Николай Романецкий - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 3 Страница 31

Какой уж тут лепрозорий, какое гетто, какая литература? Все обидные словечки меркнут, когда ты видишь, как на стеллажи «Современная русская проза» выкладывают книги с названиями-гибридами: Sамки, «Секс. Delete», «Про любоff/on». Вот оно — генетически модифицированное русское слово, рыночностойкое! Шкандыбаем в ногу со временем. Евроинтегрируемся.

Эх, где вы, старые добрые времена, когда фантастов и реалистов перепечатывали на одних машинках! А теперь? Полки ломятся: у нас — от космических опер и приключений всякой нечисти, у них — от гламурного трэша и завихрений «а-ля постмодерн». Есть и жемчужины (по обе стороны прохода), но поди отыщи! Затерялись.

В этой ситуации противостояние фантастика — боллитра начинает восприниматься как трагикомедия или фарс. Для серьёзной полемики ни у одной стороны нет весомых аргументов. Казалось бы, о чём тогда спор? Но не всё так просто. Серьёзная полемика никому и не нужна. Со страниц книг и журналов противостояние перешло в Интернет и расцвело махровым цветом. Все больше авторов и читателей втягивается в нашу междоусобицу. Возвеличивание своих авторов и уничижение соперников стали аксиомой в каждом лагере. В отсутствии весомых аргументов используются суррогаты, и вражда между нами постоянно подогревается.

Почти каждый литературный форум, каждая вторая страничка писателей в Живом Журнале, каждый второй профильный сайт заражены злобой к собратьям по перу из «соседнего цеха». Тлеющая вражда расползается всё дальше.

Кто её остановит, если не мы?

ПРИБЛИЖЕНИЕ ПЕРВОЕ

Итак, фантастика vs боллитра.

Не будем вспоминать, кто первым вырыл топор войны. Сие есть тайна великая и непознаваемая, благоразумно сокрытая от нас Высшими Силами. Доподлинно всё равно не узнаем, так зачем раздувать пожар и провоцировать пишущую братию?

Претензии сторон известны. Предметы зависти — тоже. Попробуем разобраться, из-за чего весь сыр-бор. Трезво, по-доброму, без истерики.

Что не даёт фантастам спать спокойно и в чём провинилась боллитра?

У неё есть СП и господдержка! Замечательно, что ещё? Национальные премии («Дебют», «Букер») и толстые журналы, доставшиеся от Союза! Принято. Ещё? Фантастов туда не пускают на пушечный выстрел (исключения, конечно, имеются, но на общую картину не влияют)! Ну это само собой. Всё? А нежелание большинства издательств до середины 90-х печатать отечественных фантастов (позже, правда, ситуация резко изменилась, как — говорили Олди — «стена рухнула», но осадок-то остался)! Хорошо, учтём. Правда, дотошный читатель узнает, что середина 90-х — это творческое преувеличение. Например, идея премии «Странник» возникла в 93-м и, как можно догадаться, не на пустом месте. Но не суть важно. Пусть будет середина 90-х. Мэтрам виднее. Больше навскидку ничего серьезного не припоминаю. Разве что классические обвинения в скудности интеллекта: «Фантазии — ноль, дальше своего носа не видят (оттого и завидуют фантастам), ничего своего придумать не могут, вот и носятся с постмодернизмом, да еще и рюшечками словесными злоупотребляют, что не удивительно при полном отсутствии мыслей; читать такое здравому человеку категорически противопоказано». Вот, собственно, и всё. А что по другую сторону баррикад?

У фантастов есть конвенты, где восторженная публика носит авторов на руках и ловит каждое слово из уст! Вот она — читательская любовь и народное признание. Написал книгу — и в тот же год фанфары! Есть такое дело. Не буду спорить. Конвентов этих великое множество! Ну а где конвенты — там и премии! Вот тебе и признание коллег! Учтём и премии. Фантасты обзавелись собственными «толстыми» журналами! Что ещё? Многие влиятельные бизнесмены и чиновники любят фантастику и охотно спонсируют конвенты! Тоже правда. На этом всё. Дальше идёт почти зеркальное обвинение в скудности интеллекта: «В реальной жизни не разбираются, вот и убегают от проблем со световой скоростью за тридевять галактик, чтобы показать, как накачанный герой и томная блондинка в облегающих скафандрах победят очередного тирана или монстра; читать такое здравому человеку категорически противопоказано».

Подведём некоторые итоги. Если в начале 90-х перевес по многим пунктам был на стороне боллитры, то сегодня он на стороне фантастики. Нам удалось организоваться и с низов построить всю инфраструктуру, необходимую для полноценного существования литературы. А это дорогого стоит. Наши «засланцы» уже и в национальных премиях (исконная территория боллитры) окопались. Вспомним лауреата «Русского Букера-2006», координатора премии «Дебют» Ольгу Славникову с её размышлениями о том, как фантастика спасёт русскую литературу. Вспомним Дяченок, ставших лауреатами премии «Заветная мечта». Процесс пошёл. Вот и «Серебряный Кадуцей» на «Звёздном мосте» не помешал Марии Галиной, нашей «проводнице из гетто», попасть в финалисты «Большой книги». Номинировал ее «Малую Глушу», кстати, «Новый мир». Все смешалось в доме… в русской литературе.

Но в целом — ситуация патовая. Явного преимущества нет ни у кого.

Такое же равенство и в прогнозах о долгожительстве (к счастью, они с завидным постоянством не сбываются). Боллитре предрекают окончательную деградацию лет через пять (при этом не учитывается, что читатель может деградировать точно также), фантастам прочат заняться сценариями компьютерных игр и творческой распечаткой иноземных сериалов годиков через десять-двадцать. Полигон для полета фантазии имеется, без работы не останемся.

Идут годы, а боллитра (слава Богу!) жива и умирать не собирается. Читателей, правда, как не было, так и нет, но это ей и ни к чему. На жизнеспособности никак не сказывается. Есть тусовка, есть СМИ, есть талантливые авторы (да-да, будем справедливы), господдержка, опять же… Глядишь, потомки оценят.

И вот здесь кроется существенное различие между нами. Фантастика не может выжить без читателей. Наши книги должны быть поняты здесь и сейчас. Они обязательно должны быть востребованы сразу же. Нет у нас того запаса прочности, той жировой прослойки, которые бы помогли пережить даже кратковременное отсутствие читателя. Но не будем завидовать. И хотя грохот сериально-игрового полигона раздаётся всё ближе, возрадуемся, что нас ещё читают.

Объективно фантастика проигрывает боллитре только в критике. Фантасты проигрыш признают (куда деваться-то?) и тут же добавляют: «Зато мы пишем лучше!». «Было бы что критиковать — была бы и критика достойная», — возражают авторы боллитры. И понеслось по новой… У этих сапоги теплые, а у тех шапки пушистые.

Но вот ведь что забавно. Если сравнивать слабые произведения фантастики и боллитры, то в глазах читателя, скорее всего, преимущество будет у фантастики, потому как интереснее. Если сравнивать крепких середнячков, то победит боллитра, потому как глубже и без лишней ерунды. И наконец, если сравнивать лучшие произведения, то вполне может оказаться, что

а) эти произведения принадлежат одному автору,

б) речь идет об одном и том же произведении.

Ситуация настолько абсурдна, что впору заподозрить какой-нибудь злобный заговор с целью уничтожения русской литературы. Но и «у них», на Западе, с англоязычной литературой всё обстоит точно так же, если не хуже. Теорию заговора придётся забыть. Все обвинения, которые мы выдвигаем боллитре, а боллитра нам, — вторичны. В Америке всё это уже отзвучало лет сорок назад. Мы ничего не изобрели нового: вся наша полемика — повтор их полемики, все наши ошибки — повтор их ошибок, все наши взаимные оскорбления — бледная тень их оскорблений. Иногда мы повторяем слово в слово. Даже термин «литературное гетто» пришёл к нам оттуда.

ПРИБЛИЖЕНИЕ ВТОРОЕ

Литература — это сложная целостная система с определённым запасом прочности. Отказ одного элемента ослабляет всю систему, но защитные механизмы помогают ей устоять: функции «отказника» начинают выполнять другие элементы.

Рассмотрим это на примере поэзии и прозы. Очевидно, что изначально у них разные задачи (какие именно — можно прочитать в любом учебнике по литературоведению). Но! Эпическая «Илиада» написана в стихах, роман «Евгений Онегин» — тоже, а прозаические «Мёртвые души» — поэма. Добавим сюда стихотворения в прозе Тургенева, и возможности механизма замещения прорисуются более-менее ясно. Поэзия, описывающая прозу жизни на грани чернухи (как пример — стихи лауретов премии «Дебют»: Андрея Егорова, Аллы Горбуновой), и проза, тяготеющая к высокой поэзии (фантасты, например, часто украшают романы балладами, песнями, лирическими стихами), — это звенья одной цепи. Фактическое сближение фантастики и боллитры — из той же серии.