Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 2 Страница 10

Зачастую в основе фетишистской веры лежало представление о некоем предмете (предметах) как о двойнике человека, как о модели явления (природного, социального). В общем, фетиш был центральным средством (предметом концентрации внимания) взаимодействия между людьми племени, общины (в основном через выделившихся магов-колдунов-шаманов) и сверхъестественными силами, которые в свою очередь «выполняли просьбы людей». Но не во всех случаях манипуляции с фетишами могли производить лишь избранные члены общин. Фетишами пользовались и обычные члены родов и общин. Вообще же вера в фетиши дошла и до наших дней, что проявляется в особой «любви» и «привязанности» некоторых людей к предметам, представляющим для них «особую ценность» и связывающих их с знаменательными эпизодами их прошлого. Кроме того, предметами современных фетишей могут быть и некоторые вещественные атрибуты прошлого, с которым непосредственно не связано прошлое их владельца. Этими предметами зачастую становятся камни с мест паломничества туристов, древние вещи.

Скорее всего фетишизм, как религиозная система зародился одновременно с появлением в сознании первобытных людей представления о существовании наряду с миром реальных вещей — мира сверхъестественных сил. Мир сверхъестественных сил нужно было как-то выразить через «подручные средства», коими стали фетиши. Причём в рамках этого второго мира при всей бесплотности и невидимости его “обитателей”, первобытный человек ощущал и отчасти наблюдал ту же бесспорную реальность, что и в первом. Практически это означало, что ответственность за действия и события, не обусловленные очевидными причинно-следственными связями и зависевшие от воли случая, первобытный коллектив возлагал не только на себя, но более всего надеялся на силы сверхъестественного мира, которые, как он знал из собственных наблюдений, могли очень многое и были могущественнее людей. Для общения с этим миром, привлечения его сил на свою сторону первобытные люди обращались к помощи магии, опора на которую и практическое подтверждение её действенности сильно укрепили в их психике уверенность в действенности самих сверхъестественных сил. И, наконец, появление фетишей показало, что магическая сила не только имеет свойство перемещаться во времени и пространстве, но и может оказаться “сконцентрированной” в предметах реального мира.

Нетрудно заметить, что основное отличие фетишизма от тотемизма и анимизма в том, что в фетишизме предметом поклонения, вокруг которого совершается магический ритуал является заведомо неживой объект. Если в тотемизме это животные, звери, птицы, растения, у которых можно всецело и тщательно проследить как множественные повадки и инстинкты, так и их меняющийся с годами облик, то у фетишей всё это статично и мёртво. Если в анимизме сверхъестественные силы приписываются явлениям природы, в чём тоже можно было наблюдать свои объективные закономерности, то в фетишизма сверхъестественность заведомо придаётся бездушным вещам.

В фетишизме предметом магического моделирования выбирается неживой объект, которому придаются избранные одухотворённые «качества». Поэтому именно фетишизм является наиболее оторванной от природы (от реальности) первобытной верой, в которой абстракция переноса сверхъестественных способностей от объекта манипуляции на его модель достигла наивысшей меры. Она могла возникнуть несколько позже тотемизма и анимизма в регионах, где природа и фауна были богатыми, поскольку для этого надо иметь достаточно развитое абстрактное воображение; и могла появиться раньше тотемизма и анимизма в тех регионах, где природа и фауна были скудными — поэтому недостающие для воображения объекты моделирования взаимодействия людей со сверхъестественными силами, люди восполняли фетишами.

Ясно, что модель, субъективно выбираемая как фетиш, вокруг которой творилась магия (танцы, заклинания) и вообще около которого производилась любая мыследеятельность, являлся для первобытного племени (либо группы людей) символом эгрегора, к которому они обращались за помощью сверхъестественных сил, за воздействием на реальный объект через сверхъестественные силы. Концентрируя в первый раз свои мысли, действия и слова на том или ином фетише-символе, первобытные люди закладывали основу эгрегора под именем фетиша, с помощью которого впоследствии собирались совершать эгрегориально-матричную магию — неконтактную магию — магию, основанную на придании выбранной модели свойств духа-эгрегора. При этом сам эгрегор формировался вокруг имени (названия) фетиша, либо был сформирован вокруг чего-либо другого кем-то ранее и переименован в эгрегор фетиша тем (или теми) людьми, кто имел доступ в «дофетишный» эгрегор до его переименования и кто захотел продолжить магию с помощью того же эгрегора, но под новым именем.

Конечно в последнем случае речь может идти в основном о жизненно важных эгрегорах управления племенем и о передаче (либо перехвате) управления с одновременным переименованием модели,[31] с помощью которой управление ведётся через доступный эгрегор (эгрегоры). С другой стороны переименование может означать:

· Лишь переименование из одного имени в другое.

· Преображение (объединение) нескольких эгрегоров в один под новым именем — больший по возможностям.

· Поглощение одним эгрегором (одним “фетишем”) одного или нескольких других с целью улучшения качества управления и увеличения мощи и устойчивости воздействия на общество (и на отдельных людей и явления) с помощью вновь образованного эгрегора.

· Другие варианты оптимизации управления с помощью эгрегоров-фетишей.

Как бы то ни было, а фетиш — это средство концентрации бесконтактного управления, средство концентрации внимания с целью вхождения в эгрегор фетиша для тех, кто непосредственно занимается магией. В более широком применении фетиш это и модель, «интерфейс» эгрегора, через который ведётся управление людьми, обстоятельствами, с помощью которого люди могли оказывать ограниченное влияние на природные и социальные явления.

Ясно, что фетишизм, как древняя культура, открыл для управленцев (магов-колдунов-шаманов) более широкие возможности, чем анимизм и особенно тотемизм. Здесь можно было более смело экспериментировать, выдумывать и фантазировать — конечно в пределах объективных законов Мироздания. Поэтому, с одной стороны фетишизм более удобен для внутрисоциальной магии; с другой стороны, ошибки от фантазий и выдумок — всевозможных абстракций, свойственных лишь психике «Человека Разумного» — могли быть большими, чем в религиях, более приближенных к естественным явлениям.

В древности один и тот же фетиш мог быть символом всего племени. Могло быть множество фетишей и их узаконенная иерархия, в которой особо выделялись самые «могущественные» фетиши и даже не назывались частные и мало и редко применяемые. Такая иерархия могла достаточно точно соответствовать иерархии эгрегоров, под управлением которых жило племя, род, община.

История знает самые разнообразные фетиши и ритуалы поклонения им. Так, африканские негры, когда им нужен был дождь, ставили у искусственного “алтаря” пустые кружки, являвшимися фетишами для «привлечения» дождя. При потребности в еде некоторые племена клали на “алтарь” кости. Перед войной многие племена бросали в фетиш врага копья и стрелы, чтобы «выпросить и упростить» себе победу.

Фетиши использовали не только для задабривания и вымаливания милости сверхъестественных сил. Часто фетиши ругали, били или даже меняли из-за непригодности, двигаясь таким образом в своём сознании к постижению законов магического воздействия.

Фетишем мог быть как отдельно взятый вещественный предмет, так и частица более крупного объекта «почитания», например: камень со священной горы, кусочек священного дерева, изображение почитаемого животного, рисунок или даже татуировка. Собственные фетиши могли иметь отдельные люди племени (чем иногда обозначалась определённая внутрисоциальная иерархия). Один и тот же фетиш мог быть изображён на телах всех членов общины. Такая община жила под одним фетишем, также как и в тотемизме — под одним тотемом.

Но могло быть и просто обозначение через фетиши нормальной организации труда и быта — управление организацией труда через символику фетишей. В таких случаях у общих фетишей появлялась «специализация»: один “управлял” погодой, другой — охотой, третий — военными действиями или личной жизнью… и тому подобное. Но в одной общине обязательно должен был быть эгрегор (обозначался он фетишем или не обозначался — не имеет решающего значения), который бы «обобщал» все способности и являлся средством духовной их передачи из поколения в поколение. Это было особо необходимо на случай больших потерь от войн, голода, стихийных бедствий — когда «специализация» могла сильно пострадать. Вот в этом случае неоценима была роль мага-колдуна, который во-первых сам мог бы замещать собой большинство «специализаций», а, во-вторых, мог бы обучить этому молодых через инициации и посвящения.