Соломон Барт - Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений Страница 3

39. «Долинам темных песнопений…»

Долинам темных песнопений —Вершины заревой крови.Потокам слез и вожделений —Твой сон, о таинство любви!

Мечта ли гордо вознесется,Взойдешь ли в сказочную дверь, —Ожесточивши выю, бьетсяВ тенетах страсти злобный зверь.

40. «Я отдал всё: всю радость вдохновенья…»

Я отдал всё: всю радость вдохновенья,Всю силу знойную томлений молодых.Я отдал всё… и преданный тобою,Я растворился в песне и затих.

Я как волна к ногам твоим склонилсяИ как волна низвергнут в бездну вновь, —Но в звуках трепетных, молитвою венчанных,Струится и кипит моих желаний кровь.

41. «Высоко взмыла жизни грязь…»

Высоко взмыла жизни грязьИ флейты вешние безмолвны.О, как бледна разлуки вязь!..И все пути во мгле бескровны.

Житейской грязи поклонюсьСтраданьем памяти нетленной.Тебе единой помолюсь,Тебе единой и презренной.

42. «Мы все — идущие по комнатам…»

Мы все — идущие по комнатам,Мы все — поющие стихи.Лишь ты одна, лишь ты бездомна там,И за окном шаги твои.

И видишь ты наш круг медлительный,Скелетов праздный хоровод:Наш дом живой, наш дом пленительныйТвоим очам — могильный грот.

43. «Еще над павшим тайна не витает…»

Еще над павшим тайна не витает,Еще не умер он.В моей руке чуть никнет мечИ кровь моя кипит над холодеющею кровью.

В алькове ты… Зовешь…Что в голосе твоем?

Краснее крови,Ярче смертиТвое ложе.

44. «Я приходил для ветхого забора…»

Я приходил для ветхого забора,Для каменно-надменных ступеней.Сгущались тени древнего собораИ становились всё длинней.

И вновь во власти мрачных суеверий,В преддверьи вечной тишины, —Я слушал звуки скорбных повечерий,Печальный зов погибших без вины.

45. «В комнате так тихо, тихо так, тик-так…»

В комнате так тихо, тихо так, тик-так…Что за птица виснет? Чучело никак.Страшен клюв орлиный, но безжизнен взгляд.Спи же, царь крылатых! Шах царю и мат!

В комнате так тихо, тихо так, тик-так…А за дверью крики, брызжет красный флаг.То орлы свободы в славный бой летят.Шах царю бескрылых! Шах царю и мат!

46. «Твои шаги на склоне дня…»

Твои шаги на склоне дняЛожатся вешними садами…Твои шаги, о тихая моя,Твои шаги над белыми цветами.

Кладбище звуков оживил я вновьВсей дрожью наболевшей раны.Цветы в росе… цветов коснулась кровь…Как эти капли тяжелы и пьяны!

Твои шаги вокруг меняЛожатся вешними садами.Чей это голос, радостно звеня,Чей чуждый голос меж цветами?

47. «Вино цвело, сжигая слезы…»

Вино цвело, сжигая слезы,И на пушистые коврыБросали мы любви занозы,Любовь кидали на ковры.

Знобя одежды, мы плясали…Казалось, — сердце не болит.О, как мятежно мы ступалиПо ранам млеющих обид!

То память жадная кивалаСквозь брызги арф и звоны труб,И в ласках женщин скорбь дрожала,Как чаша сонная у губ.

48. «Я зверь безумный, зверь священный…»

Я зверь безумный, зверь священный,Я жду тебя в тиши полночных чар.Закон любви, царящий во вселенной,Мне обещал блаженства дивный дар.

Меня душили грозы вожделенья,Ночей бессонных жадная тоска.Назрела страсть без воли, без терпенья,Как чаша зол — бездонно глубока.

49. «Стемнело вдруг и дети замолчали…»

Стемнело вдруг и дети замолчали…Посевы лютой, скорбной тишиныДохнули в нас кладбищами печали.И стало жаль детей. И их вины

Наследье темное должно коснуться, —Вины, что в трепетаньи вольных сил,И в них тоска не может не проснутьсяВ преддверьи траурном родных могил.

О, смерть близка! И лучшие желаньяВ тени ее и стынут и молчат.Дрожат цветы в молитве увяданьяИ в золоте лучей весенний меркнет взгляд.

Давно, давно во мне сказалосьНаследье темное вины.Душа молчит, душа скончалась,Впитав весь ужас тишины.

50. «Каждый день в окно своей дамы…»

Каждый день в окно своей дамыПрокаженный рыцарь глядит.Суровы высокие храмы,Где дама всё так же молчит.

И это, как будто, не ново,Что в даму влюблен больной.Для дамы последнее слово,Последний молитвенный зной.

51. «В траве высокой странная покорность…»

В траве высокой странная покорность…Ты здесь усни, воспоминание мое!Где ночь была, — восходит час дозорный,Занесено и бдит и ждет Его копье,

Под юным небом юные скитанья…Ты здесь усни, воспоминание мое!И если вновь к устам прильнет желанье,В ущелья темные падет Его копье.

52. «Играющий на скрипке…»

Играющий на скрипке,Весенний и больной,И чей-то только липкийСмешок немолодой.

И снова жар акаций,И снова сердцу петь. —О жажда возгоратьсяИ жить, и умереть!

53. «О друг моих ночных томлений…»

О друг моих ночных томлений,Дитя с глазами старика,Где сумрак призрачных селенийИ злое бденье паука.

Отвисли губы без дыханья,Чуть к полу тянется ступня,И неподвижность и молчанье:О память ночи, память дня!

Я предвосхитил скорби тайну,С тех пор болею я тобой,И знаю я, что не случайноТы нелюбимый предо мной.

В тебе живут ее желаньяИ каждый вздох ее в ночи,И тайных помыслов терзаньяВзошли огнем в зрачки твои.

Горят и светят твои очи,Не шевелится персть твоя…Со мною коротает ночиМое обманное дитя.

54. «Уж сени песнью всколыхнулись…»

Уж сени песнью всколыхнулись…Вы шли лугами в дальний лес.Вы не видали, не нагнулись…Вы шли лугами в дальний лес.

И смертью бледной, безответной,Под равнодушною ногой, —Цветок скончался в час приветный,Час невечерний золотой.

55. «И гроб в огнях свечей дрожащих…»

И гроб в огнях свечей дрожащих.И гул пещерной мглы…И тихий цвет. И жажда тайныСухих сомкнутых уст.

Склонив в мученьи злом и тонкомЛицо к пахучим лепесткам,Я весь в огнях дрожащей скорби.О, бледных рук укор!

56. «Одна меж сонными домами…»

Одна меж сонными домами —Ночь бродит бледными стопами.Как безначально глубокиЕе усталые шаги.

Была за лесом, за горами,Пришла звериными тропами.О, если б в крик один излитьВсю боль, всю жизнь и всё забыть!

57. «Зачем никто из тихих и скорбящих…»

Зачем никто из тихих и скорбящихНе уронил слезы в обители моей?Зачем никто движеньем рук молящихНе заслонял томительных огней?..Их зажигает ночь у ложа одиноких,В нее влюбленных, в тихую печаль.Зачем никто не направлял очей глубокихВ мою таинственную даль?

58. «Моя любовь была мгновеньем…»