Владимир Маяковский - Письма, заявления, записки, телеграммы, доверенности Страница 13

3) Торопить сестру, Осю и всех с "Лефом".

4) Торопить со сказкой из "Прибой" (Софийка, Пассаж).

5) Получить по выходе сказки деньги по договору.

6) Числа 15 июля зайти на Дмитровку Большую, в изд. "Московский рабочий" к тов. Кантору относительно 2 из "Сказки о Пете" и, если можно переиздать, получить деньги, 12% с номинала.

7) Числа 15-20 июня зайти в "Московский рабочий" и получить от тов. Кантора 25 черв за "Париж". Из них десять отдать Леве.

8) По получении 2-ой сказки сдать ее в "Прибой" и получить 15 черв,

1, 2, 10, 100, 200) Не болеть!

9) Все получаемые от меня стихи сдавать в редакции и 50% гонор слать мне, остальное себе.

10) Беречь книги (мою автоколлекц) и пополнять ее всеми вышедшими.

11) Если будут просить отрывки, дай из "Летающего пролетария" любой отрывок (50% гонорара внося тов. Гуревичу, "Вестник возд флота", Юшков переулок).

80

[Париж, 2 июня 1925 г.]

Дорогой-дорогой, милый

Я ужасно рад, что ты в письме к Эльке следишь за мной, чтоб я спал, чтоб вел себя семейно и скорей ехал дальше,- это значит, что я свой щенок, и тогда все хорошо. Пишу тебе только сегодня, потому что субботу, воскресенье и понедельник все закрыто и ничего нельзя было узнать о Мексиках, а без Мексик я писать не решался. Пароход мой, к сожалению, идет только 21 (это самый ближайший). Завтра беру билет. "Espagne" Transatlantique – 20 000 тонн. Хороший дядя, хотя и только в две трубы. Дорого. Стараюсь ничего не тратить и жить нашей газетой, куда помещаюсь по 2 фр строка.

Стараюсь делать все, чтоб Эличка скорей выехала. Был в консульстве. Завтра пошлю Эльзу, и тогда запросят Москву телеграфом.

Не пишу тебе, что мне ужасно скучно, только чтоб ты на меня – хандру – не ругалась.

Выставка – скучнейшее и никчемнейшее место. Безвкусица, которую даже нельзя себе представить.

Так наз "Париж весной" ничего не стоит, так к ничего не цветет и только везде чинят улицы. В первый вечер поездили, а теперь я больше никуда не выхожу, сплю 2 раза в сутки, ем двойной завтрак и моюсь, вот и все.

Завтра начну писать для "Лефа". Ни с одним старым знакомым не встречаюсь, а из новых лучше всех Бузу – собак Эльзиных знакомых.

Ему говорят "умри!", и он ложится вверх ногами; говорят "ешь!", и тогда он жрет все, что угодно, а когда его ведут на цепочке, он так рвется, что хозяева должны бежать, а он идет на одних задничных лапках.

Он белый с одним черным ухом – фокс, но с длинной шерстью и с очень длинным носом. Глуп как пробка, но по середине улицы ни за что не бегает, а только по тротуарам.

Чернила кончились.

Долетел хорошо. Напротив немец тошнил, но не на меня, а на Ковно. Летчик Шебанов замечательный. Оказывается, все немецкие директора сами с ним летать стараются. На каждой границе приседал на хвост, при встрече с другими аппаратами махал крылышками, а в Кенигсберге подкатил на аэроплане к самым дверям таможни, аж все перепугались, а у него, оказывается, первый приз за точность спуска.

Если будешь лететь, то только с ним.

Мы с ним потом весь вечер толкались по Кенигсбергу.

Кисит, пиши, маленький, чтоб получил еще до отплытия.

Весь список вещей передан Эльзе, и все тебе будет доставлено полностью. Начнем слать с завтрашнего дня.

Напиши мне, получил ли Оська деньги за собр соч.

Целую тебя, милый мой и родненький Лилик.

Люби меня немножко, весь твой

Щен.

Целуй Осика!

2/VI-25 г.

Пиши, пожалуйста!

81

[Париж, 9 июня 1925 г.]

Дорогой, любимый, милый

Как ты и сама знаешь – от тебя ни строчки. Я послал тебе уже 2 телеграммы и 1 письмо и от тебя даже ни строчки приписки к письмам Эльзе! Маленький, напиши скорей и больше, т. к. 19-го я уже выезжаю. Пароход "Эспань" отходит из Сен-Назера (в 8 часах от Парижа) и будет ползти в Мексику целых 16 дней! Значит, письмо с ответом будет идти через Париж от тебя (если точно попадет к пароходу) 40 дней! Это и есть чертовы куличики. Даже целые куличи!

Солнышко, напиши мне до этого побольше! Обязательно. Все, все, все. Без твоего письма я не поеду.

Что ты делаешь, что ты будешь делать?

Котенок, не бери никаких работов до моего приезда. Отдохни так, чтоб ты была кровь с молоком на стальном каркасе.

Я живу здесь еще скучнее, чем всегда. Выставка осточертела, в особенности разговоры вокруг нее. Каждый хочет выставить свой шедевр показистей и напрягает все свое знание французского языка, чтоб сказать о себе пару теплых слов.

Сегодня получили вернувшегося из Москвы Морана – гнусность он, по-видимому, изрядная.

Не был ни в одном театре. Видел только раз в кино Чаплина. Жара несносная – единственное место Буа и то только к вечеру. Сегодня иду в полпредство, читаю вечером стихи, а потом с Эльзой к Вельтерам.

Все усилия приложу, чтоб объездить все, что себе положил, и все-таки вернуться к тебе не позже осени.

Из всех людей на земле завидую только Оське и Аннушке, потому что они могут тебя видеть каждый день.

Как с деньгами? Уплатили ли Оське в Гизе? Пишут ли для "Лефа"? Очень, очень целуй Оську.

Целую тебя крепко, крепко, люблю и тоскую.

Твой всегда

Щенок.

Пиши! Пиши! Пиши! Немедленно!

82

[Париж, 19-20 июня 1925 г.]

Дорогой мой, любимый и милый Лилятик!

От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило? Я по этому поводу ужасно грустный – значит писем от тебя уже не дождешься! Ладно – повезу с собой телеграммы – они милые, но их мало.

Завтра утром 8.40 выезжаю Сен-Назер (Бретань) и уже через 12 часов буду ночевать на пароходе. 21-го отплываю!

Спасибо большое за Гиз и извини за хлопоты. В прошлую среду (как раз, когда я тебе послал прошлое письмо) меня обокрали, как тебе известно, до копейки (оставили 3 франка – 30 коп.!). Вор снял номер против меня в Истрии, и когда я на двадцать секунд вышел по делам моего живота, он с необычайной талантливостью вытащил у меня все деньги и бумажники (с твоей карточкой, со всеми бумагами!) и скрылся из номера в неизвестном направлении. Все мои заявления не привели ни к чему, только по приметам сказали, что это очень известный по этим делам вор. Денег по молодости лет не чересчур жалко. Но мысль, что мое путешествие прекратится, и я опять дураком приеду на твое посмешище, меня совершенно бесила. Сейчас все устроилось с помощью твоей и Гиза.

Я нарочно просил слать за ноябрь и декабрь, чтоб это на тебе сейчас не отразилось, а там приеду, отработаю.

Лилек, шлю для "Прибоя" (он у тебя записан) листок с текстом. Передай его, пожалуйста.

Об Эльзиной визе надо говорить только в Москве.

Сегодня получил телеграмму от Левы, он как раз приезжает после моего отъезда через несколько часов.

Как на Волге?

Смешно, что я узнал об этом случайно от знакомых. Ведь это ж мне интересно, хотя бы только с той стороны, что ты значит здорова!

Детик, это я уже дописываю утром и через десять минут мне ехать на вокзал. Целую тебя, солник. Целую Оську. Люблю вас ужасно и скучаю по вас.

Весь ваш мексиканский Щен.

83

[Пароход "Эспань", 22 июня 1925 г.]

Дорогой Линочек.

Так как показалась Испания, пользуюсь случаем известить вас, что я ее благополучно сейчас огибаю и даже захожу в какой-то маленький портик,- смотри на карте Santander.

Мой "Эспань" – пароходик ничего. Русских не обнаружено пока. Едут мужчины в подтяжках и с поясом сразу (оне испанцы) и какие-то женщины в огромных серьгах (оне испанки). Бегают две коротких собачки. Японские, но рыженькие, обе одинаковые.

Целую тебя, родненький, и бегу изучать по-французски, как отправить письмо.

Целую тебя и Оську.

Весь ваш Щен.

84

[Пароход "Эспань", 3 июля 1925 г.]

Дорогой-дорогой, милый, милый, милый

Получаешь ли ты мои (2) дорожные письма? Сейчас подходим к острову Кубе – порт Гавана (которая сигары), будем стоять день-два. Пользуюсь случаем еще раз безнадежно сунуть в ящик письмо.

Жара несносная!

Сейчас как раз прем через Тропик.

Самой Козероги (в честь которой назван этот тропик), впрочем, я пока еще не видел.

Направо начинает выявляться первая настоящая земля Флорида (если не считать мелочь, вроде Азорских островов). Приходится писать стихи о Христофоре Колумбе, что очень трудно, так как, за неимением одесситов, трудно узнать, как уменьшительное от Христофор. А рифмовать Колумба (и без того трудного) наудачу на тропиках дело героическое.