоративные бренды.

Эти многочисленные характеристики дизайна превращают его в бесконечно интересный и чрезвычайно важный объект для изучения, всегда открывающий что-то новое.

Конечно, значение имеет не только смысловая составляющая дизайна — вопрос «почему». Ответ на вопрос «как» дает не менее глубокое понимание физического, материального мира — не в последнюю очередь потому, что технологии и методы производства постоянно эволюционируют и охватывают все новые сферы. Сочетая этот «технологический» подход с вниманием к культурному контексту дизайна, мы получаем чрезвычайно эффективный инструмент, с помощью которого можно смотреть на мир и пытаться понять его.

У дизайна есть и еще одна важная функция. Не надо забывать, что хороший дизайн сам по себе доставляет удовольствие. Эстетика, «скульптурность» бокала или кресла, интеллектуальная элегантность шрифта — все это проявления творчества, которые мы можем оценить как таковые. То же самое можно сказать об элегантности взаимодействия компьютерных программ с пользователем.

Дизайн используется для формирования представлений о том, как следует понимать вещи. Порой это вопрос прямой связи: чтобы управлять механизмом, необходимо интуитивно понимать, что он собой представляет и как добиться того, чтобы он сделал то, что вам нужно. При создании первого ноутбука, камеры-«зеркалки» или мобильного телефона от дизайнера требовалось определить, чем они должны быть. Все последующее уже было «вариациями на тему». Порой же эта связь носит более эмоциональный характер. Драгоценные материалы говорят о том, что предметы, из которых они сделаны, сами по себе важнее тех, что изготовлены из менее ценных материалов.

Язык дизайна эволюционирует и меняет свои смыслы так же быстро, как и любой другой. Им можно жонглировать искусно и остроумно, а можно пользоваться примитивно и топорно. Но так или иначе, он — ключ к пониманию рукотворного мира.

Глава 2

Дизайн и его архетипы

Если на свете помимо стула и существует какая-то вещь, к которой любой дизайнер хотя бы раз в своей творческой жизни хотел бы приложить руку, — то это регулируемая настольная лампа. Почему именно эта категория изделий, а не, скажем, фотоаппараты, велосипеды или веб-сайты, пользуется такой популярностью, сказать трудно, но отчасти дело здесь, несомненно, в просторе для творчества.