Александра Коллонтай - Чего хотят женщины? (сборник) Страница 10

Сущность такого брака изображена в уничтожающей критике остроумнейшего философа капитала и поэта-философа Ницше: «Ах, эта бедность души вдвоем! Ах, эта грязь души вдвоем! Ах, эта ужасная уютность вдвоем!» («Так говорил Заратустра»). Вместо высшего развития – прозябание и уничтожение лучшей части своего существа, как результат жизни вдвоем! Заратустра вкладывает в уста преступнице против брака: «Я сломлю брак, но раньше сломает он меня». Если у современной личности нет желания совместного стремления в высь, то тогда для нее уготована почва для разрушения брака. В сердце и мозгу шевелится тогда греховная мысль об обладании другой женщиной, а у женщины – другим мужчиной. Греховная мысль эта при некоторых обстоятельствах отравляет семейную жизнь, когда внезапная вспышка крови переходит в грубый и греховный акт.

Карикатура начала XX века

Брак в качестве тесного, нравственного единства нуждается в сильной и свободной индивидуальности мужчины и женщины как в необходимом условии для его существования. Только у сходных по силе и свободе личностей расцветает полное счастье любви, – с удивительной ясностью познал это самый гениальный человек, самый могущественный из художников Рихард Вагнер.

Он говорит: «Только любовь сильного к сильному может быть названа любовью. Любовь слабого к сильному есть робость и смирение; любовь сильного к слабому – кротость и снисхождение. Только любовь сильного к сильному есть, таким образом, любовь, т. е. свободная преданность тому, кто не в состоянии принуждать нас».

Когда две сильные и свободные личности встречаются друг с другом в любви, тогда только брак будет идеальным сожительством и общностью одних и тех же интересов. Благодаря взаимной поддержке такой брак дает возможность отдельной личности подняться на высоту и дает высшее счастье творческой силе. Поэтому в мире наук и искусства гражданин должен приветствовать социальную революцию, которая создаст общественные условия для развития в женщине человека. Эта революция даст товарища и родственную подругу жизни для мужчины.

Социальная революция даст также возможность ученым и художникам развиться в свободных и сильных людей, в полном смысле этого слова. Какие только преграды не ставит развитию их индивидуальности современное общество? И не они ли должны особенно болезненно ощущать эти преграды? Не страдает ли их человеческое достоинство, их художественное и научное стремление под давлением цепей, налагаемых на них, как и на ремесленников, необходимостью заботиться о хлебе насущном?

Тысячами насчитывают таких молодых людей – мужчин, которые в области науки и искусства с фаустовской настойчивостью жадной рукой стремятся раздобыть золотой клад, но которые бывают под конец довольны, если они находят хоть какое-нибудь доходное место или могут обеспечить себя выгодной женитьбой. Только немногим разрешается действительно свободно служить науке и искусству, соответственно с их идеалами и стремлениями.

В товаропроизводительном обществе данные, добытые наукой, и творения, созданные искусством, сделались товарами. Подобно хлопчатобумажной материи или кофе, результаты, добытые наукой и искусством, ищут своего сбыта, рынка, на котором господствуют преимущественно отсутствие образования, безвкусица, денежные интересы. Какая участь постигает большинство идеалистов, которые с гордостью пренебрегают «колебаниями рынка», потому что они видят в науке и искусстве «возвышенную богиню неба», а не дойную корову, приносящую молоко? Они познают выражение: «Горе побежденным». Их таланты, их жгучие стремления и желания встречают сопротивление со стороны модных художников и ученых, которые, довольствуясь более дешевым успехом, хотят завоевать себе деньги и социальное положение. И велик ли доход тех людей, которые принесли свои мудрые идеалы в жертву карьере?..

Нет свободного, жизнерадостного, плодотворного исследования и творчества, – их место занято неприязненной, будничной спешкой по проторенной дорожке ремесленного шаблона или по пути дешевого успеха дня. Забота о хлебе насущном уничтожает возможность более глубокого, научного и художественного развития, а под конец она убивает даже стремление к нему; взамен увеличения культуры она дает подделку ее ценности.

Повсюду масса фактов указывает на то, что при капиталистическом строе свобода искусства и науки, как и свобода личности, – несбыточная мечта. Только благодаря триумфу социализма ученые и художники смогут стать свободными личностями. Верно замечает Рихард Вагнер: «Цель исторического развития – сильный, красивый человек». Этот бессмертный человек ясно понял, что умственная работа должна утратить характер ремесла в погоне за хлебом насущным для того, чтобы наука и искусство сделались свободными, чтобы личность приобрела свободу и силу направить свой полет в солнечную высь, к идеалу человека, в полном смысле слова. «Дайте нам возможность подняться, – так взывает Вагнер, – из нищеты нашего прозябания в качестве ремесленника, с его бедной денежной душой, к свободному художественному человечеству, с его блестящей мировой душой; из тяжело обремененных поденщиков индустрии мы все хотим сделаться красивыми, сильными людьми, которым принадлежит мир, как вечный неиссякаемый источник высшего наслаждения».

Вагнеровское сочинение «Искусство и революция» останется образцовым классическим свидетельством о социальной связи культуры с экономическими отношениями общества. С интуицией художественного гения постигает Вагнер, что социальная революция, уничтожающая экономическую эксплуатацию и порабощенность рабочей мысли и тем самым обеспечивающая каждой отдельной личности свободное развитие ее особенностей, высшую культуру, высшее счастье, такая революция будет необходимой предпосылкой для высшего расцвета культурной жизни общества, потому что «пока в каком-нибудь народе не все люди могут быть одинаково свободными и одинаково счастливыми – все они должны быть рабами, одинаково несчастными».

Социализм – это общество равных, свободных и сильных! Наука и искусство – всеобщее достояние! Наука не отягчена мертвыми, условными мелочами цеховых кабинетных ученых. Искусство не будет более мимолетной забавой для праздношатающихся, не будет наркотическим средством для ветреных, усталых, неоидеалистов и неомистиков, а будет скорее здоровым и жизнерадостным искусством, которое черпает свою силу из живого источника человеческой судьбы, из народной жизни и природы; оно будет высшим выражением творческой силы народа и одним из самых верных воспитательных средств, которые возносят отдельные личности и общество на высоту культурной жизни.

Для каждого представится возможность стать научно и художественно образованной личностью. Разумеется, не каждый будет ученым, но все будут учиться и понимать, и не каждый, конечно, будет творящим художником, но каждый сможет наслаждаться искусством, И теперь только сможет расцвести искусство, которое эстетик Вагнер ставит выше всех искусств, – искусство жить.

В наше время тяжело дышать от томления тех, которые хотели бы вырваться из тесноты и прозябания и развиться в свободных людей. Почва покрыта ростками, которые немилосердно затаптывает нужда, но которые при тепле, и при солнечном свете могли бы расцвести в прекрасные цветы. В миллионах душ, не осмеливающихся видеть свою свободу в недалеком будущем, клокочет желание освободиться. Самым благородным борцом за полное человеческое достоинство всех на арене истории является пролетариат с развитым классовым самосознанием, потому что социальное движение, носителем которого он является, означает больше чем борьбу мозолистой руки, требующей хлеба для наполнения, желудка.

Социальное движение есть восстание живого человечества против его подчинения мертвому капиталу, сильное, могучее социальное выражение стремлений личности к свободе и развитию, возможность для всех развиться в людей в полном, лучшем смысле слова, есть святая святых, которое борющийся пролетариат, как ковчег завета носит с собой в своей политической и экономической борьбе, и ему только после сорока лет пути через пустыню капитализма удастся выстроить достойный храм в социалистическом обществе.

Не будем строить никаких иллюзий! Борец должен начать борьбу ценою суровых жертв, «Служба свободе очень тяжела»: она не приносит ни денег, ни милости. Но зато она приносит другое: острые шипы, необходимость отказаться от любимых привычек, пожертвовать самыми дорогими симпатиями, необходимость порвать со старой дружбой, пожалуй, даже оставить отца, мать, братьев и сестер.

Одиноким и непонятым чувствует себя «перебежчик» из буржуазной среды между своими товарищами по борьбе, чуждым и в то же время своим – среди имущих, с которыми его связывают воспоминания и жизненные привычки; чуждым и в то же время своим чувствует он себя в среде пролетариата, с которым у него общие убеждения.