Матвей Малый - Как сделать Россию нормальной страной Страница 23

Быстрое развитие технологии и науки открыло неограниченные возможности перед теми, кто был талантлив и хорошо образован, но большинство не могло с выгодой для себя использовать возможности, которые открывала наука. Произошло еще одно разделение общества.

Общество становилось более сложным. Перед некоторыми людьми открылись безграничные возможности. Большинство крестьян разорилось, однако немногим из них удалось стать купцами первой гильдии. Меньшинство населения получило возможность значительно улучшить собственную ситуацию, в то время как ситуация остального населения резко ухудшилась.

Жизнь практически каждого члена общества стала намного лучше. Но для бедных появилось и больше возможностей сравнить свою жизнь с жизнью тех, кто более успешен, то есть для зависти. Ранее беднейшие слои не восставали против феодалов и не завидовали им. Такая зависть была бы грехом перед Богом, который установил на земле подобное социальное устройство. При капитализме один крестьянин мог разбогатеть, а другие — лишиться своего участка земли. У разбогатевшего крестьянина не было никакого божественного права на ту позицию в обществе, которую он стал занимать: к успеху его привели только личные качества, тяжелый труд, творчество, умение или хитрость и обман. Такой человек становился объектом зависти других, и у него не было «божественной» защиты.

Таким образом, в результате индустриализации обострились противоречия между верхами и низами, и общество в целом стояло перед проблемой адаптации к процессу индустриализации и ускоряющегося расслоения общества.

В преиндустриальном веке основными производителями товаров и услуг были крестьяне, а в индустриальном веке — рабочий класс, условия труда которого были совершенно отличны от тех, к которым привыкли крестьяне и средневековые ремесленники:

1. На фабрике рабочий не мог ничего произвести самостоятельно, а каждый работник был только частью бригады, со строго определенной функцией.

2. Вместо того чтобы производить продукт с начала и до конца, человек теперь делал часть продукта. Если раньше человек делал лопату, то теперь — только черенок, и уже не мог считать себя создателем. А это означало, что он лично больше ни за что не отвечал: за качество конечного продукта, в данном случае — лопаты, отвечала бригада. Чувство персональной ответственности было подорвано. Сознательность производителя и удовлетворение творца перешли от отдельного человека к бригаде.

3. Отдельный человек уже не был производителем, появился другой производитель — рабочая бригада, несколько рабочих, объединенных процессом производства для обслуживания станков. В результате у каждого появилось абсолютно новое чувство — зависимость от других членов бригады.

4. Характер труда рабочих находился теперь в противоречии с человеческой натурой. Раньше человек вставал с петухами и выходил в поле, где выполнял десятки разных работ. Теперь заводской рабочий работал в закопченном здание завода, где в течение долгих часов выполнял, вместе с другими членами бригады одну и ту же примитивную операцию на своем станке.

5. Человек превратился в придаток станка не только на работе, не просто выполняя монотонные движения, чтобы подделаться под ритм станка: вся его жизнь теперь проходила по расписанию.

6. На работе человек лишался отличительных черт, подчеркивавших уникальность его личности, опыта, ума, знаний. Он должен был носить форму и не имел времени мечтать, разговаривать, думать.

7. Окружала городского рабочего, как на производстве так и в быту, не живая природа, а вещи, созданные все теми же станками. Времени думать и говорить становилось все меньше, но это уже не воспринималось как потеря. На смену живому разговору с соседями пришло чтение газет. Информация, которой обладал человек, уже не была уникальной: к моменту прихода на работу все уже успевали прочесть одну и ту же статью про одно и то же, искусственно созданное, событие, футбольный матч или парад.

8. Газета не была написана живым и образным языком: она писалась языком клише, собранным из заготовок, деталей. Газеты читали все, поэтому теперь мнение одного человека не отличалось от мнения другого. Так же унифицировался и язык, на котором говорили и думали.

9. Раньше Бог был создателем общества, где каждому была предначертана судьба: у дворян — дворянская, у крестьян — крестьянская. Но сельский богатей был таким не потому, что богатство принадлежало ему по воле Божьей, а из-за своих личных качеств. Это было общество, созданное уже не Богом, а людьми.

Раньше жизнь человека протекала среди Божьих творений: деревьев, солнца и зверей. Теперь же человек живет в окружении вещей, созданных Станком. Когда вы в последний раз видели дикого зверя или шли босиком по земле? Вещи создавались тысячами, они окружали людей повсюду, и Станок был создателем всего. Созидание, раньше приписывавшееся Богу, было воплощено на Земле Станком. То, что было создано Богом, стремительно отступало на второй план перед творениями Станка.

Индустриальный век в ничтожно короткое время привел к невиданному росту производства и увеличил мощь человека на Земле. Если раньше взорвать гору мог только Зевс Громовержец, а направить воды вспять — только Саваоф, то с изобретением динамита это мог сделать и человек. Если в преиндустриальном веке наука и производство были в зачаточном состоянии, а люди пытались руководствоваться волей Божьей, теперь они сказали: «Мы все можем изобрести, построить, открыть и изменить на Земле». Так Бог перестал быть Создателем и Владыкой: людям показалось, что человечество могло развиваться само, безраздельно владея Землей и создавая на ней свое царство.

Но не был создателем и человек. Новым создателем был станок, индустриальный процесс, фабрика. Станок стал новым Создателем, новым богом, и люди стали служить Станку так, как раньше служили Богу.

Старый Бог не сделал людей хозяевами Земли, а Станок достиг этого за очень короткое время. Бог создал мир различных вещей, но и Станок сотворил величайшее чудо: сотни, тысячи, миллионы вещей абсолютно одинаковых. Некоторые создания Бога были живые и они были себе на уме, все же создания Станка были неживые, предсказуемые и контролируемые, а значит — лучше и полезней.

Бог не смог заставить людей жить согласно его законам. Он говорил людям: «Не укради», а они все равно крали, он говорил: «Не убий», а они все равно убивали. Теперь же по крайней мере по десять часов в день рабочие были полностью подчинены Станку и выполняли все его требования. Если старому Богу молились пару часов в неделю, то теперь индустриальный рабочий молился своему Станку шесть дней в неделю, от рассвета до заката, молился всю свою жизнь, с перерывами только для еды и сна.

Мы говорили, что конечным результатом принятия вертикального метода является осознание идеи Бога. А потом задали вопрос: "Что же является конечным результатом принятия горизонтального метода? Может ли Бог появиться и там?" И вот мы видим, что на смену вертикальному богу пришел другой бог, Станок, и это бог горизонтальный.

Индустриальная технология проникла во все области человеческой жизни, а требования ее были таковы, что каждый отдельный человек понимал: лучше выбрать горизонтальный подход, а не вертикальный. Таким образом, произошло широкое внедрение и повсеместное распространение горизонтального метода в обществе.

Итак, станки и фабрики помогли распространению горизонтального метода. Но в свою очередь горизонтальный метод помог подготовить людей к работе на фабриках индустриального века, потому что если бы люди не приняли этого подхода, работа на заводе показалась бы вчерашним крестьянам совершенно нечеловеческой, разрушающей их индивидуальность.

Но что же сулил людям горизонтальный подход, почему с приходом станков и фабрик они приняли решение отказаться от вертикального подхода, отказаться от своей индивидуальности, отказаться от Бога?

Индустриальная технология внедрялась так быстро, что в обществе происходили изменения, к которым оно просто не успевало адаптироваться психологически. Рабочие не могли справляться с все возрастающими сложностями повседневной жизни. Общество было одновременно и выбито из колеи и заворожено свинцовой поступью машин.

Рассмотрим сцену из кинофильма «Чапаев» — атаку каппелевцев. Какое объяснение можно найти тому, что офицерский полк шел в полный рост, да еще и с барабанным боем, на Анкин пулемет? Очевидно, возможности пулемета не были еще полностью осознаны как реальность человеческого мира: не потому ли каппелевцы шли такими ровными рядами, как бы желая противопоставить механистичности пулемета механистичность своего полка, его нечеловеческую «ровность»? Мы видим, как неграмотная женщина, прислуживающая новому богу, Станку для автоматической стрельбы, легко убивает тысячу мужчин с университетским образованием, а все из-за того что у них есть нательные кресты, означающие их приверженность богу старому.