Матвей Малый - Как сделать Россию нормальной страной Страница 35

В горизонтальном октанте существуют те же понятия, что и в вертикальном. Психологические потребности удовлетворяются методом подмены. Павлик Морозов тоже любил отца, хотя и странною любовью, а Сталин был добр как хирург, делающий больно, чтобы вылечить.

Социалистическое государство стремится к проникновению во все сферы человеческой жизни с целью уничтожения и перераспределения ресурсов. Экономическая деятельность государства имеет тенденцию к символизму, выражающемуся в гигантомании и желании переделать природу в соответствии с эстетикой металлургического завода индустриального века.

Советская экономика не была ориентирована на производство продуктов питания, легковых автомобилей или даже танков и ракет. Это все вспомогательные продукты, средства, но не цель. Целью являлось лишь производство новой исторической общности людей и советского человека, с его совершенно особой идеологией. И люди в посткоммунистической России — все-таки советские люди.

Мы имеем дело с человеческим материалом, прошедшим очень серьезный естественный отбор, и над эти материалом был произведен жесточайший эксперимент. Если на Западе можно говорить о демократии как о выполнении воли народа, когда естественным считается право голоса каждого, в России следует говорить о демократическом обществе как об обществе, противоречащем глубинным импульсам каждого из нас. Это совершенно не значит, что от постройки такого общества следует отказаться: поход к зубному тоже противоречит глубинным импульсам большинства. Это просто означает, что демократия в России не может быть построена наскоком, без глубинного осознания самих себя. Строя демократию, мы строим общество, необходимость которого осознаем, но в то же время такое общество пугает и отталкивает нас, потому что противоречит программе, на которой мы были воспитаны.

Советский товар производился в условиях экономики дефицита и был нарасхват. Товар не имел конкуренции и мог быть лишь «обозначением», ярлыком продукта: например, «молоко» или «кино».

В сегодняшних условиях, по законам капиталистической экономики, нам требуется оперативно и с прибылью произвести и доставить покупателю товар, который удовлетворит не только его физиологические, но и эстетические нужды, пусть и созданные искусственно, с помощью рекламы или красивой этикетки. Очевидно, что должно было пройти несколько лет прежде чем Россия осознала это и адаптировалась к новой реальности, которая требует тотального изменения подхода к процессу производства, начиная от первоначального замысла продукта, его изготовления и кончая доставкой, распределением, рекламой, сбором отзывов потребителей, исследованием рынка с последующей модификацией данного продукта (его вкуса, упаковки, цены) с целью удовлетворения как существующих, так и вновь появляющихся требований покупателя. При этом необходимо все время помнить о главной цели капиталистического производства — извлечении наибольшей прибыли.

Продукт теперь не просто «материальный» предмет (тесто, томатный соус, сыр), он удовлетворяет сложные и многоплановые желания потребителя (горячая вкусная пицца доставляется в вашу квартиру быстро и с улыбкой).

Однако одного осознания мало: в России производство такого продукта очень затруднено. Для пиццы, доставляемой на дом, нужны тесто, томатный соус, сыр, хорошие дороги, современная телефонная связь, повсеместная система расчета по пластиковым карточкам, состоятельное население, мир на территории страны, низкая преступность и законы, обеспечивающие доброжелательное отношение граждан друг к другу. В государстве все взаимосвязано: только комплексное поступательное движение, от законов до строительства дорог, может создать предпосылки для победы в конкурентной борьбе. Как ни удивительно, но скорость доставки пиццы на дом полностью определяет уровень развития данного общества и в экономическом, и в социальном плане.

Капиталистическое предприятие служит потребителю, радует потребителя, а как может это происходить в государстве, где никто никому не служит и никто никого не радует? Налицо мировоззренческий конфликт между доброжелательной услужливостью предпринимателя и злобным, агрессивным хамством российского государства, российской каждодневной реальности.

Немецкий дизайнер придумает более веселую упаковку для кефира, чем российский, потому, что немецкий дизайнер приехал на работу в чистом автобусе и ему улыбается полицейский, а ведь продажа кефира зависит не только от качества этого продукта, но даже в большей степени от красоты его упаковки. А если наша упаковка хуже немецкой, то кефир хуже продается, предприятие не получает прибыли, не инвестирует в новые производственные процессы и модернизацию продукции и закрывается.

Российские предприятия устарели технологически и психологически (то есть в том, что касается подходов к работе), они неэффективны и плохо управляемы. В стране царит разруха, и уже много лет не было инвестиций. Но проблемы российского рабочего места не сводятся лишь к этому. Другие страны, где люди трудятся неэффективно и на устаревшем оборудовании, реформировать намного легче. России в наследство от коммунистических времен досталась еще одна проблема — образовательная функция рабочего места и произведенного на ней продукта.

Труд был школой коммунизма и не зря назывался коммунистическим. Красивый качественный товар можно было получить за сотрудничество с властями, за предательство и т. д.: он был номенклатурным. Красоту и качество такого товара всегда обесценивал метод его получения: поэта в Париж не пускали, туда ехал доносчик, который убил в себе Париж еще до того, как увидел. Таким образом, красота и качество товара были и предметом жестокой борьбы, вожделенным призом победителю, и действенным инструментом социального контроля. Высококачественный товар не попадал к тому, кого он мог бы отвлечь от несентиментального дела, — строительства Социальной машины из неодушевленных человеческих деталей.

Товар, предназначаемый для народа, был грубый, дешевый, строго функциональный. Его делали без любви, и он не создавал уюта. Предназначение такого товара состояло лишь в том, чтобы обеспечивать главное дело — строительстве Машины. Это теперь кефир называется «Чудо йогурт» или «Данон». Раньше кефиру вполне достаточно было называться «Кефир». Главное было знать, что ты един со Страной и не отвлекаешься от Дела, даже когда пьешь его.

Если идеальным капиталистическим товаром является «киндер-сюрприз» (и еда, и праздник), то идеальным советским товаром следует считать танк: и трудоемкий, и стальной, и ни на что не годный, и страшный.

При социализме, если предприятие работало хорошо, коммунисты сразу же разрушали его, потому что для них негативные последствия продуктивной работы были намного важнее выгоды от появления большего количества товаров и услуг.

Даже предприятия ВПК, даже сражающаяся армия, которым казалось бы следовало разрешить достигнуть высшей эффективности — и те не могли работать эффективно, потому что эффективность неразрывно связана со свободой. Идеалом коммунистического менеджера я считаю Маршала Жукова. Гениальный полководец, он одержал великую победу, но по цене семь убитых солдат к одному. Вместо одной, у Жукова всегда было две цели: он взял Киев к Седьмому Ноября, а Берлин — к Первому Мая. Вот и у колбасы две цели: хочешь сырокопченой — становись стукачом.

Это была система, от которой все зависели, все являлись ее частью и получали согласно своему вкладу в нее, то есть в строгом соответствии со своей социальной позицией в коммунистической системе. Вот почему зарплата состояла из многих компонентов: и деньги, и путевки, и допуск, и пропуск, и выпуск, и билет в Дом кино — то есть, это была не зарплата, а паек.

Сегодня такой системы больше нет, но ее последствия и пережитки остались: в России намного важнее правильно позиционироваться, чем достичь эффективности в работе. Но производитель, у которого во властных структурах все «схвачено» от этого не станет конкурентоспособным: таким его могут сделать только эффективность и качество производства.

Одно из главных свойств денег заключается в том, что они дают независимость, и поэтому в социалистической системе денег нет: вместо них существуют "доку-деньги", то есть деньги, подтвержденные документами. Иными словами, товар можно получить лишь при наличии денежных средств и отношений с Социальной машиной, которая, естественно, эти отношения контролирует и регламентирует. Мы говорили, что завистник в принципе не может иметь собственность. «Доку-деньги» — это способ разрешить кому-то что-то временно подержать. “Доку-деньги" - это ситуация, когда товар, продающийся на рынке, можно дешевле купить в закрытом распределителе. Но в закрытый распределитель не пустят без пропуска, и поэтому пропуск есть бумажка, увеличивающая стоимость денег. Пропуск может получить только человек, зависимый от Машины. Таким образом, у человека больше денег, то есть независимости, только если он зависим. Такая ситуация поддерживалась, не давая возможности порвать с системой.