Борис Соколов - Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность Страница 10

Кстати говоря, убийство Кубе принесло определенную пользу советской стороне. Рейхскомиссар серьезно сотрудничал с белорусскими националистами, позволял им беспрепятственно вести культурную деятельность, издавать газеты и даже участвовать в местном самоуправлении. Репрессии, последовавшие за убийством Кубе, способствовали росту рядов советских партизан. Правда, и при его приемнике принципиального изменения позиции немецкой администрации по отношению к белорусским националистам не произошло. Кох же, наоборот, всячески подавлял украинское национальное движение и тем фактически играл на руку Советам. Его гибель могла привести к либерализации оккупационной политики на Украине и тем самым только осложнить положение коммунистических партизанских отрядов.

В книге Д. Н. Медведева немало и других фантазий. Например, история с майором Мартином фон Гителем (иногда его фамилию транскрибируют как Геттель), заподозрившем в обер-лейтенанте Зиберте… агента «Интеллидженс Сервис» и попытавшимся предложить свои услуги англичанам. Когда же он понял, кто такой Кузнецов на самом деле, и схватился за пистолет, партизаны скрутили офицера СД, допросили, а потом прикончили.

Дмитрий Николаевич так рассказывает об этих замечательных событиях: «…Рабочий день в рейхскомиссариате окончился, и Валя (Довгер. – Б. С.) собиралась уже уходить, когда к ней подошел майор Гитель, которого она в последнее время все чаще и чаще заставала в рабочей комнате экспедиции.

– Не разрешит ли фрейлейн ее проводить? – спросил Гитель, наклоняясь к самому ее плечу и дыша перегаром.

– Сделайте одолжение, господин майор, – сказала Валя, отстраняясь…

Никто из Валиных сослуживцев толком не знал, чем занимается в рейхскомиссариате майор Гитель. Кабинет его на втором этаже бывал обычно закрыт, самого майора заставали то в одном месте, то в другом. Как будто деятельность его заключалась в хождении по коридорам.

Как-то, задержавшись у себя в экспедиции после положенного времени и идя к выходу, Валя заглянула в приоткрытую дверь и увидела Гителя за странным занятием: он копался в ящиках чужого стола. Уже тогда Валя поняла, чем занимается в рейхскомиссариате этот рыжий щеголь и где он на самом деле работает (в сущности, Гитель занимался тем же, чем занимался Кузнецов до того, как превратился в обер-лейтенанта Зиберта. – Б. С.).

– Фрейлейн замужем? – спросил Гитель и, не дав ей ответить, продолжал сам: – О, я знаю, у фрейлейн есть жених.

– Совершенно верно, – сказала Валя. – Он офицер, имеет высокое понятие о чести и вряд ли был бы особенно доволен вами и мной, увидев нас вместе.

Она думала, что, может быть, этим отвадит назойливого майора. Но того, по-видимому, меньше всего интересовал сегодня успех у женщин. После нескольких фраз Валя поняла, чему обязана этой беседой с Гителем.

– А где он служит, ваш жених? – спросил майор, продолжая размахивать стэком. Валя обратила внимание на то, как украшен этот стэк: серебряная инкрустация в виде черепа со змеей…

– Он фронтовик.

– Разве фронтовики служат не на фронте? – шевельнул бровями Гитель.

– Он по снабжению армии.

– И как часто он бывает в Ровно?

– Часто… Как этого требуют дела.

– Я спросил, потому что случайно видел вас вместе в приемной у рейхскомиссара, – сказал Гитель. – С тех пор вы и ваш жених… простите, я забыл его имя…

– Лейтенант Пауль Зиберт.

– …Вы и ваш жених внушили мне самую искреннюю симпатию. Вы не окажете мне честь, не познакомите меня с лейтенантом Зибертом?

– Пожалуйста, – отвечала Валя».

И советская разведчица с готовностью удовлетворила просьбу назойливого майора, но избрала при этом окольный путь. Через несколько дней Лидия Лисовская и Мария Микота, являвшиеся одновременно агентами Зиберта и СД, устроили вечеринку и пригласили Гителя принять в ней участие. Что же было дальше? Опять предоставим слово Дмитрию Николаевичу Медведеву:

«…В числе прочих приглашенных был назван Пауль Зиберт.

– Зиберт? – повторил Гитель. – Это интересно. – Приду с удовольствием.

– Придете ради этого Зиберта? – обиженно проговорила Майя (в книге „Сильные духом“ Мария Микота фигурирует под псевдонимом Майя Микатова. – Б. С.). – Не понимаю, чем он заслужил ваше внимание? Обыкновенный пруссак. Я бы его не пригласила, но он встретил кузину (Лидию Лисовскую. – Б. С.) и напросился.

– Я склонен думать, что это не „обыкновенный пруссак“, – таинственно усмехнулся Гитель, – а самый настоящий английский шпион.

– Что вы, майор! – изумилась Майя и тут же деловито спросила: – В чем же дело? Почему вы его не берете?

– Потому, что никто, кроме меня, этого не подозревает, – не без гордости ответил Гитель. – Это моя находка, и прошу о ней пока не болтать… впрочем, мне учить вас не надо. А потом, зачем же брать английского шпиона? Это не большевик. С ним можно подождать, посмотреть, что он за птица и чем может быть полезен…».

Тут майор Гитель удивительнейшим образом сочетает в себе черты проницательного контрразведчика и набитого дурака-штафирки, выкладывающего свои самые сокровенные подозрения рядовому агенту, к тому же знакомой с объектом подозрений.

Финал истории, для майора весьма печальный, Медведев излагает следующим образом: «…На вечеринке у Лидии Лисовской, к удивлению Гителя, не оказалось никого, кроме Лидии, Майи да Зиберта, который уже ждал майора и, судя по всему, был рад возможности познакомиться (прямо как у Высоцкого: „Может, выпить нам, познакомиться, поглядим, кто быстрей сломается?“ – Б. С.). Был он не один, а с денщиком, которого почему-то прихватил с собой на вечеринку (чтобы не скучно было! – Б. С.).

Вечеринка длилась недолго. Гителя связали, заткнули рот кляпом и черным ходом вынесли во двор, где стояла наготове машина. Денщик сел за руль, и машина, проехав несколько улиц и миновав заставу, оказалась на шоссе, а там, после нескольких километров пути, свернула в лес…

Был какой-то органический порок и в самих фашистских разведчиках. Все они словно были рассчитаны на то, что в странах, где они действуют, их встретит немая покорность, что они будут „работать“ на побежденной земле. Но они попали в страну, которая не хотела, не могла быть побежденной. И самонадеянные, дефективные, самовлюбленные гитлеровские разведчики терпели одно поражение за другим.

Майор Гитель, которого Кузнецов и Струтинский (игравший роль денщика. – Б. С.) привезли в отряд, являл собою прекрасный образец такого разведчика-гитлеровца. Куда делся весь лоск „рыжего майора“! Он ползал в ногах, заливался слезами, умолял о пощаде. При допросе он рассказал все, что знал, в частности сообщил много важных для нас данных о главном судье Функе – единственном оставшихся в живых заместителе Коха (через несколько недель Кузнецов и Функа благополучно отправил в царство мертвых. – Б. С.). Сам Гитель, как выяснилось, был доверенным лицом этого палача Украины…».

Опять Гитель демонстрирует чудесный сплав смелости с трусостью и глупостью. Он не боится в одиночку, без всякой страховки, идти на встречу с человеком, которого подозревает в работе на вражескую разведку, и даже не спешит делиться этими подозрениями с кем-либо из сослуживцев. Но, попавшись в руки партизан, демонстрирует малодушие и удивительную несообразительность. Он не только в ногах у партизан валяется, вымаливая пощаду, но и рассказывает сразу все, что знает. Между тем единственным шансом для майора спасти свою жизнь было если и не молчание, то хотя бы не полная откровенность. Знай Гитель что-нибудь существенное, действительно представлявшее интерес для советской разведки, ему надо было бы вести себя совершенно иначе. Майору стоило бы только дать понять медведевцам, что он на самом деле обладает ценной информацией, но полные и откровенные показания даст лишь в Москве их начальству. Тогда бы «Победителям» пришлось, скрепя сердце, отправить злосчастного немца самолетом на «Большую Землю». Но Гитель, дурак, сразу выложил все, ничего в загашнике не оставил. И попал в отработанный материал, на который жаль тратить дефицитный авиационный бензин.

Вообще, в версии, выдвинутой Медведевым, бросается в глаза еще целый ряд нелепостей. Раз Гитель понял, что симпатичный обер-лейтенант не тот, за кого себя выдает, значит, майор был достаточно проницательным контрразведчиком. Но почему же тогда ему в голову не пришла одна элементарная мысль. Что делать английскому агенту в Ровно, за тысячи миль от Британских островов? Чем могла заинтересовать «Интеллидженс Сервис» столица рейхскомиссариата Украина? И как «матерый британский шпион» Зиберт стал бы передавать информацию отсюда? Прибег бы к помощи партизан Медведева? Мы-то помним, что радиопередачи из самого Ровно практически исключались.