Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08 Страница 3

— Я расстался с небольшим состоянием.

— Я имел в виду не золото.

— Не золото? Значит, мою жизнь?

— Морбруццо славится своей жестокостью.

— Но если это не Морбруццо, а какой-то другой злодей?

— В таком случае цена понизится, но ты по-прежнему в опасности.

— Не можешь ли ты обрисовать мне ситуацию?

— Давай начистоту, — отрезал Астольфо. — Ты хочешь, чтобы я подтвердил, действительно ли это тень кровожадного Морбруццо. Потому я должен проверить, послал ли он кого-то из своих убийц по твоим следам. И в заключение мне придется посоветовать тебе: стоит нанять охрану или лучше избавиться от этого приобретения как можно скорее.

Пекуньо, поколебавшись, кивнул.

— Но если я возьмусь за эту работу, значит, по доброй воле подвергну себя смертельной опасности.

— Которая для тебя не нова.

— Собственно говоря, ты уже поставил меня в безвыходное положение, пригласив сюда.

— Есть немало тех, кто постоянно посягает на твою жизнь.

— Если я приму это небольшое задание, плата будет немалой.

— У тебя всегда непомерные цены.

— Ты получишь ответ через два дня, начиная с сегодняшнего. Я знаю, что за мной и Фолко начнут слежку, как только мы выйдем отсюда. Но я сделаю все, чтобы избавиться от «хвоста», когда мы станем возвращаться. А теперь, если ты прикажешь слуге вывести нас из этого лабиринта, обещаю, что наш горячий Фолко воздержится от очередного применения оружия.

— Разумеется, — улыбнулся Пекуньо.

Астольфо снова поместил тень в темный шкаф, а Пекуньо повернул ключик в замке, после, чего подошел к столу и поднял графин.

— Скрепим договор еще одним глоточком? — гостеприимно спросил он.

— Я еще не согласился, — покачал головой Астольфо. — Но когда мы заключим договор, бокал вина не помешает.

— Понимаю.

Пекуньо протянул руку к верхней полке, снял довольно большой медный колокольчик и позвонил. Почти сразу же открылась дверь, и на пороге возник слуга: худощавый желтоволосый парень в нелепо высоких сапогах. Если судить по этим сапогам, его ноги были неестественно велики. Даже больше моих.

— Будь так добр, Флорной, проводи наших гостей, — распорядился Пекуньо.

И мы последовали за этим типом по коридорам. Меня удивила его агрессивная манера держаться. Но Астольфо, казалось, ничего не замечал, рассеянно уставившись в пространство.

Когда за нами закрылась дверь склада и мы остались одни в зловонном переулке, я принялся сыпать вопросами, роившимися у меня в голове.

— Сейчас не время, — перебил Астольфо. — Прежде всего следует определить, кто именно за нами следит. На следующем перекрестке мы разделимся. Я пересеку улицу и зайду в кабачок. Ты свернешь направо, к пристани, сократишь путь, нырнув в короткий проход, и зайдешь в спину нашему преследователю. Разузнай все, что можешь, и сразу домой.

Когда я вернулся, оказалось, что Астольфо еще нет. Мутано, его немой, но отнюдь не глухой слуга, позволил мне хозяйничать в кладовой. Моей добычей были кусок сыра, ломоть ржаного хлеба и кружка эля, чтобы перебить вкус омерзительно сладкого вина Пекуньо. Я пустил в ход зубы, но когда принялся уничтожать припасы, Мутано знаком дал понять, что Астольфо уже прибыл и ожидает меня в библиотеке, той, что поменьше, где в жаровне всегда тлеют угли. Тесной и мрачной, забитой заплесневелыми книгами с их убийственным для глаз мелким шрифтом.

Усевшись в кожаное кресло, он указал мне на табурет.

— Итак, кто, по-твоему, вынюхивал нас?

— Я никого не заметил.

Астольфо ненадолго задумался.

— Это означает, что по нашему следу не пустили сразу двух ищеек. Двоих ты увидел бы. И, скорее всего, засек бы неопытного щенка. Либо за нами никто не шел, либо это был старый, матерый волк. Мы, конечно, должны придерживаться второго предположения.

— Но с какой целью?

— Как это — с какой? Сберечь наши шкуры, да еще и позолотить их. Иначе говоря, остаться в живых и получить прибыль… Вот как, полагаю, все было на самом деле. Пекуньо не приобрел эту тень легальным порядком. Тень предложил ему человек, достаточно близкий к Морбруццо, или кем бы там ни являлся владелец тени. Настолько близкий, чтобы втереться в доверие к жертве воровства или предать ее. Это должен быть кто-то хорошо сознающий, сколько дадут за его голову. Первой его мыслью было подороже продать тень ее хозяину, а потом пойти на попятный и обратиться к Пекуньо. В этом случае он смог бы содрать денежки и с того, и с другого… Но у него могут иметься и другие мотивы.

— Кто же этот пройдоха?

— Скорее всего, очень пронырливый похититель теней. Трое хорошо известных мастеров этого ремесла недавно сошли со сцены. Рыжеволосый Рудджиеро, с изуродованной правой рукой, исчез из моего поля зрения две недели назад. Возможно, навещает своего вечно угрюмого дядюшку Педроно в надежде на наследство. Коварная серебристая женщина Флерайе и ее беспечный возлюбленный Белармо за последние несколько лет похитили множество известных теней. Их последнее дельце с тенью графини Тессании так просто им с рук не сошло. Все узнали имена похитителей, и парочка, по слухам, легла на дно где-то в глуши, поблизости от западных болот. Вот три возможных кандидата на роль продавца. Есть, конечно, и другие. Но произошла непредвиденная задержка. По какой-то причине Пекуньо чересчур долго хранил у себя эту тень. Он чувствует, как быстро растет опасность.

— Каким образом?

— Пекуньо, наверное, имел под рукой второго покупателя с толстым кошелем, иначе не ввязался бы в столь гибельное дело. Он намеревался отдать тень, как только она попадет ему в руки. Покупатель выплатил бы всю сумму и немедленно удалился на край света, не оставив следов. Те, кто рыщет вокруг дома нашего друга, ничего не вынюхают. Но, получив тень, Пекуньо не захотел с ней расставаться и начал кормить покупателя завтраками. В конце концов покупатель испугался и предусмотрительно предпочел исчезнуть. Чем дольше тень остается в одном месте, тем легче ее найти.

— Но ведь наверняка Пекуньо хотел содрать кругленькую сумму с посредника.

— Давай поразмыслим, — предложил Астольфо. — Каковы твои соображения?

— Прежде всего, он не разбойник, чтобы использовать тень, скрываясь по ночам в темных улочках в поисках добычи. И не дипломат, чтобы с ее помощью маскировать истинные намерения, кроющиеся за учтивыми словами. Не скульптор, не художник, не композитор, которым тень требуется, чтобы придать сочинениям нужную глубину и выразительность, не…

— Мы оба сгнием в гробах, прежде чем ты перечислишь все, чем Пекуньо не является, — перебил Астольфо. — Лучше скажи, как ты оценил его тень, когда увидел ее в комнате?

— Помещение было плохо освещено, но мне кажется, что она была жалкой, ничтожной, худой, изуродованной и подрагивала в неровном свете свечей. Именно такой, какую ожидаешь увидеть у одряхлевшего скряги-торговца.

— Как по-твоему: описал бы он свою тень теми же словами?

— Вы сами говорили, что люди редко создают верное впечатление о своих собственных тенях, но он, должно быть, подозревает, что его тень — не самая красивая в мире.

— И следовательно, его одолевает искушение…

Я немного подумал:

— Примерить эту.

— Окутать себя тенью того, кто сотни раз встречал опасность лицом к лицу, кто со смехом смотрел в пушечное жерло, скрещивал сабли с шестью противниками зараз, похищал принцесс и заставлял обожать себя… разве это не могучий соблазн?!

— Для мечтательного школьника, возможно. Но Пекуньо стар.

— Стар и почти не имеет иных возможностей, кроме как на всю жизнь остаться прикованным к конторе, бухгалтерским книгам и налоговым сборам. А завернувшись в тень, он почувствует биение другой жизни. Звуки и запахи смертельной схватки будут будоражить его застоявшуюся кровь; клочок тени, обвившийся вокруг бедер, подобен женской ласке.

— Значит, он сделает из нее игрушку?

— Она слишком полна жизни. Эманации выдадут ее — и его — местонахождение. Но единственный надежный покупатель Пекуньо сбежал, и наш друг уверен, что у него остался один выход.

— Хочет взять за нее выкуп? Разве этот выход не самый глупый из всех возможных?

— Совершенно верно. Но Пекуньо может попытаться сбить с толку тех, кто собирается превратить его в труп и вернуть тень.

Мне очень не хотелось спрашивать, но я все же осмелился:

— И каким образом он будет сбивать с толку преследователей?

— Наняв нас. Нас увидели у входа в дом Пекуньо. За ним наверняка следят сутками напролет. Они посчитают, что рано или поздно мы повезем эту тень покупателю, с которым заключена договоренность. И вот на этом этапе они нападут. Перережут нам горло, воткнут пики в наши животы и, весело треща, подобно довольным макакам, унесут сокровище.