Вера Булич - Чужая весна Страница 3

Ночные облака

Моему отцу

Под луной, под лунойСеребристой толпойМы несемся, как дым,Словно птицы, летим,Мы летим и поем,Задевая крыломЯсных звезд серебро,И роняем пероНа родные снега,На земные луга.В таинственной млечности легких одежд,В загробной прозрачности теней ночныхМы — вольные призраки грез и надеждВ исканье просторов иных.Под музыку ночи, под пенье ветровК далеким созвездьям свершаем наш путь.Мы — лунные лики ночных облаков,И нас не догнать, не вернуть.Под луной, под лунойНаш стремительный рой,Словно радужный дым.Мы несемся, летим,Мы летим и поемИ в безбрежность зовем.Не вернуть, не догнатьСеребристую рать.Наш сияющий лик —Только миг.

«Влюбленно подойти к нетронутому снегу…»

Влюбленно подойти к нетронутому снегу,На месте замереть и взглядом даль обнять.Вздохнуть — и волю дать размеренному бегу,Прорезать лыжами синеющую гладь.

Чтобы остался след, прямой, глубокий, четкий,Мой утвержденный след стремления во мгле.И в этот ясный час, блаженный и короткий,Быть первой, быть одной на девственной земле.

«Пролетают мимо окон…»

Пролетают мимо оконЛегкие снежинки.Реют в сердце — о далеком —Думы-невидимки.

В жаркой печке рдеют угли —Россыпь огневая.Отблеск розовато-смуглыйНа полу играет.

В окна сумрак входит раннийС тишиной, уютом.Мерно маятник чеканитБеглые минуты.

От горячей печки томно,Разгорелись щеки.…Друг мой, помнишь ли, как помню,Свет и жар далекий?..

«Отвечаю ему негромко я…»

Отвечаю ему негромко яИ пугаюсь теперь наших встреч.Мое счастье такое ломкое,Что, я знаю, его не сберечь.

Прячу в сердце мечты и улыбки яИ стараюсь себя превозмочь.Мое счастье, как тени зыбкие,Что бросает белая ночь.

Можно ль стать мне еще смиреннее?Что в себе я еще подавлю?Не смотрю я на небо весеннееИ ему не шепчу: люблю.

Только знаю. Придет он, наклонится,От лица отведет ладонь —И опять до утра бессонница,И опять на душе огонь.

«Сказать ему: — ты измучил!..»

Сказать ему: — ты измучил!Будет так мало.Может быть, это и лучше,Что я ничего не сказала.

Дала целовать свои руки,Смотрела и улыбалась.Стерплю и горечь, и муки,Только не жалость.

А день уже падал к ночи,Последний день, небывалый.Завтра скажу я устало:— Праздник окончен.

«…И тихо подошел последний вечер…»

…И тихо подошел последний вечер.Старинные часы пробили шесть,Взметнули трепетное пламя свечи,И звезды в окна кинули мне весть.

Безмолвный вечер стал у белой двери.Упала длительная тишина.А сердце жадное мое не верит,Что грань предельная уже видна.

Ах, Тот, кто сотворил цветы и звезды,Озолотил сияньем солнца даль,Другим все солнечное счастье роздалИ мне оставил темную печаль.

Часы стучат, как сердце, неуемно,И гулкий маятник все близит срок.А в глубине пустых вечерних комнатРазлуки тень ложится на порог.

«Чуть золотится лампада…»

Чуть золотится лампада,Лучика тянется нить.Знаешь, мне больше не надоБога о счастье просить.

Ночью вчера не спала яПосле молитвы моей.Вдруг чья-то тень голубаяВышла из лунных дверей.

Ангел мой тихий и верный,Взявший молитву мою,С мукой моею безмернойТолько что был в раю.

Ангел вернулся не светелС тяжкой моею мольбой.Бог ему грустно ответил:— Отдано счастье другой.

«Когда лицо мое застынет…»

Когда лицо мое застынетВ улыбке мертвой навсегда,В окно, сквозь занавеси кинетСвой тонкий луч моя звезда.

И за конец лучистой нитиТихонько взявшись, я уйду.— Стихи надгробные, звенитеВ лиловом ладана чаду.

Освобожденная, я сброшуС себя томительную плоть,Как опостылевшую ношу,Что не могла я побороть.

И обреченная скитаньям,Я уж далеко отлечу,Когда зажгут с глухим рыданьемНад мертвой первую свечу.

«Бесцветная канва грядущих дней…»

Бесцветная канва грядущих днейЕще не вышита цветным узором.Не угадать земным бессильным взором,Что зацветет таинственно на ней.

Но знаю: будет день и сон медвяный,И радуга неведомых цветов,И будет ночь, тягучий ход часовИ черный луч из бездны безымянной.

Так жизнь сойдет до устья, до конца.Так было, есть. Таков закон возврата.Над темною землей — то кровь заката,То золото рассветного венца.

«Я сердце закрыла на семь замков…»

Я сердце закрыла на семь замков,А ключи уронила в воду.И пошла на чей-то неведомый зов,Прославляя свою свободу.

Я сердцу велела: отныне молчи.Я забыла запретную сказку.Но кто-то сказал мне: — нашел я ключи…И вынул заветную связку.

Я закрыла глаза. То был долгий миг.Холодели покорные руки.Так неслышно, так нежно мне в сердце проникИ раскрыл его снова для муки.

«Мой нежный друг со мной, влюбленной…»

Мой нежный друг со мной, влюбленной,Так непреклонен был и строг.Но глаз его туман зеленыйМеня истомой заволок.

Как радостно к нему приникнуть,В томленье тихом изойти…Но хочется порой мне крикнуть:К чему же разные пути?

К чему рассудочные речи,Все эти мертвые слова,Когда так близко наши плечи,Когда в тумане голова.

И хоть и знала я, что сноваПросить о том же мне нельзя,Но все же я шепнула слово,Рукою по руке скользя.

Его, как золотую рыбку,Молила я: — дай счастья свет…Поцеловал мою улыбкуИ повторил спокойно: — нет.

«Облокотясь о милые колена…»

Облокотясь о милые колена,Следить, как всходит, медля, чуть смутна,За стогом хрусткого сухого сенаТяжелая медовая луна.

Насыщен воздух сочным ароматомНескошенного клевера полей.С деревни тянет дымом горьковатым.Во ржи тягучий скрип коростелей.

…Мы сено теплое с тобой рассыплем,Чтоб лечь среди прожженных солнцем трав,И, лунный мед с росой мешая, выпьемСладчайшую из всех земных отрав.

Любовь

Любовь пришла неведомо откуда.Смутила, опалила и ушла…Но не забыть томительного чуда,Касаний огненных ее крыла.

Неосязаемую позолотуНа всем оставил крыльев жарких взмах.В руках — ответная тоска по взлету,И отблески зарниц дрожат в глазах.

А из груди, где зной и пенье крови,Со дна души, что вдунул в тело Бог,К губам, полураскрытым в жадном зове,Восходит медленно глубокий вздох.

Наваждение