Русский Журнал - Пушкин. Русский журнал о книгах №01/2008 Страница 13

Конечно, американцы сознательно учреждали иракский трибунал как «национальный» суд, но, как отмечает Дзоло, в нем также есть немало признаков международной «нюрнбергской модели». Его устав был принят Управляющим советом Ирака, который сам был создан Временной коалиционной администрацией под руководством Пола Бремера и не обладал никакими законодательными полномочиями. Судьи трибунала отбирались по явно политическим критериям и работали на основе уставов, написанных американскими юристами, так что ни о какой беспристрастности не могло быть и речи. Суд над Саддамом Хусейном «воспроизводил и радикализировал логику стигматизации и возмездия, которая пронизывала Нюрнбергский процесс», превратив его в «пропагандистскую инсценировку правосудия», которая ни в коей мере не способствовала демократизации Ирака.

В этих трибуналах, а также в замысловатых оправданиях введения в 1990-х годах «запретных для полетов зон» в Ираке Дзоло видит развитие политики гуманитарного вмешательства, оторванного ото всех по-настоящему универсальных институциональных или нормативных оснований. Финансово и идеологически зависимые от своих атлантических спонсоров, их критерии ad hoc и ad hominem воспроизводили неравенство власти и влияния. В этом отношении вслед за кельзеновской критикой Нюрнберга, также перекликающейся с Арендт и Хедли Буллом в «Анархическом обществе», Дзоло видит в применении международного права не беспристрастное правосудие, а продолжение агрессии другими средствами. Попав в руки великих держав, «возвышенный кантовский и кельзеновский призыв к миру во всем мире с помощью мирового права, обещающий положить конец войне при помощи юридических средств и универсалистских институтов», оказался инструментом того, что Ганс Моргентау когда-то назвал «космополитизмом Священного союза».

Дзоло не слишком стесняется в выражениях, говоря о лицемерии, которое сочетает избирательную криминализацию войны с нормализацией агрессии великих держав, зачастую принимающей форму необъявленных войн и войн малой интенсивности. В его анализе война оказывается «протезом» возглавляемой Соединенными Штатами глобализации и часто оправдывается ее апологетами с позиций юридического и гуманитарного универсализма. Пристрастность и непоследовательность последнего безжалостно критикуются Дзоло. От «Нюрнберга до Багдада» международная юрисдикция по военным преступлениям определялась победителем, а преступления агрессии никогда не рассматривались с помощью действительно универсальной процедуры: победители всегда остаются безнаказанными, и только они одни определяют условия юридической – не говоря уже о политической и моральной – универсальности.

Дзоло последовательно препарирует связь между либерально-гуманитарной идеологией и военным вмешательством, которое, в силу того что его выдают за отражение универсалистской этики, ускользает от всякого юридического или нормативного контроля. В результате то, что поначалу казалось похвальным гуманным стремлением, – признание прав человека более важным принципом в международном порядке, чем государственный суверенитет, – из-за крайней избирательности в применении международного права превращается в своеобразный carte blanche на войну без каких-либо юридических или дипломатических ограничений. В отсутствие гуманитарного мирового порядка, кантианские поборники юридического пацифизма – от Кельзена до Боббио и от Ролза до Хабермаса – от имени прав человека, а не из каких-то реалистических соображений занимаются оправданием совершенно нелегитимных форм военного и политического господства. Таким образом, хотя военная машина Запада может казаться «военизированным крылом Amnesty International», утверждение главенства прав человека над суверенитетом на самом деле способствует неограниченному суверенитету одной великой державы. В этом отношении, несмотря на все существующие между ними разногласия, юридические пацифисты в конце концов присоединяются к тем, кто, подобно Майклу Уолцеру, стремится показать органичность идеи «справедливой войны» для американской внешней политики. В результате нам приходится иметь дело с «имперским монотеизмом», в котором война основывается на «гуманитарно-фундаменталистских принципах».

Универсальное применение международного права невозможно при радикально асимметричном политэкономическом порядке, так как сильные государства всегда будут использовать положения международного права для прикрытия своих интересов и создания юрисдикции, отвечающих собственным нуждам. И «Правосудие победителей» во многом способствует нашему пониманию того, как именно они это делают.

ДАНИЛО ДЗОЛО – ЗАСЛУЖЕННЫЙ ПРОФЕССОР ФИЛОСОФИИ И ПРАВА УНИВЕРСИТЕТА ФЛОРЕНЦИИ (ИТАЛИЯ), КРУПНЫЙ ИТАЛЬЯНСКИЙ ТЕОРЕТИК МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И КРИТИК СУЩЕСТВУЮЩЕЙ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Democracy and Complexity: A Realist Approach. Pennsylvania: Pennsylvania State University Press, 1992 (Демократия и сложность: реалистический подход).

Cosmopolis: Prospects for World Government. Cambridge, UK: Polity Press, 1997 (Космополис: перспективы мирового правления).

Invoking Humanity: War, Law and Global Order. London and New York: Continuum, 2000 (Во имя человечности: война, право и глобальный порядок).

Карл Шмитт. Номос Земли. СПб.: Владимир Даль, 2008.

Hedley Bull. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics. New York, NY: Columbia University Press, 1977 (Хедли Булл. Анархическое общество: исследование порядка в мировой политике).

Hans Kelsen. Peace ThroughLaw. Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 1944 (Ганс Кельзен. Мир через право).

Michael Walzee. Just and UnjustWars. New York, NY: Basic Books, 1977 (Майкл Уолцер. Справедливые и несправедливые войны).

ПОЛИТИКА

Атлантические идеологии[10]

Кис ван дер Пийль

Walter Russell Mead. God and Gold: Britain, America and the Making of the Modern World. New York, NY: Alfred A. Knopf, 2007. 449 p. [11]

Задача Мида как сотрудника Совета по международным отношениям состоит в том, чтобы обрисовывать возможные направления политики Соединенных Штатов в мире. Такая разработка политики не ведется изолированно; Совет по международным отношениям связан со многими транснациональными органами вроде Бильдербергских конференций, Всемирного экономического форума и Трехсторонней комиссии, не считая многочисленных фондов и советов попечителей, которые спонсируют отдельные проекты. Работы Фукуямы и Хантингтона финансировались вездесущим Фондом Олина, этим оплотом рейгановской революции со связями в военных и военно-промышленных кругах, и перед тем как задаваться вопросом о том, насколько корректно Фукуяма обращается с Гегелем, а работы Хантингтона отвечают требованиям историографической точности, необходимо упомянуть, что Фукуяма пользовался поддержкой корпорации РЭНД, а Хантингтон – Фонда Смита-Ричардсона, еще одного столпа американских правых,

В качестве спонсоров «Бога и золота» выступают Форум Пью по религии и общественной жизни, Фонд Вудкока и Фонд Генри Льюса. И точно так же как в свое время Джон Локк обсуждал сначала свои идеи с лордом Шефтсбери, так и Мид использовал в своей работе мысли Джорджа Сороса и многих других, о чем недвусмысленно свидетельствуют раздел «Благодарности», а также его идеи по поводу «открытого общества». Но семейство Пью из Филадельфии занимает совершенно особое место. Это фундаменталистские пресвитериане, которые сколотили свое состояние в основном за счет нефти, и они принадлежат к числу основных сторонников американских правых. Но, несмотря на это, их устойчивый интерес к религии со временем менялся, и подход Мида к этой теме совершенно не согласуется с тем, что эта семья привыкла слышать от Билли Грэма.[12] Результаты, полученные Исследовательским центром Пью, показали, что вторжение в Ирак привело к резкому росту симпатий к бен Ладену в мусульманском мире, вызвав неприятие англо-американской «войны с террором», о чем неоднократно говорится в этой книге.

Со времен Уолтера Липмана изложение стратегических рекомендаций в форме бестселлера неизменно использовалось для того, чтобы вызвать как можно более широкий отклик. «Бог и золото» тоже является популяризованной версией определенного послания. Названия глав, вроде «Златовласка и Запад», «Морж и плотник» – Британия и Америка, патрулирующие бере га своей «морской либеральной империи», – «Гироскоп и пирамида» и т. д., передают дух работы. Такие заимствования из Льюиса Кэрролла и другой классической литературы для детей не всегда помогают прояснить стратегические измерения анализируемых социальных сил, и они не всегда стилистически согласуются с обширными цитатами из Мильтона, Драйдена, Лонгфелло и других, при помощи которых автор пытается ухватить суть анализируемых им англосаксонских идеалов. Отправной точкой для Мида служит фраза из выступления Кромвеля перед парламентом (1656): «Кто наши враги и почему они нас ненавидят?» Он полагает, что «ненужная и непродуманная война в Ираке» «серьезно ослабила» поддержку атлантического альянса. Политическая глухота Буша и Блэра, «высокопарно рассуждающих о правах личности, достоинстве, либеральной экономической политике, необходимости широких революционных преобразований в арабском мире и универсальных принципах морального закона», лишь усугубила положение: