Константин Бурцев - Южный Урал, № 10 Страница 2

С особенной силой прозвучали слова товарища Сталина о давно брошенном знамени наций, растоптанном принципе равноправия людей и наций, замененных принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан.

«Я думаю, — сказал товарищ Сталин, — что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять».

Этими словами товарищ Сталин выразил уверенность в том, что коммунистические и демократические или рабоче-крестьянские партии, еще не пришедшие к власти, опираясь на богатейший опыт русских коммунистов, преодолеют трудности на своем пути и добьются победы.

Речь товарища Сталина на XIX съезде партии является великой программой борьбы и побед, руководством к действию для всех советских людей, для трудящихся всех стран в их благородной борьбе за мир между народами, против поджигателей войны.

Со всей силой звучал на съезде основной мотив, что никогда наша Родина не была настолько великой и могучей, полной жизненных сил и творческой энергии, как в настоящее время. В этом величайшие заслуги нашей партии, ее мудрого Сталинского руководства, в этом наша гордость и реальная основа будущих побед в решении сложнейших задач грандиозного плана, определенного XIX партийным съездом.

Этот основной мотив, уверенность в своих силах и сплоченность нашего народа вокруг партии воодушевляют советских людей на новые подвиги и дела!

Хочется работать так, чтобы оправдать высокое доверие партии, доверие народа и заслужить Сталинское спасибо.

СТИХИ И ПРОЗА

Л. Чернышев

КОММУНИСТ

Стихотворение

Коммунист!                Величавее словаВ целом мире нигде не найти.Сколько дум, сколько счастья большого,Сколько дел на великом пути!..В кандалах через мрачные годыПуть к свободе был крут и тернист.Но для счастья простого народаШел на муки, на смерть коммунист.По партийному смелому зовуВ буре грозных октябрьских вьюгОн разбил вековые оковы,Сбросил цепи с натруженных рук.И любовью народа согретый,Шел в атаку, сметая врагов,Чтоб свободное знамя СоветовУтвердилось на веки веков.Он Отчизну по сталинским планамВел по светлой дороге труда,Жизнь принес он в пески Туркестана,В кишлаки протянул провода.По-гвардейски отважен и стоек,За собой увлекая народ,На несметных лесах новостроекОн дерзает и рвется вперед!..Коммунист!                 На огромной планетеЭти буквы, как звезды, горят.Сколько бедных, бесправных на светеНа Союз наш с надеждой глядят!Рождены мы для взлета крутого,Нам размах созидания дан.И великая партия сноваГрандиозный вручила нам план.С ним в простор лучезарного векаТрудовая вступает семья.Новый план — это гимн Человеку,Это явь коммунизма, друзья!..Чтоб цвели города и станицы,Чтобы думы народа сбылись, —В краснозвездную нашу столицуДелегаты на съезд собрались.Гром оваций в ликующем зале!Каждый взгляд и горяч и лучист:Входит вождь человечества Сталин —Зодчий мира,                 солдат,                         коммунист!

Л. Татьяничева

МЫ — ПАРТИИ НАШЕЙ СЫНЫ

Стихотворение

Звенит над землей в поднебесье,Плывет на высокой волнеПривольная русская песняО нашей великой стране.Внимая ее переливам,Встают молодые леса,Тучнеют колхозные нивы,Озер голубеют глаза.Слова этой песни простые,Но чувством большим скреплены:— Мы дети свободной России,Мы партии нашей сыны.Мы строим мартены и домны,Дворцы для рабочих квартир,И счастья не знаем огромней,Чем в мире отстаивать мир.Лютуют враги за кордоном,Но только напрасный расчет.Живая вода Волго-ДонаПо нивам колхозным течет.Не в дальней дали, за горами,Не в дымке мерцающих рек —Он здесь,             Он растет вместе с намиГрядущего солнечный век.Счастливых детей наших встретитОн светом и щедрым теплом.Зажгли мы огни пятилетийСвоим вдохновенным трудом.Нам большего счастья не надо,Чем счастье любимой страны.Мы — люди особого склада,Мы — партии нашей сыны.

В. Кузнецов

ОТЧИЗНЕ

Стихотворение

Я желаю тебе, моя Родина-мать,Богатеть,Расцветать непрестанно,И лесами шуметь,И морями сверкатьВ опаленных степях Казахстана.Я хочу,Чтоб по вольным просторам землиПлодоносные яблони с ЮгаВсе смелее и дальше быК Северу шлиИ дошли до Полярного круга.Я хочу, чтоб все ярче,Светлей, горячейНаши мирные зори сияли.Наша воля крепка,Наша дружба прочнейЗлатоустовской кованой стали.Нет ни штормов, ни смерчей —Нет силы такой,Чтобы ясное солнце затмила…Мать-Отчизна моя!Будь во веки вековНеприступною крепостью мира!

Н. Заржевский

В ЭТИ ДНИ

Рассказ

Шорник Харлампиев сидит на самодельном стульчике и неторопливо петлю за петлей навязывает на конце ремня медные проволочные кольца.

Рабочее место Харлампиева между четвертым и пятым участками цеха. На четвертом работают сложные, многошпиндельные токарные станки-автоматы, на пятом шлифовальные камни снимают с деталей сотые доли миллиметра. На четвертом цокают, автоматически поворачиваясь, головки суппортов, рычат резцы, вгрызаясь в обрабатываемые ими детали. На пятом — шелест ремней, шипение камня, снимающего тонкий, не видимый глазу слой металла, да золотистые пучки искр, рассыпающиеся мелкими, гаснущими звездочками.

На четвертом, на пятом и на других участках цеха работают сложнейшие точные, высокопроизводительные станки. А среди этого сосредоточения воплощенной в металл человеческой мысли, среди высококвалифицированных рабочих цеха, ловко и умело-управляющих сложными станками, сидит на стульчике шорник Харлампиев, чинит, тачает ремни.

Рукава гимнастерки Харлампиева закатаны, и крепкие руки лежат на покрытом масляными пятнами фартуке. На левой руке — шрам. Если б снять замасленную гимнастерку, с которой, как с другом, жаль расстаться, обнажился бы еще один шрам, покрупней, возле левой ключицы.

— То собаки Адольфа памятка, — говорит иногда Харлампиев, и спокойно добавляет, — однако и Егора Харлампиева тоже не один фашист вспоминает…

До войны Егор управлял комбайном, потом воевал, а теперь работает шорником.

К Харлампиеву, в его огороженный жестяным заборчиком «отсек», то и дело заходят рабочие. Старые кадровики — те идут степенно. Протянут табачок или угостят «Беломором», скажут:

— Почини, пожалуйста, побыстрей.

— Можно, — спокойно отвечает Харлампиев и назначает время, когда нужно придти за ремнем.

Молодежь, ремесленники, — те без особых церемоний кричат:

— Эй, шорник, давай быстро! Одна нога здесь, другая там!

Девушки — те более ласково, «товарищем Егором» зовут, мило улыбаются и просят.

Каждому хочется скорей. Да только у Егора не десять рук, а всего две. Из них одна перебита. И что «Беломор» кадровиков, что улыбки девушек, — Егору безразлично. Курево и свое имеется, а улыбки… Егор и раньше, когда был молодым, не очень-то таял от улыбок, а теперь, когда сорок стукнуло, и подавно. Зина, текстильщица, жена Харлампиева, на которой Егор женился уже после войны здесь, в Челябинске, иной раз даже поворчит на мужа: «Человек как человек, доброта есть, не скуп, хозяин хороший, а вот веселости мало».

— Зато серьезности много, — шутит в ответ Егор, но смотрит попрежнему строго.

Иной раз сразу двое ребят прибегут, тычут Егору ремни, каждый требует, чтоб ему вперед починили. Но тут берет слово Егор:

— Тебе, — говорит он, обращаясь к одному из ребят, — чинить позже буду, а этому раньше.

— Почему так? — обижается парень.

— А потому, что государственное добро не бережешь. Ремень у тебя, вишь, как порвался, сразу видно — косо его на шкив надел, он одним боком терся, терся, вот и дотерся. Ремню вред, работе вред, станок стоит, и ты без дела бегаешь. Другой раз еще принесешь такой, совсем чинить не буду.