Пётр Тон - Живому классику А. Исаеву. Страница 14

И как же тов. Жуков определяет термин “ударные армии”?

“На решающих направлениях фронта действуют ударные армии или главные группировки фронта. Каждая ударная армия должна располагать такими силами и средствами подавления, которые обеспечивали бы ей осуществление оперативного прорыва фронта противника и вместе с тем надежное преодоление всей оперативной глубины обороны” (из доклада Жукова на декабрьском 1940 года Совещании)

Итак, полагаю, что всем известно, что АРМИЯ — это ОПЕРАТИВНОЕ объединение, долженствующее решать ОПЕРАТИВНЫЕ же задачи.

Жуков так и определяет: ударная армия должна иметь такие силы и средства, которые позволят ей решить двуединую ОПЕРАТИВНУЮ задачу — “прорыв фронта противника” и “преодоление всей оперативной глубины обороны противника”.

Ну и какие это “силы и средства”, необходимые ударной армии, по мнению Жукова?

“Для развития тактического прорыва в оперативный ударным армиям необходимо придавать группы подвижных войск. Состав последних будет определяться их ролью и предназначением; обычно в качестве эшелона развития прорыва на каждую ударную армию потребуется до одного мехкорпуса или усиленного кавкорпуса” (там же. Цитирую по РА-ТЕРРА-12(1) — с.138)

Ударная армия сама по себе, одними, пусть и многочисленными, стрелковыми войсками решить ОПЕРАТИВНУЮ задачу не может: просто взлом и прорыв обороны противника это задача — ТАКТИЧЕСКАЯ. Для того, чтобы ударную армию сделать АРМИЕЙ (объединением, способным решать ОПЕРАТИВНЫЕ задачи), ей кровь из носа нужен мехкорпус или же усиленный (опять же — танками) кавкорпус.

[Предполагаю, что и в книге Варфоломеева должен быть эрзац-заменитель мехкорпуса в виде кавалерийской подвижной группы для развития прорыва. И Алексей Валерьевич то ли не заметил этого, то ли не захотел заметить… Но утверждать не берусь. Не читал эту книгу я, увы.]

Видимо, прав все-таки Владимир Богданович со своей терминологией, а, Алексей Валерьевич?

Алексей Валерьевич: “…выдвижение [германских] войск к советским границам само по себе еще не свидетельствовало о возможном нападении. Ф. И. Голиков 31 мая честно доложил Сталину, что силы немцев распределены так:

“против Англии (на всех фронтах) — 122–126 дивизий

против СССР — 120–122 дивизии

резервов — 44–48 дивизий”

Хорошо видно, что количество дивизий, выделенных для действий на Западе, даже слегка больше выделенных против СССР. Т. е. ситуация на 1 июня была неопределенная, яркой направленности против СССР группировка вермахта, по данным советской разведки не имела.”

Опять Алексей Валерьевич не удержался и сделал прямой подлог.

Смотрим, что за “фронты против Англии” имел в виду Голиков (“1941 год. Документы”, Кн. 2, док. 509, с. 289–290):

1) Греция с островом Крит — 12 дивизий.

2) Африка и Италия — 17 дивизий.

3) Норвегия — 17 дивизий.

4) На Западе — 76–80 дивизий.

Итого: 122–126 дивизий.

Правильно?

Правильно, если не учитывать примечание Голикова к составу немецких войск в Норвегии.

А Голиков пишет: “В Норвегии — 17 дивизий, из которых 6 расположены в северной части Норвегии и могут быь использованы и против СССР.”

Итак, что же больше: “122–126 дивизий”, используемые плюс могущие быть использованные против Англии, или же “126–132 дивизии”, которые могут быть использованы против СССР, а, Алексей Валерьевич?

По-моему, эти цифры в разведсводке вполне можно оценить как равнозначные.

Но разве в этом суть?

Заметили, как СУТЬ этого разведсообщения Алексей Валерьевич оттенил вопросом — что больше? — “122–126 дивизий” или же “120–122 дивизии”:-)

Давайте прочитаем этот документ в том порядке, в коем его и следует читать для правильной оценки разведданных:

Германия, воюющая с Англией, выставила против СССР, с которым имеет “Договор о дружбе”, ТАКОЕ КОЛИЧЕСТВО войск, сколько она НЕ ВЫСТАВИЛА против Англии ни на одном из всех фронтов борьбы с ней! Более того, против Англии на всех фронтах у Германии имеется всего лишь на 2–4 дивизии больше, чем против одного дружественного ей СССР!

И давайте учтем, что документ датирован 31 мая 1941 года. На тот день:

а) в Норвегии немецкие дивизии против Англии реально уже не воюют. Их функции охранно-оккупационные. О чем Сталину известно;

б) в Греции трагедия Крита как раз уже завершена. Утром 31 мая англичане сообщили, что эвакуации с острова больше не будет и генерал Уэйвелл разрешил оставшимся на острове войскам капитулировать. Англичан в Греции больше нет, т. е. в Греции у 12 немецких дивизий с 1 июня опять же только охранно-оккупационные функции. Об этом Сталину станет известно через день-другой;

в) интенсивность воздушной и морской войны с Англией в январе-мае 1941 года перманентно уменьшается. О чем Сталину безусловно известно;

д) лишь в Африке в районе Тобрука как раз в то время Роммель показывал англичанам немецкую “кузькину мать”. И это Сталин знает.

Как пишет Владимир Богданович, “главное для историка — факты. Для агитаторов — интонация”. Он разве не прав, Алексей Валерьевич?:-)

Заканчивает Главу 2 Алексей Валерьевич постановкой вопроса от имени его читателей:

“Если все делали правильно, то почему произошла катастрофа?”

Ответ Алексея Валерьевича заслуживает полного цитирования:

“Здесь сыграли свою роль два фактора. Во-первых, была неопределенность в действиях Германии. Характер советского развертывания, с приостановкой этого процесса в мае, говорит о зависимом от действий противника выдвижении войск, об отдаче инициативы развязывания войны немцам. Предполагалось, что немцы начнут оказывать дипломатическое давление, выдвигать какие-то требования. Пока будут идти переговоры, можно будет завершить развертывание, и в случае неудачи дипломатического решения проблемы заговорили бы пушки.

На мой взгляд, осуждать наших предков не за что. Это мы сегодня знаем, что немцы проявили оригинальность и начали войну без попыток добиться чего-либо дипломатическим путем и сразу навалившись всеми силами. Тогда возможность именно такого развития событий была неочевидна до самого последнего момента, когда вдоль всей границы загремела канонада. [конец главы]”

Я разбор предыдущей главы закончил тем, что Алексей Валерьевич по сути своей — агитатор чистых кровей. В виде реинкарнации товарищей Жданова-Суслова-…

И эту же главу закончу тем же.

Итак, негативную роль сыграли каких-то ДВА фактора.

“Во-первых”, сиречь про первый фактор, — я в тексте вижу.

Покажите мне то место в тексте, где написано про второй фактор.

Увидели? Покажете?:-)

Возвращаемся к “Во-первых”.

Откуда, из каких конкретных документов Алексею Валерьевичу известны тайные помыслы советского руководства дождаться каких-то дипломатических требований от Гитлера? Кто-то из “допущенных к телу” разве пишет об этом в своих воспоминаниях?

Нет! Ни в одном из мемуаров, ни в одном из опубликованных партийных или дипломатических документах НИЧЕГО, прямо или косвенно подтверждающего наличие таких ожиданий у советского руководства, нет!

Документы военного планирования, как правильно заметил в начале Главы 1 Алексей Валерьевич, также не могут дать нам никакой информации об очередности и способе объявления войны.

Так откуда Алексей Валерьевич это взял?

Правильно, как раз из сочинений наших главпуровских агитаторов-псевдоисториков, которым надо было хоть как-то объяснить полнейшую внешнеполитическую пассивность СССР в первой половине 1941 года. Германия, словами нынешнего губернатора Алтая, “в своей половине деревни никого не трогает”, а СССР — “на своей половине. И тоже никого не трогает.” И обе страны проводят мобилизацию и сосредоточение. И обе страны друг перед другом расшаркиваются, как будто приготовлений друг друга (против друг друга) не замечают…

Повторюсь еще раз: война — это один из инструментов внешней политики.

У Гитлера была цель — разгромить вооруженные силы СССР.

Всё что он делал в 1941 году, было подчинено этой цели: тихо, без резких движений, готовить войска к нападению на СССР, а на дипломатическом поле демонстрировать положение "Чего изволите, товарищ Молотов? Всегда рады помочь и разъяснить непонятное."

Какая внешнеполитическая цель была у СССР в 1941 году?

Советские псевдоисторики-главпуровцы, вешая нам “лапшу” на уши, предлагают основной свой вариант: “Ни в коем случае не воевать. Любыми способами не дать втянуть себя в войну.”