Валерий Брюсов - Метерлинк-утешитель Страница 2

Какие же причины воображать, что европейская культура окажется, не говорю, бессмертной, но более долговечной, чем многие другие, восставшие на земле во всём сиянии знания, религиозно-философского мышления, художественного творчества и после нескольких столетий жизни исчезавшие из истории навсегда? Культура новой Европы моложе двух тысячелетий, тогда как египетская пережила четвёртое тысячелетие и всё-таки наконец погибла. Конечно, мы оказались победителями на большей части земного шара, но и ассирийцы торжествовали в своё время на большей части известного им мира и были сокрушены не какими-либо неведомыми племенами, а хорошо им знакомыми и много раз ими побежденными мидо-персами. Конечно, мы верим, что нам вручена религиозная истина, но религиозная истина была вверена и древним евреям, которым суждено было сохранить лишь жалкие обломки своей культуры. Византийская культура, не уцелевшая от падения, тоже была культурой христианского народа. Метерлинку-утешителю, в голову которого не укладывается мысль о погибели нашей Европы, поучительно было бы вспомнить слова римского поэта, который так же не в силах был вообразить, что когда-либо перестанет существовать Рим. Воздвигая себе памятник aere perennius[4], Гораций сулил ему существование dum Capitolium scandet cum tacita virgine pontifex, т. е. (пер. А. Фета) «доколе в Капитолий с безмолвной девою верховный входит жрец». Скромный друг Мецената, вероятно, не без колебания написал эти притязательные слова. Он не предвидел, что срок окажется слишком коротким, что его слава переживет Капитолий!

Подступив к древним историческим народам Дальнего Востока, Европа вообразила, что её миссия – просвещать их. Между тем Китай и Япония почитали себя в таком же праве цивилизовать Европу. Название «варваров», которое китайцы, подобно эллинам, дают всем иностранцам, у них не пустое слово. Народам Востока условия жизни европейского Запада кажутся именно «варварскими», чуждыми просвещения. Естественное отношение этих двух миров – ненависть друг к другу, открытая война или скрытое [экономическое] соперничество. В открытой борьбе [на Дальнем Востоке] первоначально имели успех европейцы, которые в течение целых столетий чуть ли не все силы своего ума устремляли на изобретение орудий истребления и достигли в военном деле большого совершенства. Но в экономическом соперничестве с самого начала верх оставался за жёлтой расой. Америка и Австралия должны были оградить себя запретительными законами от нашествия китайских рабочих. Японские изделия стали вновь отбивать только что занятые европейцами рынки… Наконец, японо-китайская и русско-японская война показали, что и в военном деле Дальний Восток скоро сравняется с Европой, если уже не сравнялся теперь. Время ли утешать, что «жёлтая опасность», кажется, не серьёзна?

История сохранила нам примеры борьбы между расами. Тогда как самые ожесточенные войны между родственными народами нередко разрешались в тесную дружбу (Россия и Франция, Пруссия и Австрия, Китай и Япония), борьба рас всегда вела к истреблению или порабощению одной из них. Взятие Вавилона Киром, разрушение Тира Александром и Карфагена римлянами – только разрозненные главы борьбы арийцев с семитами. Борьба кончилась политической смертью семитов, и поныне мы, арийцы, не можем избавиться от бессознательной, противовольной, «племенной» ненависти к евреям. Ещё не законченная борьба арийцев с монголами доходила до такой ожесточённости, какой никогда не знали войны европейцев между собой. После 400-летней совместной жизни турки всё-таки не могут органически войти в состав Европы, и «македонские зверства» каждый год напоминают нам, что [христианское] поражение при Варне ещё не отомщено. Завоевав Америку и Австралию, европейцы истребили их население; заняв Африку – обратили туземцев в рабов. Классическая страна равенства, Соединённые Штаты, до сих пор не хочет предоставить равные права чернокожим. Союз Англии с Японией – искусственный и случайный. Англия готова ссужать деньги, чтобы помочь в борьбе со своей вековой соперницей, но, конечно, англичане первые откажутся признать желтокожих одинаковыми с собой существами. Англичане в своих восточных колониях никогда не садятся за один стол с туземцами, будь то и японцы. А сами японцы, после битвы при Тюренчене, поручив хоронить русских солдат протестантскому священнику, выказали, сами того не желая, свой взгляд на христианскую Европу как на одно целое.

«Жёлтая опасность»! Выражение успело опошлиться и принять комический оттенок. Предостерегали от «жёлтой опасности» и искренние прозорливцы, как Вл. Соловьёв, и просто сметливые люди, как император Вильгельм. События кричали прямо в уши: за японо-китайской войной следовало боксерское движение, за ним наша война с Японией. И всё же до сих пор громадному большинству кажется нелепой, невозможной мысль, что Восток может поработить Европу. «Войну затеяло правительство, нас она мало касается, и чем бы ни кончилась, всё опять пойдет своим чередом или, авось, немного иначе», – думает обыватель в России. «Это частное дело русских, они заварили кашу, пусть сами и расхлебывают, а мы у огня погреем руки», – думают в Европе. То и другое мнение, по меньшей мере, – легкомысленный взгляд на исторические события. Воля отдельных лиц и целых поколений ничтожна перед теми силами, которые направляют жизнь народов и государств. Россия в своем вековом движении на Восток должна была докатиться до южных берегов Великого океана, и остановить её было бы столь же трудно, как удержать лавину, падающую с вершины вниз. Два мира, европейской и азиатской цивилизации, могли развиваться рядом, пока их разделяли пустыни: океан, баснословный Тибет, дикая Маньчжурия. Столкнувшись лицом к лицу, они почувствовали, что им на земле тесно. Поскольку Россия хочет быть представительницей Европы, поскольку Япония – передовой боец Азии, их борьба может окончиться только порабощением одного из противников. Всякий иной мир будет лишь перемирием, за которым позднее последует новая «пуническая» война.

Нашествие Востока на Запад и падение Европы кажется многим слишком громадным событием, не по нынешним маленьким временам. Они забывают, что именно невероятное чаще всего и случается в истории. Разве правдоподобно было во времена Короля-Солнца, что русским казакам придётся вспоминать «у врат Парижа свой бивак», или во времена Карла V, императора Священной Римской Империи, короля испанского и властителя обеих Америк, «во владениях которого никогда не закатывалось солнце», что «американцы» будут бить испанцев при благосклонном нейтралитете всей Европы? Жителям феодальной эпохи должно было казаться, что времена больших централизованных государств миновали безвозвратно, как мы теперь уверены, что миновали дни мировых переворотов и настало время малых дел. История мыслит столетиями и тысячелетиями, а мы, маленькие люди, живущие десятки лет, никак не можем приспособиться к её масштабу. Нам страшно поверить, что и мы живем в великие дни, подобно тому, как мы не хотим понять, что наша Земля – в небе. На нас наступила нога великана, а наши исповедники-утешители, различающие только его ступню, успокаивают нас: «Полноте, великанов больше нет, какой же это великан, где же его голова». Бедняги! Поднимите глаза выше.

Сноски

1

«Двойной сад» (фр.)

2

Неизвестная южная земля (лат)

3

гражданин Рима (лат.)

4

«Вековечней меди» (лат.) (пер. В. Брюсова).