Андрей Буровский - Гений места, рождающий гениев. Петербург как социоприродный феномен

Андрей Буровский

Гений места, рождающий гениев. Петербург как социоприродный феномен

Введение

Nullus enim locus sine genio est

(Ибо нет места без гения).

Каждый город – единственный в своем роде, удивительный и неповторимый. Каждый город любят хотя бы некоторые из его жителей. Каждый город хоть чем-то интересен.

Но Петербург удивительнее, неповторимее, загадочнее всех известных мне городов. Он вызывает больше всего различных эмоций – и у его обитателей, и у всех, кто хотя бы ненадолго посетил город.

Не в величине города дело. В Москве, Париже и Лондоне жителей заметно больше. Вена, Мюнхен, Мадрид, Берлин и Рим лишь ненамного меньше Петербурга. Все это города ярки и интересные, сыгравшие в истории яркие роли.

Но как бы оригинальны и прекрасны ни были Париж, Лондон и Берлин, даже эти прекрасные исторические города, столицы великих народов и империй, похожи друг на друга в большей степени, чем каждый из них – на Петербург.

Петербург – совершенно исключительное явление во всей русской, а может быть – и в мировой истории. Петербург уже чисто зрительно, по самым первым впечатлениям, необыкновенен, удивителен и отличен ото всех других городов.

Петербуржцы сильнее отличаются от жителей остальной России, чем жители любых других городов и местностей. Житель Кубани скорее договорится с обитателем Восточной Сибири, чем оба они поймут петербуржца.

Особенности города проявляются решительно во всем. В том числе и в уровне общей культуры жителей Петербурга. Это город, в котором пролетарий пришел делать ремонт, – и тут же завис около книжной полки. Один сибирский ученый-историк в Петербурге от избытка эмоций свалился с инфарктом: вырвавшегося от жены, его заворожила девушка, выражаясь словами президента, «с пониженной социальной ответственностью», а она, оказывается, читала его сочинения. Стала цитировать его рассказы об истории Сибири и попросила автограф…

Москвичей уже не удивляет, что в Петербурге шоферы такси могут спорить о сочинениях Сартра или обсуждать французских импрессионистов. Провинциалы еще удивляются, но часто срабатывает репутация Петербурга как во всем удивительного города: самые невероятные происшествия, случающиеся здесь, кажутся естественными.

В массовом сознании Петербург – город в первую очередь гуманитарной культуры. Вполне заслуженно, но за этой репутацией теряется: Петербург был и остается российским, а во многом и европейским, и мировым лидером во множестве научных направлений.

Проводить сколь-нибудь подробный анализ, даже просто перечислять не получится – потребуется целая библиотека. Намечу максимально коротко некий обобщающий список того, что произошло в Петербурге.

• привлечение европейских (в основном немецких) ученых в Россию и учение у них;

• освоение пришедшего из Европы аналитического естествознания;

• становление традиции «синтезного» естествознания, более соответствующей российскому культурному наследию;

• возникновение русской школы физиологии и неврологии;

• становление русской школы психологии, комплексно изучающей человека на основе физиологии;

• идея комплексного изучения физиологии и психологии человека.

• картина нестационарной расширяющейся Вселенной А. А. Фридмана.

• теория галактик В. Я. Струве и барона фон дер Палена;

• основы звездной астрономии, заложенные В. Я. Струве, первым директором Пулковской обсерватории (династия Струве дала миру нескольких ученых, в том числе одного из крупнейших астрофизиков ХХ века, Отто Струве. Грустно, что отпрыски этой семья вынуждены были реализовывать себя не в России, а за океаном);

• периодическая система элементов;

• теория биосферы;

• теория почвы как особого природного тела;

• теория центров происхождения культурных растений;

• теория высшей нервной деятельности.

• идея систематического изучения природных ресурсов России;

• идея преобразования природы и повышения продуктивности сельского и лесного хозяйства;

• идея облесения степи;

• идея электрификации России;

• разработка системы парового центрального отопления.

• радио А. С. Попова;

• электромагнитный телеграф П. Л. Шиллинга;

• подводная лодка, миноносец и ледокол адмирала С. О. Макарова;

• металлография Д. К. Чернова;

• многомоторный самолет, пассажирская авиация, вертолет И. И. Сикорского;

• метод гальванопластики, первый в истории электродвигатель, первый телеграфный аппарат Б. С. Якоби.

В гуманитарных науках часто важнее не само открытие, а скорее личность ученого и предлагаемые им обобщения. Так вот, в Петербурге работали великие историки Карамзин, Соловьев и Ключевский. Здесь была создана история Римской империи, в которой показано почти полное отсутствие рабства. Ее автор, М. И. Ростовцев, – один из крупнейших археологов и историков ХХ столетия (в 1928–1937 годах он руководил раскопками античного города Дура-Европос в Сирии. Эти открытия совершили революцию в представлениях о древней истории).

Во второй половине XIX в. сформировалась национальная российская научная школа военного востоковедения, одна из сильнейших наряду с ведущими в мире английской, голландской, французской и немецкой школами. А уже при советской власти:

• Ю. В. Кнорозовым была дешифрована иероглифическая письменность майя;

• родилась теория этногенеза Л. Н. Гумилева;

• возникла теория «эшелонированной археологии» Л. Н. Клейна;

• возродилась школа востоковедов, школа археологии палеолита, школа славяно-русской археологии;

• возникла школа кавказоведии И. А. Орбели.

Вообще, мимо Петербурга не проходит ни одна значительная научная и научно-техническая новация, сколь-нибудь значительная в масштабах России и даже всей Европы.

В лучших примерах некоторые иные города разделяют с СанктПетербургом почетное место «первых», в которых нечто началось. Например, в Харькове одновременно с Петербургом появились аэродинамические трубы.

В любой области местные уроженцы, потомственные петербуржцы, играют большую роль, а очень часто именно им принадлежит ведущая роль – притом, что «конкурентами» – то является все население Российской империи.

Можно сформулировать несколько вытекающих из этого то ли принципов, то ли правил:

1. Научные открытия и обобщения, наиболее значимые в масштабе Российской империи и СССР, почти всегда возникают именно в Санкт-Петербурге.

2. Если из России исходят открытия и инновации европейского и мирового уровня, как правило, они тоже родом из Санкт-Петербурга.

3. Инновации, которые возникли в России вне Петербурга, становятся общероссийскими или общеевропейскими только после развития этого явления в Санкт-Петербурге.

Классика научной жизни СССР – противостояние московской и петербургской школ во всех решительно направлениях науки. Причем очень часто московская школа, которая оплачивалась намного лучше, которой благоволило начальство, фактически становилась школой всесоюзного масштаба.

Всей своей «советской» судьбой Санкт-Петербург показал: он в состоянии существовать и проявлять свои удивительные качества, не будучи центром колоссальной империи. Россия очевидно потеряла от того, что город перестал быть ее столицей. А вот потерял ли Петербург? Не очень, потому что Петербург и сегодня играет особую роль в научной и культурной жизни России.

Возникает естественный вопрос: почему? И еще один, не менее естественный: коль скоро мы говорим о науке, неплохо бы разобраться – что же такое наука?

Первая часть книги по неизбежности посвящена раскрытию вопросов, что, собственно, развивается, и где. Определившись с этим, займемся описанием людей и мест, составляющих сам феномен.

I

ПЕТЕРБУРГ КАК МЕСТОРАЗВИТИЕ

Глава 1. Мир, который построила наука

Что такое наука? Я использую очень простое определение науки, которое наверняка вызовет возмущение части уважаемых коллег. Итак: наука – это система рационального, верифицированного, объективированного, в какой-то мере систематизированного знания. Наука – это форма сознания, имманентно присущая человеку. Не только сапиенсу, а всему роду homo. Возможно, всем высшим животным.

Наука развивается по мере того, как рациональное знание становится все более важным для решения общественных, производственных, военных и политических задач. Во всех цивилизациях и регионах Земли всю их историю поступательно растет ее статус и статус отдельного носителя знания (ученого). В Европе это проявляется в том, что рационализируются формы философского знания. Звучат требования поставить эксперимент на место авторитета (тезис «нельзя же верить Аристотелю только потому, что он Аристотель, если он врет»). Венчает дело философская система Фрэнсиса Бэкона, заложившего основы того, что сейчас называют «методологией науки».