Федор Раскольников - Традиции большевистской печати Страница 2

Большевистской литературе в течение всего периода ее существования был органически чужд этот дуализм. Наша большевистская критика всегда придерживалась монистического взгляда на литературу. Она считала, что область художественной литературы в тех или иных партийных изданиях должна целиком соответствовать публицистическому, политическому отделу. Мы никогда не считали, что в отделе художественной литературы можно помещать произведения, идеологически чуждые и враждебные, что политически выдержанным должен быть только публицистический отдел. В этом заключалось отличие нашего большевистского отношения к литературе от меньшевистского, эсеровского, буржуазного и всякого другого.

Наша газета «Правда», возникшая в мае 1912 г., имела небольшой литературный отдел; очень скромный литературный отдел имел и наш большевистский журнал «Просвещение», издававшийся в те же годы 1912-14. Но какова была линия «Правды» и «Просвещения» в области художественной литературы? Прежде всего, там помещались произведения пролетарских писателей. Редакции наших большевистских изданий ставили своей задачей выискивание художников в среде самого рабочего класса. Подобно тому, как создавался отдел рабочей жизни, освещавший фабрично-заводскую жизнь и выковывавший первых рабкоров, так и в области художественной литературы наши большевистские органы печати искали и находили творческие силы в толще, в гуще, в массе рабочего класса. Именно к этому времени появляются первые ростки нашей пролетарской литературы. Конечно, наши газеты и журналы отнюдь не отказывались от печатания произведений близких попутчиков (например, Брусянин, который в то время был к нам довольно близок). Но, разумеется, в наших изданиях не могли себе найти места произведения Андреева или Арцыбашева, потому что эти писатели были абсолютно чужды нам в идеологическом отношении а, значит, были для нас неприемлемы. Разумеется, мы не отрицали художественного таланта Андреева, мы даже охотно читали его вещи, когда они были напечатаны где-нибудь в альманахе «Шиповник», но мы на пушечный выстрел не подпускали этих чужих писателей к нашей большевистской литературе. Само собой разумеется, любой из этих «попутчиков» того времени охотно пошел бы сотрудничать в наши издания, потому что им было лестно проникнуть в рабочую аудиторию и добиться там популярности. Но мы не допускали их влияния на рабоче-крестьянскую читательскую среду. Наша ставка была на своего пролетарского писателя, выдвигающегося из низов.

В области нашей современной литературы далеко не все обстоит благополучно. Благодаря той линии, которую поддерживал тов. Троцкий, в наших журналах очень часто помещались произведения, идеологически прямо-враждебные нам. Пролетарские писатели затирались, им не давали хода, за их счет печатали произведения писателей, всем своим нутром принадлежащих старой буржуазной эпохе, а наша большевистская критика тоже недостаточно проявляет себя. В литературно-критических статьях преимущественное внимание зачастую обращается на форму, на источники формальных литературных влияний, причем совершенно упускается из виду разбор идеологического содержания той или иной вещи, абсолютно не выясняется связь писателя и его произведения с определенной общественной средой. Многие из писателей попутчиков именно потому и чужды нам, что представляют себе революцию в неправильном свете. Часто они рисуют ее в виде национального мужицкого бунта, иногда в сменовеховском национальном аспекте. Конечно, необходимо всячески приближать к нам этих писателей, помогать организации их сознания в сторону коммунизма. Это — прямая обязанность тех, кого партия поставила руководить литературой. Но откуда следует, что их произведения, искажающие самую сущность нашей революции, должны обязательно печататься в наших партийно-советских изданиях? Как-будто у нас недостаточно частных издательств, которые не связаны никакими обязательствами перед рабоче-крестьянской читательской массой.

Недавно в Доме Печати на диспуте о произведениях Бабеля одна известная писательница заявила:

— Разве рабочие и крестьяне будут читать Бабеля?

Разумеется, это в корне ошибочная постановка вопроса. Писатель-беллетрист в наше время должен взять установку как-раз на рабоче-крестьянского читателя. Художник слова, ни на минуту не должен упускать из виду нашего главного читателя, из рабоче-крестьянских масс. Нет никакого сомнения, что сейчас потребность к книге в значительной степени увеличилась: книг у нас выходит больше, чем в довоенное время. Мы имеем стотысячную рать рабочих корреспондентов, мы замечаем сильное пробуждение культурных интересов рабочих и крестьян. Нужда в хорошей литературе очень велика. Если наша книга сейчас еще не доходит до глухих мест, то в ближайшее время она будет туда доходить. Мы обязаны итти по линии снижения цен на книги, чтобы сделать их еще более доступными для читателя. И несомненно Бабеля читают. В конной армии Буденого произведения Бабеля обсуждаются на широких красноармейских собраниях.

Сейчас литература проникает и на фабрику, и на завод, и в деревню, и в красноармейскую казарму. Поэтому советский писатель, приемлющий советскую власть, обязан чрезвычайно бережно и внимательно относиться к печатному слову. Произведения, идеологически чуждые и враждебные нам по своему содержанию, не должны распространяться под фирмой Госиздата. Наши задачи в области литературы, продиктованные нам резолюцией XIII партийного с'езда, целиком совпадают со старыми большевистскими традициями. Резолюция XIII с'езда предписывает взять курс на рабочего и крестьянского писателя. Несомненно, среди рабкоров и селькоров, среди рабочего класса и крестьянства найдутся писатели-художники. И задача партии заключается в том, чтобы своевременно притти на помощь этим писателям из низов, из рабоче-крестьянских масс.

Наше будущее — не «попутчики», как бы талантливы они ни были, а рабоче-крестьянские писатели. Конечно, мы не должны отталкивать и «попутчиков». Мы обязаны использовать тех из них, которые нам наиболее близки. Но необходимо, чтобы не попутчики руководили редакцией, а чтобы коммунистическая редакция руководила «попутчиками». Старые большевистские литературные традиции до настоящего времени ничуть не устарели ни в области публицистики, ни в области литературы. Опираясь на эти традиции, имея их в своих руках, как путеводные нити, мы сумеем оздоровить нашу литературу и с ее помощью повести рабоче-крестьянские массы Советского Союза к нашей основной цели — к установлению полного коммунизма.

1925