Виссарион Белинский - Педант. Литературный тип Страница 4

Разумеется, даже неискушенные читатели не сомневались, в кого был нацелен памфлет. «Педант» вызвал горячее одобрение единомышленников Белинского. Оскорбленный Шевырев публично спросил своего коллегу по университету, Т. Н. Грановского, может ли тот теперь подать руку Белинскому. «Как! подать руку? – отвечал Грановский, вспыхнув. – На площади обниму» (Анненков, с. 225–226). Противники Белинского были возмущены; 14 марта 1842 г. В. П. Боткин писал Белинскому: «Удар произвел действие, превзошедшее ожидания: у Шевырева вытянулось лицо, и он не показывался эту неделю в обществах. В синклите Хомякова, Киреевских если заводят об этом речь, то с пеною у рта и ругательствами… Ужасно вопиет Киреевский: ругает Белинского словами, приводящими в трепет всякого православного» («Отчет императорской Публичной библиотеки за 1889 г.», СПб., 1893, с. 43–45).

13 марта 1842 г. А. Д. Галахов писал А. А. Краевскому о том, что окружение Шевырева сильно раздражено и собирается жаловаться на Белинского А. X. Бенкендорфу и что это находит поддержку у московского генерал-губернатора Д. В. Голицына (см.: «Венок Белинскому». М., 1924, с. 143; то же сообщал А. Д. Галахов А. И. Иванову для передачи Краевскому – см: ЛН, т. 56, с. 165).

Псевдоним – Бульдогов – образован от прозвища, которое было дано критику Булгариным. Увидев впервые Белинского, Булгарин, по словам Панаева, спросил: «Так это бульдог-то, которого выписали из Москвы, чтобы травить нас?..» (Панаев, с. 293; ср. письмо Белинского Боткину от 22 ноября 1839 г.).

Сноски

1

«Современник» 1836 года, т. III, стр. 60.

2

книга в четвертую долю листа (лат.). – Ред.

3

по служебной обязанности (лат.). – Ред.

4

место дамам! (франц.). – Ред.

Комментарии

1

Перефразированная сентенция Булгарина: «поучать – забавляя», которой – в предисловии к роману «Мазепа» (1834) – определялась задача писателя. Это высказывание представляет приспособленный для нужд «нравственно-сатирического» направления канон поэтики классицизма (см.: «Наука поэзии» – Гораций. Полн. собр. соч. М., «Academia», 1936, с. 350).

2

В отдельном издании «Освобожденного Иерусалима» в переводе А. Ф. Мерзлякова (1828) соответствующие строки читаются иначе:

Так врач болящего младенца пред устамиСклоняет, по краям напитанный сластями,Фиал, где горький сок; обманутый пиет,И жизнь ему обман невинный сей дает!

3

Имеется в виду альманах А. П. Башуцкого «Наши, списанные с натуры русскими» (1841–1842), пять первых выпусков которого критик отрецензировал в предыдущем номере «Отечественных записок» (см.: наст. т., с. 501–503; см. также преамбулу к этой рецензии). Подзаголовок «Педанта» указывает на то, что Белинский, предлагавший редактору альманаха изображать литературные типы, сам реализовал это пожелание.

4

Цитата из повести Н. В. Гоголя «Нос» (1836).

5

Философия Ф.-Х. Баумейстера, «Правила пиитические…» А. Д. Байбакова (Аполлоса), «Правила словесности…» Я. В. Толмачева в 40-е гг. XIX в. воспринимались как явный анахронизм.

6

Боярская фамилия Шевыревых была известна уже в XVI в. В связи с этим А. И. Герцен в «Былом и думах» иронически писал об увлечении Шевырева «своим предком, который середь пыток и мучений, во времена Ивана Грозного, пел псалмы и чуть не молился о продолжении дней свирепого старика» (Герцен, т. IX, с. 164).

7

Фамилией Картофелин была подписана пародия Н. А. Полевого «Рим» («Московский телеграф», 1832, № 7, «Камер-обскура», с. 129–130) на стихотворение Шевырева «Стансы Риму» («Телескоп», 1831, ч. 2, с. 179–180). Как следует из письма Белинского Боткину от 14 марта 1842 г., эта пародия цитировалась в данной статье, но была исключена цензурой.

Как тень седого великана,В могильном саване, как дымПод ледяной корой волкана,Так ты, великий, дивный Рим,Времен минувших оклик дикий,Костьми бессмертных помощен,Как твой пустынный Пантеон,Стоишь в развалинах великий!Не говори, не повторяйТвоих советов и преданий,Не возбуждай воспоминаний,Души поэта не смущай!Пускай бессмертного могилаНе произносит мелких слов,Пока тебе язык богов,Моей угрюмой Музы сила,Упрямых, северных стиховВ завет потомку не дарила!Молчи, красноречивый Рим…

. . . . . . .

Твои развалины святые,Твои остатки гробовыеЯ оживлю моим стихом!Как бы на Пифии треножник,С поникшим сяду я челомНа те места, где Скиф-безбожникС огнем являлся и с мечом:Стадами думы зароятсяВ душе поэта: смело онГлядит на мир, когда теснятсяК нему стихи со всех сторон!Он обнят выспренним пожаром,Он презирает вкус и ум.Воспламененный чудным даром,Он дик, он смел, как бури шум!Себе единому понятен,Для черни смысл он потерялИ черни глас ему невнятен,И ей не знать, что он писал.

О пародии Полевого см. комментарии С. А. Рейсера в кн.: «Мнимая поэзия. Материалы по истории поэтической пародии XVIII и XIX вв.». М., «Academia», 1931, с. 429.

8

Шевырев воспитывался в Московском университетском благородном пансионе (1818–1823 гг.). Слова об «обрусевшем немце», содержателе пансиона, возможно, содержат намек на ориентацию руководителей этого учебного заведения в духе немецкой идеалистической философии. Шевырев вспоминал о «периоде влияния немецкой философии, всего более Шеллинга, которого учение вводили профессоры Павлов и Давыдов» (Н. В. Сушков. Московский университетский благородный пансион… М., 1858, Приложение, с. 75).

9

Об ученических успехах Шевырева свидетельствует тот факт, что его речь на выпускном акте была опубликована в «Вестнике Европы» (1823, № 8, с. 245–263).

10

Имеется в виду участие Шевырева в альманахе «Каллиопа. Труды благородных воспитанников университетского пансиона», издаваемом под редакцией И. И. Давыдова. Но Шевырев не мог быть инициатором этого издания, так как первый номер «Каллиопы» вышел в 1815 г., то есть за три года до его поступления в пансион. Участие Шевырева в альманахе выразилось в публикации стихотворения «К друзьям» («Каллиопа», ч. 1. М., 1820, с. 231–236).

11

Курс красноречия и поэзии в период обучения Шевырева вели А. Ф. Мерзляков, приверженец классицизма, и И. И. Давыдов, отличавшийся эклектизмом своих литературных и философских воззрений (резко отрицательное отношение к нему у критика сложилось еще в 30-е гг.).

12

Недооценка В. К. Тредиаковского была свойственна почти всем современникам критика.

13

По выходе из пансиона (до основания «Московского вестника») Шевырев печатался сравнительно мало; его стихи публиковались в альманахах «Урания» и «Северные цветы», в журнале «Вестник Европы» и в «Трудах общества любителей российской словесности».

14

В 20–30-е гг. Шевырев выступил поборником такой поэзии, которая, отвергнув «рифменный перезвон» и живописную пластичность, устремилась бы к идейной насыщенности. Обращаясь к Пушкину, он восклицал:

Вменяешь в грех ты мне мой темный стих,Прозрачных мне не надобно твоих…

С необходимостью привнесения в поэзию философского содержания Шевырев связывал и ее языковое обновление, вернее, ее возвращение к архаичной лексике и синтаксису. О месте поэтических опытов Шевырева в истории русской литературы см.: М. Аронсон. Поэзия С. П. Шевырева. – В кн.: С. П. Шевырев. Стихотворения. Л., «Советский писатель», 1939, с. V–XXXII; Е. А. Маймин. Стихотворение С. П. Шевырева «Послание к А. С. Пушкину». – В сб.: «Проблемы пушкиноведения». Л., 1975, с. 159–168.

15

Имеется в виду основание журнала «Московский вестник» (1827–1830 гг.), издателем которого был М. П. Погодин. Шевырев был среди «главных сотрудников». Осенью 1827 г. Погодин отказал Шевыреву в соредакторстве, на чем настаивали остальные сотрудники журнала (в частности, В. Ф. Одоевский и В. П. Титов); между ними стали происходить размолвки (см.: Н. П. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. II. СПб., 1889, с. 130–134). Распространялись также слухи, что властолюбивый редактор «Московского вестника» бывал нечистоплотен в финансовых взаимоотношениях, однако достоверных сведений об этом нет.

16

М. П. Погодин действительно покровительствовал некоторым молодым и нуждающимся ученым; так, в 1829 г. он на свои средства издал исследование историка Ю. И. Венелина «Древние и нынешние болгаре», т. I. M., 1829.

17

О деятельности Шевырева-критика и теоретика в 20–30-е гг. см.: Ю. В. Манн. Русская философская эстетика. 1820–1830-е годы. М., «Искусство», 1969, с. 149–190.