Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма Страница 15

Вы спросите меня: «Зачем понадобилось выбирать подобные сюжеты? Неужели нельзя было написать о женщинах честных?» Конечно, можно было. Но мне кажется, что Мопассан избрал этот сюжет потому, что ощутил какую-то очень человечную ноту, потрясающую самые основы бытия. Несчастные женщины, рыдающие на коленях в этой церкви, прельстили его воображение как великолепный пример того, как воспитание, полученное в юные годы, берет верх над самыми дурными привычками; к этому присоединяется еще особая впечатлительность женщины, потребность в чудесном, вера, которая продолжает теплиться даже в самой отвратительной повседневности. У писателя и в мыслях не было смеяться над религией, напротив, он, пожалуй, скорее изобразил ее могущество. Это целый эксперимент — философский и социальный, — проделанный смело и вместе с тем с большим тактом.

Среди остальных новелл, входящих в состав этого сборника, мне больше всего нравятся «История служанки с фермы» и «В семье». Я не могу здесь подробно на них останавливаться. В первой — служанка, после того как у нее родился ребенок от батрака, выходит замуж за своего хозяина, от которого хочет скрыть ребенка. Но тот потом усыновляет малыша и души в нем не чает. Во второй — мещанская семья жадно набрасывается на наследство старухи матери, засыпающей летаргическим сном; пробуждение ее для всех — как удар грома. Что мне нравится в этих рассказах, так это их чудесная простота. Особенно выделяется великолепное начало «Истории служанки с фермы», написанное широкой кистью и очень просто. Я советую романистам, которые привыкли смотреть на наших крестьян глазами Гомера, Шекспира и Гюго, прочесть эти несколько страниц, чтобы почувствовать атмосферу нашей деревни.

Словом, в новом сборнике Мопассан все тот же мастер психологического анализа, тот же, уверенный в своей силе автор «Пышки». Несомненно, это один из самых уравновешенных и здоровых характеров среди писателей молодого поколения. Надо, чтобы он написал теперь роман, большое произведение, в котором мог бы в полной мере показать свой талант.

А сейчас покинем Нормандию, родину Мопассана, и перенесемся в Прованс, откуда в октябре 1869 года приехал Поль Алексис. Другие края, другие люди.

Когда он появился среди нас, это был студент, только что окончивший юридический факультет и наперекор желанию родителей бросившийся в литературу. Он попросту бежал из дому, увлеченный грандиозными планами работы. Сколько я видел уже таких провансальцев: в двадцать лет они попадают в Париж и твердо убеждены, что их ждет успех! Я узнаю в этих юношах, приехавших из моих родных мест, свою молодость, те восхитительные дерзания, которыми полон наш солнечный край.

Впрочем, надо сказать, что Поль Алексис, человек близорукий и рассеянный, вовсе не был классическим типом провансальца, живого, буйного, готового все сокрушить. Когда другой уроженец Экса, поэт Антони Валабрег, опубликовавший впоследствии замечательные стихи, привел его ко мне в один из осенних вечеров, на другой день после приезда его в Париж, я сразу почувствовал, что это натура созерцательная, не очень подвижная, но с печатью яркой индивидуальности. Прованс создает не только разных путаников, которые, как белки в колесе, мечутся среди чужих мыслей, — иногда там созревают натуры неторопливые, детища досуга, люди чувственные, наслаждающиеся жизнью, как гурманы и как художники.

Своеобразие таланта Поля Алексиса в этой его в высшей степени развитой впечатлительности. Это человек, живущий чувствами, и чтобы что-то создать, ему нужно сильное потрясение. Он будет заниматься самоанализом, он будет анализировать людей, с которыми встретился, — удивительно проникновенно, тонко, подробно. Но если он пытается создать нечто такое, чего никогда не видел и не испытывал, все получается и неувереннее и слабее. Я настаиваю на этом, потому что вопрос темперамента всегда определяет писателя. К тому же я в первую очередь хотел показать, какие пропасти отделяют друг от друга молодых романистов, явившихся со всех четырех стран света, которых так упорно хотят свалить в одну кучу, чтобы их высмеять.

Сильная сторона таких вот восприимчивых натур — уменье проникать в самую суть вещей, когда вещи эти им достаточно хорошо известны. Им нелегко вжиться в персонаж, но, свыкнувшись с ним, они создают совершенно законченный образ, наделяя его тем огоньком жизни, который делает его живым. Их слабые стороны, к сожалению, — известная наклонность к безделью, потребность жить для собственного удовольствия, из-за которой всякий труд становится им в тягость; и в этом — объяснение, почему Поль Алексис довольно медленно входил в литературу; он потерял немало времени, вглядываясь в огромный огненный Париж, который он увидел впервые и о котором, в силу особенностей своего темперамента, он не мог бы говорить, прежде чем сам не испытал его радостей и страданий.

Теперь он уже вышел на дорогу. Сейчас я буду говорить о сборнике его новелл. Помимо серьезных работ, он сотрудничает в газетах, и талант его понемногу утверждается в этой области. У меня нет против работы журналиста того предубеждения, которое было у моих старших товарищей — у Бальзака и Флобера. Напротив, мне думается, что для каждого начинающего романиста работа в газете — это отличная гимнастика, возможность окунуться в повседневную жизнь, всегда полезная для настоящего писателя. Что же касается именно Поля Алексиса, то ему день ото дня предоставляется случай лучше узнавать нашу парижскую жизнь и выковывать свой стиль на жестокой наковальне — писать статьи, которые через несколько часов должны быть готовы.

Выход в свет его сборника новелл «Конец Люси Пеллегрен» поверг наш литературный кружок в изумление, подобно тому как то было с «Пышкою» Мопассана. Для меня лично это не явилось неожиданностью — я читал его новеллы раньше. Но другие восклицали: «Как! Возможно ли, чтобы Поль Алексис, этот соня, был способен на такой проникновенный, ни на что не похожий психологический анализ, чтобы он мог с таким волнением пробираться в глубины внутреннего мира своих персонажей?» И с этого дня на него стали обращать внимание. Теперь надо ожидать от него других, более крупных по объему произведений, которые утвердят его литературное имя. Ему надо только вложить в них труд.

Действительно, новеллы его написаны очень талантливо. Первая, та, по которой назван весь сборник, — это трезвое и яркое изображение одного из уголков разврата в Париже. Речь идет о самой обыкновенной проститутке, которая умирает, харкая кровью, в то время как вокруг ее постели собрались веселящиеся подруги. Дело не в сюжете, я даже не могу сказать, чтобы мне больше всего нравился драматизм ситуации, несмотря на то что любопытно было бы сравнить рассказ этот с развязкою «Дамы с камелиями». Сила его — в раскрытии психологии, которую хорошо знает автор, в точности описаний и в первую очередь в стиле, который дает произведению жизнь.

Что нам еще понравилось в этом сборнике, так это разнообразие рассказов. Острый трагизм первого рассказа во втором уступает место насмешливой ноте: «Невзгоды господина Фрака» — провинциальная история; с большой тонкостью в ней изображена беспощадная борьба, которую ведут муж и жена в надежде получить друг от друга наследство. Жена обманывает мужа и в последнюю минуту разыгрывает из себя святошу, собираясь пожертвовать все свое состояние на сооружение часовни. У мужа созревает сумасбродное решение — построить образцовый свинарник, но в конце концов он завещает свои сбережения протестантскому священнику. Но вот жена умирает, и муж торжествует. Надо прочесть этот рассказ — вы ощутите в нем дыхание Бальзака, увидите, какие страшные супружеские распри потрясают иные тихие семейные очаги в наших провинциальных городках.

В рассказе «Дамы дядюшки Лефевра» звучит еще одна нота, может быть, самая оригинальная во всем сборнике. Это веселье, причем веселье совсем особого рода; это какая-то эпопея в натуралистическом духе, доведенная до лирического комизма. Вот в нескольких словах сюжет рассказа. В одном маленьком городке студенты собираются устроить бал; но у них нет дам, и поэтому они поручают дядюшке Лефевру, бывшему унтер-офицеру, привезти им дюжину дам из Марселя. Вот и вся новелла: ожидание дам, которые все никак не едут, торжественное появление в городе этих разряженных чучел и пресловутый бал. Кончается все тем, что публичные девки так и не уезжают из городка и в течение долгих недель бродят по улицам, к крайнему изумлению его жителей. Это здоровый юмор, такое остроумие, какое я люблю, — оно зиждется на подлинно человеческом и приправлено писательскою фантазией.

Наконец, «Дневник г-на Мюра» — проникновенный анализ психологии любви, совершенно другого тона, задумчиво-нежного. Новелла эта написана после всех, и если она и не самая яркая, то, безусловно, самая цельная. Как я уже говорил, Полю Алексису тесно в жанре новеллы, которым он себя ограничил. Каждая из его новелл — своего рода маленький роман. А настоящий роман ему еще тоже предстоит написать.