Андрей Мерцалов - Горький дым Страница 4

— Но ведь были и мастерски проведенные операции, например «Багратион» в Белоруссии.

Бесспорно. Однако обратите внимание, что такие операции связаны или с именем Рокоссовского, или близких ему по духу генералов, которые стремились воевать малой кровью. К сожалению, их позиции в РККА не были главенствующими. Над всеми стоял Сталин. Его методы, которые разделяли командующие типа Жукова, — это штурм, лобовой удар и постоянное понукание войск путем угроз и репрессий. Сотни тысяч солдат мы потеряли в Висло-Одерской операции, при взятии Кенигсберга и Будапешта. Эти города можно было вообще не штурмовать, а блокировать. А уж в отношении Берлина остается только развести руками — верх некомпетентности.

Вновь мы имеем дело с устойчивым стереотипом, навязанным обществу пропагандой. Меня поражает, что Жуков так неудачно выбрал направление своего главного удара. Он предпочел прямой и короткий, но и самый опасный путь. Гитлер считал Зееловские высоты своеобразным «волнорезом» и максимально укрепил это естественное препятствие. Жуков и другие советские генералы знали об этом.

Советскому командованию в Берлинской операции свойственны те же черты, что и в 1941–1942 годах: поспешность, неадекватная оценка противника, неумение выбрать слабый пункт в его обороне, безразличие к жизни собственных солдат. Новейшие исследования убедительно доказывают это.[6] 11 армий и многочисленные резервы 1-го Белорусского фронта представляли собой огромную концентрацию сил, направленных против германской 9-й армии (генерал Т. Буссе). Немцы в самом начале определили направление главного удара, и эта армия была усилена. Тем не менее она многократно уступала советским войскам. Со стороны РККА участки прорыва общевойсковой армии составляли лишь 4–7 км, корпуса — 2–3, дивизии — 1–2. Они еще более сужались при вводе вторых эшелонов. На 1 километр фронта приходилось в среднем 30 танков и САУ. При вводе в дело двух танковых армий на участках 8-й гвардейской и 5-й ударной армий это среднее число возрастало до 100. То есть из 20 км фронта на каждые 10 м приходился один танк. Колоссальной была плотность советской артиллерии: на участках прорыва — до 300 стволов на 1 км, не считая 1500 ракетных установок. И все это при полном превосходстве советских ВВС. По мнению немецких историков, это было беспрецедентно. «Никогда еще не было на подобном узком участке фронта такого избыточного сосредоточения ударной мощи». Но это создавало и для РККА «гигантские проблемы». Наступление началось 16 апреля ударом 40 000 орудий. Огонь невообразимого масштаба осветил округу как днем и буквально вспахал немецкий передний край. Жуков (на командном пункте Чуйкова) был в восторге. Советские войска быстро заняли первую линию обороны. Но произошло нечто «непостижимое». Атака захлебнулась и была отбита.

— Получается, что Жуков «попал в ловушку»?

Можно сказать и так. Немцы применили тактику «подвижной обороны», известную им еще со времен Первой мировой войны. Добавим, что они применяли ее и против РККА, что должен был знать Жуков. Генерал Хайнрици увел из-под огня войска первой линии обороны. После артподготовки они встретили наступавших на других, заранее подготовленных, боевых позициях. По мнению историка Фризера,[7] «гигантский советский огневой удар ушел в песок», а наступающие были остановлены в двух км от высот. «Таким же непродуктивным и даже вредным было применение воспетых жуковской пропагандой прожекторов» (миллиарды свечей!). Они ослепляли не оборонявшихся, а наступавших. Свет отражался настоящей стеной из пыли и дыма. Освещенные сзади силуэты наступающих были хорошей мишенью. Просьбы ряда советских командиров выключить иллюминацию были отклонены Жуковым. Вскоре Сталин сообщил об успехах Конева и поинтересовался причинами неудач Жукова. Признавая свой провал, тот опасался, что его соперник станет «триумфатором». В состоянии аффекта Жуков совершил фатальную ошибку. Предназначенные для развития оперативного успеха силы он применил для прорыва тактической обороны. В качестве тарана использовались 1400 танков. Оперативный план был сломан. Ошибка была тем более «тяжелой», что 8-я гвардейская имела собственные танки, и в очень большом количестве. Немцы затопили пойму Одера, дорог для танков оставалось мало. На участке в 10 км «скучилось» 1000 единиц бронетехники. На участке 5-й ударной ситуация была такая же. Еще до ввода танковых армий Чуйков начал выдвигать свою артиллерию. «Возникла неописуемая неразбериха». Эти армии парализовали друг друга. Танкисты буквально «продирались» по дорогам, уже занятым Чуйковым. Генерал «умолял» Жукова, но тот «не отменял своих приказов».

По мнению немецких историков, «просчет маршала оплачен гибелью многих советских солдат». Жуков пренебрег также тем, что нацистские вожди готовили своих солдат к боям не только в открытом поле, но и на улицах, в домах, на земле, под землей, фанатично, обманом, хитростью.[8] Отражение «лобовой атаки» советских войск под Берлином — это «последний успех немецкого вермахта». Он был лишь временным. Германское командование не имело резервов. При явном превосходстве РККА вермахт был, естественно, раздавлен.

Нельзя пройти мимо нелепого состязания между маршалами. После жалобных звонков Жукова, очень ревниво относившегося к успехам Конева, Сталин приказал последнему вывести войска из тех секторов Берлина, которые «по плану» должен был захватить Жуков. Конев приказ выполнил. Немцы заново вошли в те районы, и их пришлось отвоевывать повторно.

— Поведение Красной Армии на территории Германии — излюбленный сюжет консервативных авторов, который преподносится в несколько истерическом ключе. Всю деятельность РККА сводят к насилию и грабежу. Некоторые даже «подсчитали» количество изнасилованных немок — около двух миллионов. Российские власти делают вид, что такая проблема вообще не существует. Все принципиально важные документы засекречены. Вместо того чтобы исследовать вопрос научно, посмотреть, как обстояло дело в разных районах оккупации, сравнить РККА с армиями союзников, выяснить те меры, которые предпринимало командование для пресечения внесудебных расправ и аморального поведения, опять полная закрытость и топтание на месте. Остается только «ворчать» на нехороший Запад за отсутствие должной любви к армии-освободительнице.

Тема действительно слабо обеспечена источниками. Тезис о масштабном терроре РККА не доказан и не опровергнут. Сокрытие же данных, хотя существуют и конкретные судебные дела против красноармейцев и офицеров, способствует лживой пропаганде. По моему личному опыту могу сказать, что были отдельные правонарушения, но повального насилия не было. Конечно, Вы правы, проблему надо изучать шире. Нужны сводная статистика из архивов МО и сравнительный анализ поведения красноармейцев, их противников и союзников.

Любое обсуждение итогов войны неизбежно упирается в проблему о цене победы. Мы заплатили миллионы жизней за свободу своей страны и всего мира. Правда, за рубежом об этом предпочитают вспоминать все реже и реже. Красноречива вялая реакция на прославление очумелыми украинскими и прибалтийскими шовинистами туземных ветеранов СС и вермахта. Правда, в Болгарии честные граждане дежурили по ночам, дабы не дать властям снести памятник русскому солдату Алеше. Вопрос о цене победы надо прояснить, несмотря на противодействие многих российских военных. Самый болезненный момент — это соотношение боевых потерь убитыми. Генштаб РФ издал специальную книгу «Гриф секретности снят». На первый взгляд она производит впечатление добротного исследования с большим количеством таблиц и документов. На деле же это еще одна попытка исказить историю войны под прикрытием «официального» статуса. Предприняты титанические усилия увеличить потери немцев и максимально занизить потери Красной Армии, добившись чрезвычайно благоприятного соотношения боевых потерь 1,3 к 1 с немецкой стороны.[9] Делают это так. Берут все потери вермахта на всех фронтах со всеми союзниками. Добавляют к ним всех военнопленных, в том числе и мая 1945 года, и переносят их на Восточный фронт. Одновременно из истории Красной Армии вычеркивают операцию «Марс» и другие крайне неприятные сюжеты. Манипулируя цифрами, занижают потери фронтов. Опускают потери партизан, подпольщиков и ополченцев. Таким путем пытаются доказать превосходство советских генералов. Казалось, что где-то в Генштабе сидят толковые специалисты. Они знают правду и когда-нибудь ее расскажут. Увы! С разочарованием констатируем, что труд «Гриф секретности снят» — это полное фиаско. Авторы не имеют понятия об источниковедческом анализе, не знают историографию и, самое забавное, даже не могут объяснить методику подсчета потерь. Вывод один. Чтобы добиться адекватного подсчета потерь, необходимо рассекретить все документы и привлечь к работе грамотных специалистов. И не только историков, но и демографов, социологов, статистиков, математиков и даже программистов. Руководитель подобной группы исследователей должен быть независим от Министерства обороны.