Роман Арбитман - Поединок крысы с мечтой Страница 7

Справедливости ради следует заметить, что произведение Стюарта Вудза, выпущенное в серии «Лицо страха», вызывает раздражение не только по причине военно-шведского лейтмотива. Обескураживает бессмысленность суперобложки. Злят переводческие выкрутасы («помещение производило впечатление чего-то шведского», «машинка зажужжала по направлению к берегу»; и почему, собственно, название книги «Deep Lie» следует непременно переводить как «Фантомы»?). Впрочем, более всего раздражает все-таки сам текст романа Вудза. Автор, увы, не может похвастаться ни нагловатой размашистостью, присущей его коллеге Мартину Крузу Смиту, ни хотя бы дотошностью военно-технических описаний (прерогатива труженика Тома Клэнси). Прибавьте к этому стереотипность большинства сюжетных ходов и образов фигурантов – и картина окажется вовсе удручающей. Недаром сомнительный эстонец Ян Гельдер у Вудза есть ухудшенная и уменьшенная копия подозрительного литовца Мариуса Рамиуса из «Охоты за “Красным Октябрем”» того же Клэнси. Различие между Яном и Мариусом лишь в том, что персонаж «Охоты...» в финале сдает подлодку новейшей конструкции непосредственно американцам, а Гельдер сдается вместе с не очень секретной подлодкой незавоеванным шведам и у них же просит политического убежища.

В «Фантомах» высшие чиновники ЦРУ и маньяки-садисты из КГБ словно нарочно стремятся перещеголять друг друга в тупости. Упрямые маразматики и карьеристы из Лэнгли никак не дают хода ценной стратегической информации об опасных передвижениях войск противника. Дебилы с Лубянки не умеют пользоваться простейшими айбиэмовскими компьютерами (а потому приглашают на суперсекретную базу специалиста из-за бугра, который и крадет план захвата Стокгольма). План этот, однако, цэрэушному начальству впрок не идет, и складывается явно патовая ситуация. К счастью, положение все-таки спасает вышеназванная американская пианистка Кэт из Лэнгли, при помощи которой демократия в последний момент успевает победить со счетом 1:0. Шефы ЦРУ со вздохом уходят в отставку, маньяки из ГБ со скрежетом зубовным падают, пронзенные пулями. Ядерная мина не взрывается стараниями перебежчика Яна. Швеция спасена.

Читая роман «Фантомы», видишь и еще один органический порок и этого, и подобных геополитических романов-катастроф: все они самоубийственно серьезны. Между тем самый бредовый прогноз на будущее воспринимался бы куда спокойнее, если бы авторы произведений допускали бы в свои стратегические обители хоть немного иронии и самоиронии, если бы не боялись заменить маршальский жезл в ранце на фигу в кармане. Даже намеки на гротеск или фарс обеспечили бы роману-предсказанию жизнь более долгую и интересную. «Шведскую» часть фабулы тоже можно было бы, при желании, обыграть весьма любопытным образом – благо в числе действующих лиц у Вудза обнаружился один Карлсон.

К сожалению, американский романист пренебрег открывшимися возможностями: он подпустил в фамилию своего Карлсона еще одну букву «с», спустил Карлсона с крыши в канцелярию министерства обороны, и в конце концов сей персонаж оказался заговорщиком, предателем родины и советским шпионом. И никаких тебе пропеллерчика и кнопки на пузе.

1995

Месть Бориса Джонсона

Норман Спинрад. Русская весна. М.: Текст

Американской «новой волне» НФ у нас не везет. То на книжном рынке возникает изуродованный переводчиками Сэмюэль Дилэни, то Филипа Дика пытаются выдать за простого голливудского сценариста...

А Норману Спинраду повезло меньше всего.

Человек злорадный, наверное, заметил бы по этому поводу: «За что боролся, на то и напоролся». Начинал Спинрад с произведений довольно традиционных, однако уже к концу 60-х на полной скорости взлетел на гребень «новой волны» и в течение двух десятилетий старательно будировал, фраппировал и эпатировал добропорядочную читающую публику. Правда, имидж злого мальчика примерял на себя в ту пору не один Спинрад: во второй половине 60-х это было модным явлением. Джефферсон устарел. «Новые левые» готовили терпкое варево из марихуаны, перебродивших идей Председателя Мао, Че, Троцкого, Маркузе и прочих бородатых, усатых, смуглых или длинноволосых политических гуру. Норман Спинрад с большим удовольствием отдавался поветрию. Ему был прекрасно известен перечень моральных и социальных табу, которые следовало нарушать.

Подчас Спинрад искал себе противников совсем уж в неожиданных местах. Так, в романе «Агент Хаоса» автор подверг строгой и издевательской ревизии антитоталитарную схему, предложенную еще Замятиным и Оруэллом. На первый взгляд фантастическая гегемония на планете Марс очень напоминала Океанию из «1984». И там, и здесь культивировался всеобщий контроль, были распространены слежка, строгая кастовость, доносительство; существовали и немногочисленные бунтовщики из так называемой Демократической Лиги, взыскующие гражданских свобод. Писатель поначалу провоцировал в читателях симпатию к отважным инсургентам, возглавляемым смелым Борисом Джонсоном, а затем всласть пользовался эффектом обманутого ожидания. Ибо бунтовщики-демократы неожиданно оказывались инфантильными придурками, а самыми мудрыми – анархисты из Братства Убийц, так называемые «агенты Хаоса».

Конечно, все призывы Спинрада «возглавить броуновское движение», сделать Хаос еще более хаотичным имели отчетливый оттенок интеллектуальной провокации. Спинрад высмеивал не только форму, но и содержание западной сайенс-фикшн, стремясь выставить коллег-традиционалистов в виде ополоумевших маразматиков. Сам же писатель как бы получал право – весь в белом – парить над этим копошением и время от времени бросать вниз пучок-другой молний.

Увы, к концу 80-х то ли возраст взял свое и Спинрад сообразил, что невозможно всю жизнь оставаться мальчиком, то ли его стало поджимать следующее поколение – ретивые кибер-панки. Так или иначе, Норман Спинрад принял твердое решение распрощаться с фокусами 60—70-х и создавать что-нибудь умеренно-традиционное, вполне либеральное (без Хаоса, террора и т. п.), в духе ориентиров массовой культуры.

Первой попыткой блудного сына вернуться стал роман на полтыщи страниц... Ах, лучше бы Спинрад, как и прежде, поплевывал с бреющего полета!

Итак, лет через тридцать, – в первой еще четверти XXI века, события в мире будут развиваться следующим образом. СССР станет частью общеевропейского дома, будет принят в ЕЭС с благодарностью, ибо давно уже (со времен победы горбачевских реформ) поддерживает технологическими и финансовыми вливаниями экономику старушки Европы. В то же время Америка, под пятой президента-реакционера одержимая идеями «звездных войн», весь бюджет тратит на космический зонтик и почти уже превращается в Верхнюю Вольту с ракетами. Лишь благодаря успехам перестройки и демократизации в мире (в конечном cчете) воцаряется вечный мир.

Это фабула романа Нормана Спинрада «Русская весна», выпущенного московским издательством «Текст». Роман, как нетрудно заметить, писался в самый разгар горбомании, во второй половине 80-х. Нормана Спинрада, вне всякого сомнения, подставили – выпуская этот роман на русском языке как раз в то время, когда автор подобного опуса становился для нас сегодняшних кем-то вроде шута горохового. Не сомневаюсь, что писатель-то искренне сопереживал горбачевским преобразованиям и искренне же полагал, что на этой волне Советский Союз добьется выдающихся успехов. Однако мы узнали об этих упованиях, когда прогнозы американца стали выглядеть обидным и туповатым юродством. Беда была даже не в многочисленной развесистой клюкве (хотя автор называет героиню «самым типичным русским именем – Франя» и т. п.). Издатели романа в России подсунули читателям этот протухший «ближний» прогноз, уже прекрасно зная – это видно из предисловия, – что он вызовет у нас, мягко говоря, противоречивые чувства. В условиях, когда Европе и Америке мы крупно задолжали, инфляция галопирует, демократия переживает не лучшие времена, предсказания Спинрада о том, какая замечательная жизнь ждет нас через пару лет, смотрятся карикатурным подобием стародавнего официального вранья.

«Русская весна» – роман, который Спинраду (если бы он хоть немного разбирался в нашей реальной ситуации) следовало бы под угрозой бешеных штрафов запретить сегодня печатать в России, – был добровольно передан отечественным издателям, решившим: если уж прогноз катастрофически устарел, то можно по крайней мере превратить чужое недомыслие в бесплатный хэппенинг – не пропадать же добру!

Что ж, каждому – по вере. «Русская весна» – первая крупная публикация Спинрада в России. И, сдается, последняя.

1993

Теперь дозвольте пару слов без протокола

Фредерик Форсайт. Четвертый протокол. Минск: ИКФ «Вольса», МФЦП

Сюжет романа Фредерика Форсайта сводится к следующему. В середине 80-х Олег Гордиевский обращается с секретным посланием к Маргарет Тэтчер. В письме изложен детальный план превращения СССР в антикоммунистическую страну. Для этого надо тайно доставить в Советский Союз из Лондона небольшую атомную бомбу и взорвать ее где-нибудь за Уралом. Народ решит, что рвануло что-то свое собственное, сугубо военное, возмутится и тут же изберет новое, антикоммунистическое правительство. После чего Гордиевский, соскучившийся по родным березкам, сможет благополучно вернуться на родину.