Владимир Марочкин - Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода Страница 10

На сейшен собиралась самая разноплановая публика, тут бывали и фарцовщики, и путаны, и студенты, и молодые лейтенанты КГБ. «К нам на концерты частенько захаживал Кирпич, бандит с улицы Горького. Он приходил, слушал музыку, молча выпивал и уходил. Тут же рядом сидел сын художника Лактионова. Вот это была типично московская тусовка…» – вспоминает Юрий Ермаков.

Биг-бит уравнивал всех: и подпольный миллионер, и молодой инженер, который у себя в НИИ получал едва-едва 80 рублей, слушали одну и ту же музыку, пили одно и то же вино.

В 1964 году в Москву хлынул поток выпивки из-за границы, и все магазины и бары оказались буквально завалены шотландским виски, договор о поставке которого был подписан ещё Н. С. Хрущёвым. Видимо, Хрущёв знал, что настоящий виски делают в Шотландии, а вовсе не в Америке. Большая литровая бутылка виски стоила 6 рублей 50 копеек. А рядом на полках стояли джин «Бифитер» и французский коньяк. И тоже по вполне доступным ценам.

Фидель Кастро присылал с Кубы в Союз в больших количествах настоящий кубинский ром Habana. Причём не тот, который кубинцы стали делать после своей революции, а ещё американские запасы, то есть настоящий бакарди, просто перелитый в другие бутылки с новыми этикетками.

Зрители рассаживались за столики, группа начинала играть, тот минимальный набор яств, что был выставлен на столы, вскоре заканчивался, и посетители начинали делать новые заказы, буквально сметая с полок бара алкогольные напитки. Ресторан после каждого концерта оставался в полном восторге.

Вскоре подобные «встречи» стали регулярными, а их аудитория увеличивалась в геометрической прогрессии.

«Квартир тогда не было даже у обеспеченных людей, – рассказывает Юрий Ермаков, – поэтому вся молодёжь была на улице. Все отдыхали, все гуляли. Кафешечек было много: туда зашли, с собой бутылку принесли, выпили. А там на сценке группка какая-то играет…»

Но когда «Сокол» вышел на пик своей популярности, то основную массу концертов составили выступления в различных КБ, НИИ, институтах, куда ансамбль с удовольствием приглашали. Постепенно вокруг музыкантов сложилась группа людей, которая помогала с организацией концертов. У «Сокола» были свой продюсер, свой водитель, свой врач, свой фотограф, свой радиоинженер.

В какой-то момент пришлось позаботиться и о том, чтобы нанять даже собственную охрану из числа сочувствующих рок-н-роллу. «Это были два ватерполиста весьма крупного телосложения, – вспоминает клавишник Вячеслав Черныш. – Стоя в дверях зрительного зала, они загораживали проход собственными фигурами. Чтобы пропустить кого-либо, им достаточно было только выдохнуть, и между ними образовывалось свободное пространство. Тот счастливец, для которого это, собственно, и делалось, получал возможность прошмыгнуть в образовавшийся проход. Затем охранники вновь набирали воздух в свои лёгкие, и их животы смыкались, закрывая ненужные теперь пустоты».

Таким образом, на сцене играли четверо, а на концерты выезжало около двенадцати человек.

«Однажды под Новый год, – рассказывает Вячеслав Черныш, – у нас должен был состояться концерт в подмосковной Электростали. А на улице была жуткая холодина: мороз под 30 градусов! И как назло сломался и не приехал наш пазик, который должен был везти нас в Электросталь. Но не поехать нельзя, ведь нас ждут люди! Это же новогодний вечер! Нам надо было сначала выступать в концерте, а потом играть танцы. И если не приедет коллектив, то вечер может сорваться. Что делать? Мы бегали, искали – всё напрасно: ну кто же 25 декабря поедет в какую-то Электросталь?

Юрий Ермаков, Лев Пильщик, Игорь Гончарук, Виктор Доронин. 1966 г.

Но в восемь часов вечера, когда в Электростали уже должен был начинаться концерт, я остановил на Садовом кольце большую машину, гружённую мебелью, и говорю:

– Отвезёшь нас в Электросталь и обратно?

Шофёр думал-думал и за большую сумму согласился.

Мы загрузили аппаратуру, а это были железные ящики, огромные и тяжёлые, как сейфы! На улице – холод, а ехать в Электросталь долго – час или даже полтора. Мы сорвали с окон в клубе бархатные портьеры, обернули ими инструменты и сами в них завернулись и так сели в машину. Чтобы в дороге не замерзнуть окончательно, захватили с собой „горючее”, всякие „тормозные” жидкости. В итоге в Электросталь мы приехали такими, что нас надо было буквально вынимать из кузова.

…И вот приезжает машина с надписью „Мосмебель” на борту, и первым из кабины вылезает наш фотограф Володя Шевцов.

– Скажите, пожалуйста, где здесь директор? – спрашивает он.

– А что привезли? – переспрашивают они.

– Я привёз вам ансамбль! – отвечает Володя.

Нам помогли вылезти из кузова и вынули из тряпок – они думали, что это у нас такое новогоднее шоу. В общем, играть мы начали в пол-одиннадцатого вечера и играли до трёх часов утра. Водитель был совершенно обалдевший. Сначала он кричал, что жена выгонит его из дома, но потом, после двенадцати, смирился с тем, что вернётся домой только к утру. В три часа ночи мы закончили играть, а в Москве были около шести часов утра…»

К концу 1960-х «Сокол» стал очень востребованным ансамблем и играл по два, а иногда и по три раза в неделю. Основное время занимали репетиции, поскольку группа должна была заботиться о постоянном обновлении своего репертуара. Магнитофонов у любителей рок-музыки тогда ещё было мало, но молодые люди желали быть в курсе самых последних достижений музыкальной моды. Поэтому в те времена именно группы служили ретрансляторами музыкальных новинок.

Интересно, что «Сокол» репетировал в местах, которые позже стали культовыми для любителей рок-музыки. «Сокол» как бы открывал их для рок-культуры.

Первая репетиционная база наших героев находилась в подвале «генеральского» дома на Ленинградском проспекте. Об этом было подробно рассказано в предыдущей главе. Летом 1965 года «Соколу» пришлось покинуть тот подвал, и музыканты перебрались в ДК имени Курчатова. Добираться до «Курчатника» приходилось на автобусе, тогда как для того, чтобы попасть в подвал, Юрию Ермакову, например, надо было только спуститься с восьмого этажа и перейти двор. Но репетировать в Доме культуры было интереснее, так как репетиции проходили на сцене, где, во-первых, был очень неплохой звук, а во-вторых, там можно было включить настоящий концертный свет, что создавало обстановку, приближенную к «боевой».

Кстати, именно в ДК имени Курчатова осенью 1965 года музыканты «Сокола» сочинили первые песни на русском языке – «Где тот край?» и «Солнце над нами», с которых и начинается отсчёт истории русского рока.

На свои выступления музыканты «Сокола» часто приглашали талантливого певца Льва Пильщика, а тот, в свою очередь, сосватал ансамбль дирижёру Эдди Рознер, искавшему модную группу. Эдди Рознер, будучи человеком, чувствительным ко всему новому и необычному, несколько раз включал самодеятельную бит-группу в программу своих выступлений.

В мае 1966 года «Сокол» поступил на работу в филармонию и укатил на гастроли по Советскому Союзу. В Москву наши герои вернулись осенью 1967 года. Тогда продюсер Юрий Айзеншпис договорился с дирекцией Дома культуры «Энергетик», который располагался на Раушской набережной, что «Соколу» выделят комнатку для хранения инструментов и разрешат репетировать на сцене.

Чтобы «расплатиться» за базу, «Сокол» почти каждое воскресенье в четыре часа дня давал концерт на сцене Дома культуры: два отделения по часу, с антрактом. Вся музыкальная и студенческая Москва знала, что «Сокол» выступает в «Энергетике», и спешила на Раушскую набережную послушать своих любимцев. Директор Дома культуры был очень доволен. Он отчитывался в том, что провёл большой тематический концерт, а это – галочка, причём очень жирная.

«После репетиции или концерта, – вспоминает Юрий Ермаков, – мы обычно направлялись в гостиницу „Россия”. Для этого нужно было лишь перейти мост через Москву-реку. Обычно мы поднимались в бар, который располагался на 15-м этаже, но иногда оставались внизу, в ресторане. Войти в „Россию” тогда можно было свободно. Время у нас было не ограничено, и можно было сидеть, сколько хотелось. Мы там брали обычно коктейль – водку с лимонным или апельсиновым соком. Что интересно: бармен всегда доливал водки столько, сколько надо…»

Когда бары в Москве закрывались, музыканты садились в такси и ехали в аэропорт, ведь там питейные заведения работали всю ночь.

«Однажды был интересный случай, – рассказывает Юрий Ермаков. – После концерта мы, как всегда, зашли в бар, досидели до закрытия, а так как душа требовала продолжения, то взяли такси и поехали в аэропорт Шереметьево. А в тот раз наш приятель Артур Макарьев, который учился в МГИМО, принёс нам слова песни „Hamburg” группы Procol Harum. Шикарная песня была! Почему-то все помнят их хит „Бледнее тени бледной”, но „Hamburg” ведь не слабее. И вот мы едем, а по дороге пытаемся перевести текст с английского и понять, о чём в песне поётся. Вдруг шофер останавливает такси и говорит: