Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 3

Уфимская литературная критика. Сборник литературно-критических статей и очерков. Выпуск 3

© Э.А. Байков, 2005

© Евразийская Академия Проблем Интеграции, 2005

Эдуард Байков

«Священные символы эпоса “Урал-батыр”»

Все мы родом из детства. А какое детство без сказок? А коли так, то и наши сознание и психика насыщены сказочными образами и символами, темами и сюжетами многочисленных и разнообразных сказочных историй.

Наряду с мифом сказка – наиболее древняя форма человеческого словесного творчества. Именно на основе фольклора – сказок, мифов, преданий, легенд, басен и былей – выросла вся литература, и в этом бесспорная заслуга народных сказителей и мифотворцев: бардов и азов, ашугов и сэсэнов, акынов и боянов, бахши и кайсы. Легендарный Гомер и не менее легендарный Садко… «Тысяча и одна ночь» и «Панчатантра»… Братья Гримм и Ганс Христиан Андерсен, Александр Афанасьев и Павел Бажов…

В этом же ряду – блестящем ряду сказок и сказаний – одно из первых мест занимают величественно высящиеся в ноосферном пространстве духовной культуры народные героические эпосы, немыслимые без элементов богатырской сказки. Греческие «Илиада» и «Одиссея», шумерская «Песнь о Гильгамеше», индийские «Махабхарата» и «Рамаяна», иранская «Авеста», исландская «Эдда», немецкая «Песнь о Нибелунгах», киргизский «Манас» и калмыцкий «Джангар», армянский «Давид Сасунский» и русские былины… И, конечно же, башкирский эпос «Урал-батыр».

По признанию большинства фольклористов и литературоведов «Урал-батыр» – квинтэссенция башкирского этносоциального самосознания. Лейтмотивом всего повествования выступает диалектическое противопоставление извечных, как и сама жизнь человеческая, начал: добра и зла, любви и ненависти, добросердечности и эгоизма, справедливости и коварства… Два начала, две личности, две судьбы: одной из них – Уралу – предначертано нести людям и всему окружающему свет, тепло, созидание и дружелюбие, а другой – его старшему брату Шульгену – мрак, холод, разрушение и агрессию.

Но не только лишь нравственно-этические начала лежат в основе тематического содержания эпоса. Идейный мир его, как и проблематика, намного шире. В эпосе поднимается извечный вопрос: что есть жизнь, и что есть смерть, и в чем их смысл? Ответ дается устами мудрого старика, познавшего суть бессмертия. От него Урал-батыр узнает, что истинное бессмертие не в физическом, вещественном существовании тела, а в духовном бытии человека, а также в его нравственном самосовершенствовании. Здесь на передний план выходят идея служения всем людям и всему миру – изживание зла и агрессивности путем благодеяний и миротворчества.

Весь эпос, без преувеличения, грандиозен и по своему замыслу, и по содержанию; и чтобы достойно интерпретировать его, нужно время и место. В данной же статье речь пойдет об одном из прочтений «Урал-батыра» в его переложении на сказку. В издательстве «Китап» в ушедшем 2004 году вышел сборник сказок известного уфимского литератора, поэта и беллетриста, врача-психиатра Георгия Ивановича Кацерика.

Первую часть книги и составляет сказка «Дочь Солнца», написанная по мотивам сказания «Урал-батыр». Разумеется, это лишь краткий пересказ эпоса, с использованием специфичных, присущих сказочному жанру, стилистических приемов и сюжетных решений. Автор красочно, сочным языком рисует перед нами картину былых времен – становление человеческой цивилизации.

У Старика со Старухой, которые в рассказе выступают как бы прародителями людей, было два сына: младший Урал и старший Шульген. Были они охотниками и не ведали, что такое смерть или болезни. А еще Старик и Старуха приготовляли себе зелье из звериной крови, к которому под страхом смерти запрещали притрагиваться своим детям. Но вот однажды старший Шульген стал подбивать младшего брата тайком испробовать запретное питье. Урал с возмущением отказался, а братец его не послушался и отпил из заветной ракушки…

Здесь автор намеренно подчеркивает, что ослушание Шульгена приведет его, в конце концов, к духовной погибели и превращению в оборотня-нелюдь. Ибо попробовавший наркотического дурмана – греческих амброзии и нектара, арийской сомы-хаомы, индейского пейотля, или же звериной крови из башкирского эпоса – становится на путь безумия и саморазрушения. Теряет человеческий облик и деградирует до состояния зверя, а затем и демона. И такой пассаж в изложении Кацерика – психиатра и нарколога – не случает, тем более, если учесть, что книга вышла в преддверии объявленного Президентом РБ Года профилактики алкоголизма, наркомании и табакокурения. Любые стимуляторы, такие, как наркотики, алкоголь, табак, кофе и чай, содержат алкалоиды – вещества, которые разрушают как соматику (тело), так и психику (разум, душу) человека.

Далее, интересен эпизод встречи с волшебным лебедем, оказавшимся дочерью царя птиц – Хумай. Здесь со всей очевидной неприглядностью проявилась звериная, злобная сущность Шульгена, настаивавшего на убийстве птицы, несмотря на ее отчаянные просьбы сохранить ей жизнь. Пока братья спорили, Лебедь-Хумай вырвалась и улетела, но перед этим успела сообщить о существовании Живого Родника, дарующего жизнь и бессмертие. И отправились братья в путь, напутствуемые на прощанье Стариком.

С этого момента начинаются испытания для обоих: выражаясь современным сленгом – «проверка на вшивость». Повествование описывает героические свершения и подвиги Урала, обессмертившие его имя и деяния; и неприкаянные скитания, а затем злодеяния и козни Шульгена, приведшие последнего к духовно-экзистенциальному краху. Символично, что с самого начала, когда миновали егеты безлюдные места, предстал перед ними выбор: дорога вправо вела к горю и лишениям, дорога влево – к радости и достатку. Шульген по старшинству выбрал левую.

Стезя, предназначенная Уралу, привела того в царство Змея. Как и положено герою, батыр разогнал змей, освободил множество порабощенного царем-Змеем люду со всех краев земли, да еще посохом волшебным завладел – тем самым, который впоследствии сыграет зловещую роль.

Шульген же, повстречавшись Заркумом – сыном поверженного царя змей, и услышав из уст того о подвигах брата, затаил на Урала в сердце завистливом ревность, решив взять над братом верх.

И вот съехались егеты и батыры отовсюду на большой праздник – майдан, чтобы в соревновании выявить победителя, а в награду тому – Хумай в жены и крылатого коня Акбузата в товарищи. Только такой богатырь, как Урал, сумел поднять уздечку, обуздать ею коня, усесться на него верхом и взмахнуть волшебным алмазным мечом.

Все козни злобного Шульгена пошли прахом, но не успокоилась его черная, отравленная еще в детстве запретным наркотическим дурманом душа. Выкрав посох, ударил он им и, тем самым, вызвал небывалый потоп, затопивший всю землю. Тут и Заркум расстарался – в облике огромного змея умыкнул невесту Урал-батыра, солнечноликую Хумай…

Не знал, не ведал Урал-батыр, что близка его смерть, уже на подступе, идет, ухмыляется, острой косой поигрывает… А, может, как раз таки знал? Знал, но не убоялся, решил выполнить свой долг перед людьми, перед всем живым – освободить землю от своего брата-оборотня. Принялся пить воду из озера, тут и проскользнул в его нутро черный змей Шульген и в бешенстве разорвал ему сердце. А после выскользнул обратно и скрылся в темных водах озера под горой Масим.

Урал же, умирая, прощальным словом наставлял людей, в великом множестве собравшихся вокруг него, – чтобы разыскали Живой Родник и передали живительную влагу из него своим детям и внукам, чтобы лучше они стали и обрели мир и счастье на этой земле…

А убитая горем Хумай похоронила своего мужа на самой высокой горе, а затем скрылась навсегда из мира людей. Хребет тот горный, где похоронен Герой, с тех пор стали называть Урал-тау – горой Урал-батыра.

Казалось бы, зло восторжествовало, добро побеждено… Но это лишь на первый взгляд. Нет, это добро торжествует, зло побеждено, а люди освобождены: от змей, от дивов, от власти темных сил и стихий, от того же оборотня Шульгена, который с тех пор носа боялся показать со дна глубокого озера. А люди получили наказ – как жить, чтобы не прервался род человеческий, и чтобы жизнь – юдоль людская осветилась и согрелась лучами доброты, дружбы и взаимопомощи, а не чахла во мраке ненависти, страха и невежества. И в этом смысле Урал дал людям надежду, а еще – понимание.

Таково мифо-эпическое прочтение главного башкирского эпоса. Не ошибусь, если скажу, что у эпоса «Урал-батыр» имеется несколько уровней толкования, несколько смысловых пластов: указанный выше эпико-мифологический, затем научно-исторический, иносказательно-эзотерический и, наконец, глубинно-психологический. Вот на последнем-то мне бы и хотелось остановиться подробнее в попытке интерпретировать сказание (в изложении Кацерика) в рамках одного из направлений глубинной психологии – учения Карла Густава Юнга.