Виссарион Белинский - Сочинения Александра Пушкина. Статья восьмая Страница 11

Ленский был романтик и по натуре и по духу времени. Нет нужды говорить, что это было существо, доступное всему прекрасному, высокому, душа чистая и благородная. Но в то же время «он сердцем милый был невежда», вечно толкуя о жизни, никогда не знал ее. Действительность на него не имела влияния: его радости и печали были созданием его фантазии. Он полюбил Ольгу, и что ему была за нужда, что она не понимала его, что, вышедши замуж, она сделалась бы вторым исправленным изданием своей маменьки, что ей все равно было выйти – и за поэта – товарища ее детских игр, и за довольного собою и своею лошадью улана? Ленский украсил ее достоинствами и совершенствами, приписал ей чувства и мысли, которых в ней не было и о которых она и не заботилась. Существо доброе, милое, веселое, Ольга была очаровательна, как и все «барышни», пока они еще не сделались «барынями», а Ленский видел в ней фею, сильфиду, романтическую мечту, нимало не подозревая будущей барыни. Он написал «надгробный мадригал» старику Ларину, в котором, верный себе, без всякой иронии, умел найти поэтическую сторону. В простом желании Онегина подшутить над ним он увидел и измену, и обольщение, и кровавую обиду. Результатом всего этого была его смерть, заранее воспетая им в туманно романтических стихах. Мы нисколько не оправдываем Онегина, который, как говорит поэт,

Был должен оказать себяНе мячиком предрассуждений.Не пылким мальчиком, бойцом,Но мужем с честью и умом, —

но тирания и деспотизм светских и житейских предрассудков таковы, что требуют для борьбы с собою героев. Подробности дуэли Онегина с Ленским – верх совершенства в художественном отношении. Поэт любил этот идеал, осуществленный им в Ленском, и в прекрасных строфах оплакал его падение:

Друзья мои, вам жаль поэта:Во цвете радостных надежд,Их не свершив еще для света,Чуть из младенческих одежд,Увял! Где жаркое волненье,Где благородное стремленьеИ чувств, и мыслей молодых,Высоких, нежных, удалых?Где бурные любви желанья,И жажда знаний и труда,И страх порока и стыда,И вы, заветные мечтанья,Вы, призрак жизни неземной,Вы, сны поэзии святой!

Быть может, он для блага мираИль хоть для славы был рожден;Его умолкнувшая лираГремучий, непрерывный звонВ веках поднять могла. Поэта,Быть может, на ступенях света,Ждала высокая ступень.Его страдальческая тень,Быть может, унесла с собоюСвятую тайну, и для насПогиб животворящий глас,И за могильною чертоюК ней не домчится гимн времен,Благословение племен.

А может быть и то: поэтаОбыкновенный ждал удел.Прошли бы юношества лета:В нем пыл души бы охладел,Во многом он бы изменился,Расстался б с музами, женился;В деревне, счастлив и рогат.Носил бы стеганый халат;Узнал бы жизнь на самом деле,Подагру б в сорок лет имел.Пил, ел, скучал, толстел, хирелИ, наконец, в своей постелеСкончался б посреди детей.Плаксивых баб и лекарей.

Мы убеждены, что с Ленским сбылось бы непременно последнее. В нем было много хорошего, но лучше всего то, что он был молод и во-время для своей репутации умер. Это не была одна из тех натур, для которых жить – значит развиваться и итти вперед. Это – повторяем – был романтик, и больше ничего. Останься он жив, Пушкину нечего было бы с ним делать, кроме как распространить на целую главу то, что он так полно высказал в одной строфе. Люди, подобные Ленскому, при всех их неоспоримых достоинствах, не хороши тем, что они или перерождаются в совершенных филистеров, или, если сохранят навсегда свой первоначальный тип, делаются этими устарелыми мистиками и мечтателями, которые так же неприятны, как и старые идеальные девы, и которые больше враги всякого прогресса, нежели люди просто, без претензий, пошлые. Вечно копаясь в самих себе и становя себя центром мира, они спокойно смотрят на все, что делается в мире, и твердят о том, что счастие внутри нас, что должно стремиться душою в надзвездную сторону мечтаний и не думать о суетах этой земли, где есть и голод, и нужда, и… Ленские не перевелись и теперь; они только переродились. В них уже не осталось ничего, что так обаятельно прекрасно было в Ленском; в них нет девственной чистоты его сердца, в них только претензии на великость и страсть марать бумагу. Все они поэты, и стихотворный балласт в журналах доставляется одними ими. Словом, это теперь самые несносные, самые пустые и пошлые люди.

Татьяна… но мы поговорим о ней в следующей статье.

Сноски

1

«Жанна». – Ред.

2

Ловкая штука. – Ред.

3

«Горе от ума» было написано Грибоедовым в бытность его в Тифлисе, до 1823 года, но написано вчерне. По возвращении в Россию, в 1823 году, Грибоедов подвергнул свою комедию значительным исправлениям. В первый раз большой отрывок из нее был напечатан в альманахе «Талия», в 1825 году. Первая глава «Онегина» появилась в печати в 1825 году, когда, вероятно, у Пушкина было уже готово несколько глав этой поэмы.

4

Рок. – Ред.

5

Благопристойности. – Ред.

6

Вульгарным. – Ред.

7

Несостоятельные существа, неудавшиеся существования. – Ред.

8

Рок. – Ред.

Комментарии

1

«Евгений Онегин» начат 9 мая 1823 года в Кишиневе и окончен 25 сентября 1830 года в Болдине. Не лишне напомнить для понимания некоторых дальнейших рассуждений Белинского, что первоначально в романе предполагалось десять глав. Последняя, по счету в окончательной редакции восьмая глава, была сначала девятой. Восьмую главу Пушкин изъял (она известна под названием «Отрывки из путешествия Онегина»). Десятую, полную острых политических намеков, также незаконченную, Пушкин сжег 19 октября 1830 года в Болдине. От нее остались лишь отдельные фрагменты, написанные особым шифром, который был раскрыт только в 1910 году П. О. Морозовым («Пушкин и его современники», вып. XII).

2

Н. В. Гоголь, «Арабески», Спб., 1835, ч. I, стр. 216–217.

3

«Горе от ума» вышло отдельным изданием в 1833 году.

4

Из стихотворения Лермонтова «Журналист, читатель и писатель» (1840).

5

Имеется в виду Н. И. Надеждин, который в статье о седьмой главе «Евгения Онегина» называл ее «рамой», наполненной «поэтическими безделками», «лубочными картинами», имеющими «значение забавной болтовни» («Вестник Европы», 1830, № 7).

6

Мельмот – герой романа Матюрена «Мельмот-скиталец» (1821).

7

Белинский точно цитирует по изданию 1841 года, но там явная цензурная переделка, нужно: «И раб судьбу благословил» (т. I, стр. 37).

8

У Пушкина: «И зарыдав у ваших ног» (т. I, стр. 224).

9

У Пушкина: «Глядеть на вас веселым взглядом» (т. I, стр. 224).