Евгений Аничков - Итальянская литература Страница 4

В XV в. появляется новый род поэтического творчества – драма. Драматич. произведения, выработавшиеся из народной религиозной песни (lauda), в XV в. приняли вид «Representatione sacre», изображавших сцены из священного писания; самая старая из подобных пьес, «Abramo ed Isac», относится к 1449 г. Близость этих пьес к laude ясно видна из тожества авторов обоих видов Белькари, Кастеллано, Пульчи (брат вышеназванного поэта) и сам Лоренцо Медичи. Сначала религиозная драма считалась столь же священной, как и богослужение, но постепенно в нее стали входить светские элементы: Иуда, Ирод и дьяволы стали изображаться в комическом виде. Этим объясняется, между прочим, что черт Алликино (Ад, XXII, 118) стал шутом в пьесах XVI в. Особенно реалистическим характером отличались «Мirасоli di Nostra Donna» и сцены из житий святых. Так, житие св. Оливы похоже на рассказ о Стелле или преследуемой красавице, а Стелла – первая светская драма в Италии. Эти представления были просто драматизованные рассказы; концентрирования действия еще не было. Не большим совершенством отличается и «Орфей» Полициано, написанный для придворного праздника. Рядом с самозарождающейся драмой, в XV в. гуманисты стали обновлять классический театр. Таковы пьесы Антония Лосха «Ахиллес» и Григория Карраро «Progne», подражающие Сенеке; таков и «Philodoxus», аллегорическая драма Альберти. При дворе в Ферраре, во второй половине XV в., разыгрывались пьесы Плавта и Теренция. В Риме устраивал классические спектакли гуманист Помпоний Лет. Классическая драма стала играть видную роль и в учебных заведениях; так, Пьер Паоло Бергерио написал пьесу: «Paulus, comoedia ad juvenum mores corregendos». В дальнейшем развитии оба направления, строго классическое и народное, слились и создали широко распространившееся по всему образованному миру литературное течение, называемое обыкновенно псевдоклассическим; но в начале оно вовсе не было таким исключительным, каким стало в XVII и особенно в XVIII в. Слияние классического и национального течений сказалось прежде всего в широком литературном распространении И. языка. Проповедником прав И. яз., каким в XV в. был Альберти, на рубеже XVI в. явился Пьетро Бембо. Его первая поэма: «Gli Asolani» трактует о платонической рыцарской любви, как ее понимало тогда высшее общество. При блестящем и ученом дворе папы Льва Х было много латинских поэтов, продолжавших традицию Понтано: Эрколе Строцци, Фламинио, Андреа Новаджеро и др. Бембо, напротив, взял за образец Петрарку и может считаться одним из начинателей петраркизма, настолько приобретшего право гражданства, рядом с подражанием классикам, что даже Дюбеллэ (см. соотв. статью), один из первых представителей ложноклассицизма во Франции, признал сонет и канцону, рядом с латинскими видами лирики. Любовь Бембо к родному яз. выразилась также в «Regole Grammaticali della Volgar Lingua», первом опыте научной грамматики И. яз. Бембо, происходя из Венеции, старался писать по-флорентийски, так как не сомневался в признании флорентийского наречия литературным языком Италии. Идея национальности теперь прочно утвердилась в Италии. Самым видным носителем ее был знаменитый Никколо Макиавелли (см.) Рядом с ним стоит Гвичардини (см. соотв. статью). Макиавелли, суровому и вдумчивому патриоту, с тревогой в сердце следившему за судьбой родины, часто противопоставляется Ариосто, придворный весельчак, как бы не замечающий окружающих его великих событий. В 1496 г. он написал оду по-латыни, воспевающую уединение на лоне природы. В этой оде есть строфы, где говорится о бедственном положении родины под властью тиранов, тем не менее не прошло и пяти лет, как Ариосто поступил на службу к одному из подобных тиранов – кардиналу Ипполиту д\'Эсте, епископу Феррары. Для развлечения патрона он написал подражающие Плавту комедии: «Suppositi», «Cassandra» и др. Более серьезны латинские сатиры Ариосто, в форме писем, адресованных к друзьям. Он старается здесь сбросить с себя одежду царедворца и является мягким и добрым малым, без особой энергии и каких-либо строгих принципов. Его «Неистовый Роланд» есть продолжение «Влюбленного Роланда» Боярдо. Поэма Ариосто не задается никакими аллегорическими задачами, не преследует никаких нравственно-наставительных целей. Ариосто – удивительный рассказчик, умеющий вкладывать жизнь и правдоподобность в самые причудливые сцены своего неутомимого вымысла. Тонкий юмор, разлитый по всей поэме, придает рассказу изящную непринужденность и милую легкомысленность. Типично для XVI в. отношение Ариосто к классическим сюжетам: он уже не переделывает древних на рыцарский лад, что делает еще Боярдо; герои древности у него оказываются образованными гуманистами, щеголяющими своими археологическими сведениями. За «Неистовым Роландом» следует множество подобных же романов, служивших занимательным чтением для высшего общества. Граф Виченцо Брузантини в 1550 г. затеял даже продолжение поэмы Ариосто, под названием «Влюбленная Анжелика», а Людовико Дольче написал вступление к «Влюбленному Роланду» Боярдо, под названием «Prime Imprese di Orlando Innamorato». Площадная романтика, подделывавшаяся, в противоположность великосветской, к мещанскому вкусу, полная забавных похождений, грубоватых проделок, напоминающих фаблио, также нашла продолжение в XVI в. Таковы романы Теофило Фаленго «Macaronicae Merlini Cocaji», «Zanitonella», «Orlandino», «Chaos del Triperuno». Первый из них писан по-латыни, остальные – на причудливо-небрежном итальянском яз., часто не подчиняющемся уже всеми признанному тосканскому влиянию; в них много задора и свежего юмора. Интереснее новые попытки итальянского эпоса Джанджорджо Триссино. Его эпическая поэма: «Освобождение Италии от готов», напоминает, по учености замысла, «Африку» Петрарки; она не имела решительно никакого успеха, даже среди современников. Другой эпический поэт, Луиджи Аламанни, захотел слить оба повествовательные рода: рыцарский роман и классический эпос. Его поэмы «Girone il Cortese» и «Avarchide» также не могут быть названы удачными. В последней идет речь об осаде города Аворко королем Артуром, причем Ланцелот играет роль Ахилла у Гомера. Третий писатель в том же роде – Бернардо Тассо, отец знаменитого Торквато Тассо. Содержание романа Б. Тассо «Amadiji» взято с испанского («Amadis de Craula»). Ему послужили впрок неудачи его предшественников; несомненно также влияние на него «Рассуждения» Джиральди о теории романа, где впервые указано различие между романом и эпосом. Граф Бальдасаро Кастильоне, живший при дворе Урбино, написал «Cortegiano», в котором заставляет своего патрона, гр. Гвидобальдо, в обществе утонченных кавалеров папы Юлия II, рассуждать о том, каким должен быть совершенный придворный. В обязанности придворного входит, между прочим, и служение даме. В XVI в. оно понималось как платоническая любовь, в стиле Петрарки. К числу старейших поэтов петраркистов принадлежит Франческо-Мария Мольца. Бросив жену и детей, он влюбился в куртизанку и воспевал ее в своих стихах. Его непостоянство в любви вошло в поговорку. Джованни делла Каза считается изобретателем новой манеры, состоявшей в запутанной и оригинальной расстановке слов. Новизну ввел и Триссино, старавшийся писать классическим метром; то же пробовал и Бернардо Тассо, но пришел к заключению, что И. язык должен иметь свое собственное стихосложение. Платоническая любовь достигает апогея в песнях Тансилло, известного и сатирами в стиле Ариосто. Петраркисты не исключительно пели о любви: были и патриотические пьесы, напр. у Джованни Гвидичиони из Лукки и Галеаццо ди Tapc и a из Калабрии. Пьесы знаменитого Микеланджело интересны особенно тогда, когда они имеют отношение к его скульптурным произведениям. Среди петраркистов было немало дам, иногда весьма знатного происхождения: Виттория Колонна, воспевавшая своего мужа, генерала в войске Карла V, Вероника Гамбара, Джулия Гонзага, Гаспара Стампа и др. Отдельно стоит поэт Франческо Берни. Он писал смехотворные песенки в народном стиле и считается основателем poesia bernesca.

Слияние классического направления с национальным, характерное для XVI в., сказалось особенно в драме. Трагедии подражали обыкновенно Софоклу, но писались одиннадцатистопным белым стихом. Первые трагедии, написанные таким образом: «Софонизба» – Триссино, «Розамунда» и «Орест» – Ручеллаи, «Туллия» – Людовико Мартелли, «Dido in Carta gine» – Алессандро Поцци Медичи и др. Все это робкие и бездарные подражания греческому искусству. Особенно странным оказывается на И. сцене хор. Трудно было также заменить чем-либо подходящим идею судьбы, играющую такую важную роль у греков. Трагизм понимался обыкновенно, как ужас убийств и истязаний, происходивших, впрочем, за сценой. Джанбаттиста Джиральди ввел подражание Сенеке. Его пьесы «Тиест» и «Орбекке» полны трескучих монологов в духе римского ритора. Число появившихся затем трагедий очень велико; главнейшие из них: «Каначе» – Спероне Сперони, «Орация» – Аретина (одна из удачнейших пьес), «Марианна» – Дольче, «Адриана» – слепого поэта Луиджи Грото, «Джисмонда» – Азинари, «Торрисмондо» – Торквато Тассо и др. Гораздо более оригинальности внесли итальянцы в комедию. Комедия началась также с подражания Плавту. Одновременно (1509) были написаны «Suppositi» Ариосто и «Calandria» кардинала Бибиена. Через три года появилась «Мандрагола» Макиавелли, одна из наиболее интересных пес итал. репертуара того времени. Автор сумел вложить в нее сатиру современной ему жизни и подняться высоко над простым подражанием. Менее удачна другая его пьеса, «Клиция». Комедия «Аридозия», Лоренцини Медичи также влагает много чисто итальянского в традиционные римские типы. Этим отличаются особенно комедии Пьетро Аретино: «Ipocrito», «Cortegiana», «Talanta», «Marescalco». Тоже можно сказать об «Оборванце» Аннибала Каро и «Assinola» Чекки. Сюжет этих двух последних комедий взят уже не у Плавта, а прямо из жизни. Такова также комедия Джордано Бруно «Candellaio» (1582); в ее непосредственный реализм автор сумел вложить более глубокий смысл. Большинство перечисленных драм и комедий было разыграно при дворе пап в Риме. Лев Х особенно любил драматические представления. При других дворах, особенно в Ферраре, также вошло в обычай устраивать спектакли по случаю различных торжеств. Разыгрывались пьесы обыкновенно любителями; так, напр., слепой Грото изображал Терезия в царе Эдипе; но очень рано в Италии стали появляться и профессиональные актеры, образовательный ценз которых был, по-видимому, весьма высок. Женские роли изображались мальчиками. Сцена представляла обыкновенно площадь (piazza) и никогда не менялась. Классическое требование единства места совпало с привычками итальянской жизни. Вообще плавтовская комедия сжилась с итальянскими нравами и создала нечто новое; излюбленные герои комедии: Дотторе, Педант, Скупец, Влюбленный старик, Мальчик, Хвастливый Капитан и шуты-рабы прямо взяты из Плавта, но они все стали истыми итальянцами. Завязки пьес с вечными переодеваниями, похищением детей разбойниками, неожиданными признаниями и проч., также заимствованы, но зато приморские города, где происходит действие, с купцами, торгующими за морем, куртизанками и всевозможными плутами, изображали действительные итал. города. Ласка, автор «La Gelosia» (1550), «La Strega», «La Sibilla» и пр., требовал большей естественности в действии; сам он, однако, не сумел удовлетворить этому требованию. Кроме литературной комедии, в Италии существовал и народный вид ее – фарс. Здесь изображались обыкновенно сценки из народного быта. Автор одного из наиболее известных фарсов: «I l Colt lellino» (1520) – Никколо Кампани, проживавший в качестве чего-то вроде шута в домах богатых людей. Другой автор фарсов, народник по вкусам и симпатиям – Анджело Беолько, прозванный Руццанте; на нем, впрочем, также сказалось влияние Плавта. Еще одна форма комедии существовала только в одной Италии: «Commedia dell\'arte». Это была комедия без писанного текста, где каждый актер надевал определенную типичную маску одного из типов писанной комедии и должен был сам придумывать диалоги: пьеса разыгрывалась по короткому конспекту (scenario). He смотря на неподвижность масок, диалог был именно здесь особенно оживлен, игра бойка и естественна. В «Commedia dell\'arte» впервые женские роли стали играть женщины. Труппы такого рода разъезжали повсюду в Европе и оказали большое влияние, между прочим, на театр во Франции. Особенно славилась труппа Андреини из Венеции.