Александр Калантаев - Морские титаны Страница 10

Только с чередой бесконечных поражений наступило отрезвляющее прозрение, окончившееся страшным, кровавым похмельем цусимского разгрома. Не пройдет и года, как чувство горечи за утраченные территории, похороненный имперский престиж, невосполнимые потери и почти полное уничтожение морского флота охватит всех русских людей. Еще долго в памяти народной будет кровоточить незаживающей раной страшное, парализующее волю слово «Цусима».

Но ничего этого тогда, в первые дни своего триумфа, 49–летний капитан Руднев знать не мог. Продолжая службу на флоте, под гнетом свалившейся на него славы, обласканный верхами и любимый народом (редкое явление для России), офицер был назначен командиром достраивавшегося броненосца «Андрей Первозванный». Шел 1906 год. Варяжцы успели отличиться в вооруженных выступлениях на Черном море, где мятежи на крейсере «Очаков» и броненосце «Князь Потемкин Таврический» потрясли устои как самой власти, так и вековых флотских традиций, явившись предвестниками еще более страшных, кровавых событий. Причем отличились георгиевские кавалеры в самом прямом смысле слова—полностью проигнорировав происходящий на флоте беспредел. По приходу в Одессу восставшего броненосца варяжцы в полном составе (более 50 человек) просто покинули корабль и отправились к месту службы в Севастополь. Страна кипела и билась в конвульсиях зарождающейся революции, а точнее, новой смуты. Организовать работы и сплотить вверенный ему экипаж капитан 1–го ранга не смог или не захотел. Что, кстати, не одно и то же.

Некоторые историки склонны объяснять это тем, что флигель–адъютант, видимо, еще не совсем пришел в себя от тяжелого бремени популярности. Может быть. Его сняли с корабля, произвели в контр–адмиралы, и в конце концов офицер подал в отставку. Профессор В. Д. Доценко считает: это произошло, верно, потому, что коллеги не приняли Руднева в свою семью. Ситуация, прямо скажем, странная. О том, как командовали эти офицеры, уже упоминалось. Таких, как капитан броненосца «Севастополь» Эссен или командир миноносца в ту войну Колчак, было немного.

Большинство офицеров заплатили своими жизнями за неготовность России к первому серьезному конфликту на заре XX века. Из всех боевых столкновений на море в этой войне достойно выглядели: «Варяг» с «Корейцем»; броненосцы «Севастополь», «Князь Суворов», «Бородино», «Александр III», миноносец «Стерегущий», чья гибель также окутана ореолом тайны и полна мистификаций; крейсер «Рюрик» и броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». Ущерб неприятелю эти корабли причинили небольшой, но, в силу обстоятельств, гибли, принимая неравный бой при подавляющем превосходстве японцев, не спустив Андреевского флага и не запятнав чести своих экипажей. Все это Руднев как раз и понимал, вызывая злобные нападки и завистливые уколы коллег по цеху.

Комплекс неполноценности, подобно страшной инфекции, поразил тогда флотское офицерство, мечтавшее после унизительного разгрома о реванше в новой, теперь уже необходимой войне с Японией, планировавшейся на 1921— 1923 годы.

Заклеванный злопыхателями, командир «Варяга» подал в отставку, а в 1913 году ушел навсегда. Новой войны, теперь уже мировой, к которой Россия опять оказалась не подготовленной, герой боя у Чемульпо не увидел. Памятники Всеволоду Федоровичу поставлены в Туле и деревне Русятино Заокского района Тульской области. Его доблестный корабль сумел пережить своего капитана..

Так был ли все‑таки подвиг? И о чем так горячо по сей день спорят военные историки? Как расценивать события 107–летней давности: как отчаянную попытку прорыва или формальный бой обреченных кораблей, позднее подаренных противнику? Может быть, стоит довериться памяти народной. Мы не только помним — мы забывать не хотим.

Не скажет ни камень, ни крест, где леглиВо славу мы русского флага.Лишь волны седые прославят в векахГеройскую гибель «Варяга».

В годы Первой мировой войны Россия, потерявшая практически весь флот, остро нуждалась в кораблях для обеспечения безопасности морских перевозок на Севере. В то время союзники наладили поставки необходимых грузов, обеспечивая обескровленной России дальнейшее участие в войне. Правительство послало запрос в Токио с просьбой продать часть русских кораблей, некогда захваченных японцам. Японцы, теперь уже союзники, согласились продать России учебный крейсер «Сойя» и пару броненосцев (бывшие «Полтаву» и «Пересвет»). В 1916 году корабли были выкуплены и зачислены в состав флотилии Северного Ледовитого океана («Пересвет» родины так и не увидел, подорвавшись на минах в районе Порт–Саида). Примечательно, что факт покупки от обывателей скрыли, раструбив в прессе о безвозмездном даре Японии.

«Варяг» прибыл из Владивостока в порт Романов–на–Мурмане (город Мурманск). Нужно было отремонтировать его и перестроить внутренние помещения под европейские стандарты. Работы решили проводить в Англии, куда корабль и ушел. Как оказалось — навсегда.

Сыграли свою роковую роль отсутствие финансирования и революционные потрясения в России. После 1917 года британцы отказались возвращать многострадальный крейсер и открыто интернировали корабль, разогнав малочисленную команду. В России о нем попросту забыли…

Во время очередного перехода, уже под британским флагом, «Варяг» выкатился своим килем на камни у шотландского городка Лендалфут в Ирландском море. Эта нечаянная посадка на мель оказалась роковой. Крейсер бросили и позднее продали немцам В 1925 году германские и английские рабочие на месте разобрали останки избитого штормами легендарного корабля, не тронув труднодоступные части корпуса. Говорят, эти небольшие фрагменты можно увидеть во время отлива и сейчас.

На берегу залива Ферт–оф–Клайд, неподалеку от Лендалфута, 8 сентября 2007 года шотландцы открыли памятник доблестному крейсеру. Не забыли героический корабль и в Филадельфии. В том самом соборе, который строился вместе с ним, 4 июля 1976 года был открыт музей «Варяга» и образован мужской хор его имени. Каждый год, в день битвы у Чемульпо, звучит под сводами Андреевского храма легендарная песня о русском титане, чей жизненный путь окончился в чужом Ирландском море. Но по волнам нашей памяти крейсер 1–го ранга «Варяг» продолжает свой путь по сей день.

БРОНЕНОСЕЦ «ЦЕСАРЕВИЧ»

ЧЕРЕЗ ВОЙНЫ И РЕВОЛЮЦИИ

Не все ли равно, где помирать!

— Нечаев, Левченко, ходи в башню!

Крик мичмана Сполатбога совпал с оглушительным залпом левого двенадцатидюймового орудия, и из открытой двери башни вывалились трое моряков, упавших на палубу с жутким кашлем. Из утробы башни валил густой, желтосерый дым, окутывавший все вокруг тяжелой, удушающей пеленой, и в этом аду нельзя было рассмотреть даже ладонь собственной руки.

— Левченко, чего зеваешь! — снова послышался окрик, и комендор, прикрыв лицо ладонью, метнулся в башню, где уже слышался лязг металла и шипение компрессоров. За ним в чадящий проем кинулись еще пятеро.

— Орудие до места, вашбродь! — доложил мичману заряжающий Ненюков.

— Правое, огонь! — сбиваясь на фальцет, кричал с высоты мичман. Его кресло, подвешенное под бронеколпаком стотонной башни, раскачивалось над казенниками гигантских орудийных тел, и казалось, еще залп, и этот акробат в погонах кубарем слетит на суетящихся, бесконечно кашляющих людей. Комендоры открыли рты, завыл ревун, и новый грохот неимоверной силы наполнил все вокруг тяжелым, погребальным звоном Гигантскую бронированную кастрюлю подбросило на барбете, и компрессора привычно отработали откат после залпа. Откинут затвор, и из зева казенника хлынул едкий дым Люди присели, закрыв лица руками, и через мгновение кинулись в спасательную пустоту дверей! Находиться у орудий было невозможно.

— Комендоры! Следующий! — хрипел сорвавшимся голосом Сполатбог.

— Заряжай, братцы! Давай, дава–а-а–ай!! — и заходился кашлем, доходящим до спазма… Шестеро матросов, дождавшись за броней башни, когда из чадившей утробы выпали корчившиеся от удушья товарищи, быстро перекрестившись, бросались им на смену…

Было 28 июля 1904 года, 16 часов 47 минут. В этой части Желтого моря летние сумерки наступают медленно и день кажется бесконечно долгим. Русским кораблям оставалось продержаться чуть более трех часов и дальше — положиться на машины и Николая Чудотворца — святого покровителя моряков. Прорыв во Владивосток казался реальностью! Шла вторая фаза знаменитого боя, когда ведомая контр–адмиралом В. К. Виттефтом I Тихоокеанская эскадра России могла выполнить приказ своего императора прорваться во Владивосток и когда стоявший на мостике флагманского броненосца «Микаса» адмирал Хейхатиро Того был готов признать себя побежденным Полоща на ветру гигантское полотнище боевого флага, «Микаса» уже горел, но продолжал изрыгать из своих стволов длинные языки пламени в сторону упрямо шедших к своей цели русских кораблей.