Юрий Пернатьев - 50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в. Страница 10

Формулу удачного произведения Андрей Афанасьевич хранил в строгом секрете, но скоро на рынке появилось огромное количество подделок, и фирме пришлось всерьез заняться защитой своей продукции. Подделывали не только аромат, но и этикетки, точно копировали коробки и даже хрустальные флаконы. Департамент торговли и Министерство финансов было вынуждено утвердить особое клеймо-марку (прообраз современных акцизных марок), которое невозможно было скопировать.

За московской золотой медалью последовали высокие награды в Ницце, Одессе и Бостоне. Но традиционное преклонение российского потребителя перед всем заграничным тормозило развитие бизнеса Брокара. Даже те, кто устраивал давку в надежде получить сувенирные коробки и готов был сигануть в фонтан с одеколоном, предпочитали французские духи, упорно считая, что «иностранное лучше». Брокар возмущался, но ничего не мог поделать. В одном из писем жене он писал: «В России хрустальная посуда для тонких духов не менее изящна, а порой выше и качеством и формой здешней, не говоря уже о самих духах».

Московский парфюмер относился к своему бизнесу как к высокому искусству. Он изучал влияние разных ароматов на эмоции людей и считал запах таким же объектом художественного творчества, как звук, цвет или объем. Но, создав конкурентоспособную «высокую парфюмерию», он не мог убедить покупателей в ее достоинствах. И тут на помощь пришла Шарлотта Андреевна. Она в тайне от мужа пригласила Алексея Ивановича Бурдакова, который к тому времени стал ее доверенным лицом, главным технологом и другом дома, и договорилась с ним о публичной провокации. Партия дорогих французских духов фирмы «Любэн» была разлита по брокаровским флаконам, а брокаровские духи перекочевали во французскую посуду и в таком виде поступили в продажу.

Через некоторое время значительная часть «русских» духов была возвращена в магазин с жалобой на низкое качество. Привередливые клиенты возмущались отвратительными отечественными духами и требовали «заграничные» духи.

После этого фирма Брокара объявила в газетах о своем умышленном обмане покупателей. Скандал был велик, но, кажется, именно такого скандала и добивалась Шарлотта Андреевна, чтобы доказать, что русская марка ничуть не хуже хваленой европейской.

Едва ли Андрей Афанасьевич всерьез рассчитывал вытеснить дорогие французские духи с российского рынка, однако закрепиться в этом секторе ему удалось. В 1889 г. на всемирной выставке в Париже «Персидская Сирень», созданная в лабораториях Брокара, получила Гран-при по разделу изящной и гигиенической парфюмерии. Впервые французы оказались на втором месте.

К 1893 г. маленькая российская парфюмерная фирма превратилась в солидное паевое «Товарищество парфюмерного производства в Москве “Брокар и К°”» с уставным капиталом около 2 млн рублей. Шесть огромных корпусов фабрики разместились на Мытной улице, а правление и основной склад — на Никольской, в так называемом Шереметевском подворье, в арендованных у графа Шереметева помещениях. Крупные оптовые склады были устроены также в Петербурге и на Нижегородской ярмарке. Фирма имела представительства в Варшаве, Риге, Минске, Екатеринославе. А. А. Брокар получил звание Поставщика российского и испанского императорских дворов, а его продукция экспортировалась во Францию, Бельгию, Испанию, США, Китай и Японию.

К слову сказать, московский парфюмер имел славу известного коллекционера живописи и антиквариата. Обладая хорошим вкусом, он ценил все изящное и оригинальное.

Андрей Афанасьевич постоянно посещал крупнейшие европейские аукционы, многое скупал у респектабельных московских антикваров и старьевщиков на знаменитом Сухаревском рынке. Чтобы показать свои сокровища людям, в 1891 г. Брокар арендовал Верхние торговые ряды (здание современного ГУМа) и устроил там бесплатную выставку, на которой было представлено более 2 тыс. экспонатов. Всё же его собрание состояло более чем из 5 тыс. предметов: картин, старинной бронзы и мебели. Московская печать отмечала, «что после Эрмитажа и Третьяковской галереи галерея Брокара является самой обширной и ценной из доступных обозрению публики частных художественных сокровищниц не только в России, но и в Европе».

После Октябрьского переворота в доме бывшего фабриканта открылся «Музей старины», ставший в 1923 г. филиалом Румянцевского музея. Правда, не прошло и двух лет, как его экспонаты были распределены по различным московским «центральным» музеям, а часть их была продана за границу.

Судя по письмам, которые Андрей Афанасьевич писал жене, к старости он мечтал отойти от дел и вернуться во Францию, по которой постоянно тосковал. В Париже он так и не пожил, но умер все же на родине — в Каннах, куда в 1900 г. выехал лечиться от болезни печени и водянки.

В России много писали о его кончине. В одном из некрологов говорилось: «Жизнь А. А. Брокара — яркое доказательство того, как многого может достигнуть человек, обладающий силой воли и упорным трудолюбием». Но наиболее емко пройденный путь бизнесмена оценил корреспондент «Московского листка»: «Вчера на юге Франции в Канне состоялись похороны “москвича” Брокара. Я не без умысла употребляю слово “москвич”: француз по происхождению, пришлый гость Москвы, покойный Брокар был, тем не менее, без сомнения, москвичом. У этого человека были три основных свойства: твердый промышленный ум, искренняя любовь к искусству и живая душа».

После смерти Генриха Брокара в декабре 1900 г. его дело продолжили сыновья — Александр и Эмилий. К началу Первой мировой войны Товарищество получило 14 золотых медалей на Всемирных выставках в Париже, Ницце, Барселоне и других мировых центрах, а также имело право клеймить продукцию тремя государственными гербами. В 1914 г., когда фирма «Брокар и К°» отмечала 50-летие со дня своего основания, ее оборот составил 8,3 млн рублей (начальный оборот был увеличен в 700 раз). Ежегодно на фабрике выпускалось 34,7 млн кусков мыла, 4,3 млн флаконов духов, 2,5 млн флаконов одеколона, миллионы коробок иных ароматных изделий. Брокаровская продукция славилась высоким качеством, доступностью цен, изяществом и затейливостью упаковки. Фабрика, основанная «французом-москвичом», считалась самым крупным парфюмерным производством в Европе, оправдывая свое прозвище — «империя Брокара».

В 1918 г. пришедшие к власти большевики окрестили ее Замоскворецким парфюмерно-мыловаренным комбинатом № 5 и отдали в подчинение тресту «Жир-кость». Когда же в Москву вслед за правительством переехали многие советские учреждения, то на территории фабрики разместили монетный двор (Гознак). Возглавлявшая мыльное производство революционерка Евдокия Уварова, работавшая еще у «буржуя Брокара», пошла на прием к Ленину. Благодаря ее усилиям, фабрику со всеми производственными мощностями удалось отстоять.

Помимо прекрасно оборудованных корпусов и технологических линий, новые «хозяева» чудом сумели сохранить квалифицированный персонал. В частности, в России остался ведущий парфюмер фирмы «Брокар и К°», француз Август Мишель, тот самый, который к 300-летию дома Романовых создал аромат знаменитых духов «Любимый букет императрицы». В 1925 г. он дал им новое имя — «Красная Москва», и он же предложил заменить безликое название «Пятый мыловаренный» на более благозвучное — «Новая Заря», которое сохранилось за фабрикой до сегодняшнего дня.

Вольф Маврикий Осипович

Настоящее имя — Болеслав Мауриций Вольф (род. в 1825 г. — ум. в 1883 г.)

Русский издатель, книготорговец и типограф польского происхождения, ставший, по мнению современников, «первым русским книжным миллионером». Основатель петербургской книгоиздательской и книготорговой фирмы «Товарищество М. О. Вольфа».

Сегодня самыми цитируемыми книгами в русскоязычной литературе специалисты называют «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, по праву считающийся краеугольным камнем всей духовной и словесной отечественной культуры.

Нынешнему читателю хорошо известно и репринтно воспроизведенное в советское время издание словаря 1880-х гг., и фактически запрещенное большевиками издание 1916 г. под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ, которое было переиздано только в самом конце XX столетия. Человеком, давшим в свое время путевку в жизнь этому уникальному литературному труду, был петербургский книгоиздатель и книготорговец Вольф. Его профессиональное чутье, глубокое знание рынка и способность формировать спрос на литературу вызывали восторг и заслуженное уважение современников. Это о нем и его магазинах в Северной столице говорили стихами: «В Публичную пойдешь — не найдешь. К Вольфу заглянешь — достанешь».

Основатель известнейшей российской издательской и книготорговой фирмы родился 3 ноября 1825 г. в Варшаве в семье врача Юзефа Вольфа и Элеоноры Эстерейхер. Несмотря на скромные финансовые возможности, отец устроил маленького Мауриция в знаменитую Варшавскую гимназию, дававшую очень хорошее, по тем временам, образование. Мальчик учился с удовольствием, много читал и заслужил в классе прозвище «книговед». Больше всего на свете он любил рыться в книжных развалах, бывать в книжных магазинах, знакомиться с букинистами.