Газета Дуэль - К барьеру!_N 10 28 ИЮЛЯ 2009 г. Страница 10

Речь идет о самоцензype — судьи и без подсказки сверху знают, какие решения можно принимать, а какие лучше не стоит. Отсюда и склонность нынешних служителей Фемиды к вынесению обвинительных вердиктов. Суд неотделим от власти. Прокуратура тоже. Так с какой стати правая рука будет действовать против левой?

И прокуратура, и суды всегда существовали в одной номенклатуре. Причем традиционно должность прокурора считалась более высокой в рамках общей иерархии. Судьи являлись и являются выходцами из системы обвинения — бывшие опера и прокуроры, для которых человеческая судьба никогда ничего не стоила. Поэтому в большинстве случаев судьи убеждены, что делают очень полезное дело — очищают общество от всякого сброда. То, что при этом часто нарушаются законы, их мало волнует. В роли приводного ремня от власть предержащих к судьям выступают председатели судов.

…Судья должен быть первым среди равных. В законе о статусе судей, в подготовке которого я принимал участие, говорится, что все судьи Российской Федерации обладают единым статусом и отличаются друг от друга только полномочиями. Но в жизни все иначе. Председатели судов фактически узурпировали власть над судьями. Сегодня она сочетает в себе процессуальные, административные, финансовые, кадровые и еще бог знает какие функции.

Прежде всего председатель суда — это наиболее опытный судья. И к нему молодой судья сам тянется, чтобы получить совет или инструкцию, что делать в сложной ситуации. Кроме того, он еще и политический деятель регионального уровня. Председатель участвует в светских раутах, входит в состав различных комиссий — например, в комиссии по законности — или в постоянные совещательные органы, где общается и с губернатором, и с мэром, и с начальником управления милиции и так далее. За счет этих связей он решает некоторые финансовые и организационные вопросы. Скажем, обеспечивает свой суд автотранспортом.

Одно время мэры Москвы и Петербурга, как и главы ряда других городов, доплачивали судьям деньги, хотя по закону судьи должны финансироваться только из федерального бюджета. Доплачивали деньги работникам аппарата суда, давали средства на капитальный ремонт зданий суда и тому подобное.

Также от председателя зависит карьерный рост судьи: будет ли он повышен в квалификационном классе, будет ли он поднят до уровня председателя районного суда или будет ли он взят в областной суд. В его компетенции дисциплинарное преследование, которое висит над судом как дамоклов меч. Так называемые пресекательные сроки, обычно не превышающие года, в ситуации с судьями не действуют. Судье можно «припомнить» истории пяти-шестилетней давности. Конституционный Суд решил, что в данном вопросе Трудовой кодекс РФ на судью не распространяется.

Таким образом, председатель суда всегда может сказать судье: не хочешь слушаться и делать, что тебе говорят, будешь изгнан из системы. Тем более что повод для увольнения найти очень просто.

В руках председателя суда и функции распределения благ: например, туристических путевок в санаторий «Электроника» в Сочи. Или он может решить вопрос с помещением ребенка судьи в хорошие ясли. Все это ни за какие деньги не купишь. Вот вам и механизм, которому сегодня подчинена вся судебная система.

В свою очередь председатели судов люди тоже зависимые. Председатели высших судов тесно связаны с Администрацией президента. А именно — с Управлением делами Администрации президента. Управделами решает вопросы охраны, обеспечения машинами, дает возможность отдыхать в «Жуковке», возможность ходить в столовую Администрации президента и тому подобное.

К примеру, когда Верховный Суд располагался на Ильинке, судьям выдавали специальные пропуска — по ним можно было обедать в Администрации по дешевке.

Не будем забывать и о распределении квартир, которым опять же занимается Управление делами Администрации президента. Работников Конституционного Суда, например, поселили в самом центре Москвы — на Плющихе…

Это что касается финансовой стороны. Теперь о карьере. Если председатель суда после истечения шестилетнего срока полномочий хочет быть переназначенным на должность, то он должен сохранять лояльность к власти. Не только к Администрации президента, но и к силовым ведомствам. Ибо в Администрации президента есть «сито», через которое проходят все судьи и все председатели судов. Я говорю о Комиссии по кадровым назначениям. В законе про нее ничего не сказано, официально она не существует. Что не мешает ей принимать ключевые кадровые решения. Предоставили прокуратуры, ФСБ и МВД сидят в этой Комиссии и советуют президенту, продлить полномочия того или иного судьи или нет. В опале оказываются судьи, которые выносят оправдательные вердикты, ни с кем не советуясь. Избранные рычаги очень важные — никто не хочет быть в опале, все хотят быть поближе к сапогу, к начальнику, к Администрации президента.

У Конституционного Суда в этом смысле и вовсе плохой опыт. В 1993 году КС попытался осудить действия президента по расстрелу парламента. За это его чуть было не ликвидировали. Благо успели вовремя продемонстрировать лояльность. После этого всем стало понятно, кто в нашей стране заказывает музыку и какую.

…Что же делать? Ответ прост — проводить судебную реформу. Если у власти есть желание иметь действительно независимую судебную систему, она всегда может вернуться к концепции реформы 1991 года.

Три основных ее рецепта выглядят следующим образом. Прежде всего, система должна быть прозрачной — никакого самозасекречивания, люди обязаны знать, чем занимаются судьи.

Второй рецепт — свежая кровь. Руководители старой закалки, их ученики, а также выходцы из силовых структур должны уйти. Им на смену необходимо призвать молодых специалистов. Например, при Хрущеве был так называемый «судейский набор»: преподавателей ВУЗов обязывали идти в судьи. Это была попытка сменить сталинские кадры. Что-то подобное нам надо сделать сейчас. Надо расширить суд присяжных, потому что это тоже свежая кровь. И не только на уголовные, но и на гражданские дела. И третье — это создание параллельных структур. Если мы не верим нашим судам, нужно создавать третейские суды. То есть суды, которые действуют на общественных началах, создаются конфликтующими сторонами для урегулирования споров.

Все это способно дать положительный эффект.

Сергей МАШИН,

заслуженный юрист России,

федеральный судья в отставке.

Газета «Живая реальность», № 40, 2009 г.

ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ

СТРЕЛЯЙ ОТ СЕРДЦА!

Кажется, телевизор вот-вот задымит — с такой частотой сейчас по нему крутят сериалы о благородных витязях в ментовских шкурах. Но все это кино уже от правды не спасает. Промышляющий разбоем и посвятивший свой досуг расстрелу мирных граждан мент становится все более врагом № 1 в сознании народа.

Вот один недавно в очередной раз сбил насмерть беременную и «дал деру» — а коллеги кинулись его отмазывать, словно он не человека, а муху на асфальте раздавил. И никакие «принимаемые меры» уже не выправят тут ничего. По одной главной причине, что, скорее всего, министру Нургалиеву не покажется таковой.

Эту причину я шкурой ощутил, когда зашел на днях в свой отдел милиции по одному не суть важному делу. Дежурный капитан на входе, отгороженный непроницаемым стеклом, встретил меня как цепной пес:

— Чего надо?

Я ему:

— Здравствуйте!

Но он в ответ мне то же:

— Чего надо?

Я повторил еще раз:

— Здравствуйте!

Он оглядел меня с такой ненавистью, какую только может человек испытывать к напавшей на него навозной мухе:

— Чего надо?!

И я прочел в его глазах неодолимое, сильней страха любых последствий желание вдавить меня в вонючий обезьянник сзади — и сдал быстро на попятную:

— Да ничего не надо, не здоровайтесь. Где такой-то кабинет?

И уже выйдя из их логова, я понял, что играл с огнем — и только чудом за попытку поздороваться, воспринятую как оскорбление мундира, не схватил по ребрам. Поскольку кто я для их брата? Да сволочь, которая мало приперлась со своей вонючей жалобой марать отчетность и отрывать «от дел» — еще и изгаляется!

Такое отношение ко всем по ту сторону стекла — и нарушителям, и потерпевшим, называемым презрительно «терпилами» — и есть первоисточник милицейских преступлений против граждан. У них сегодня все разбилось на своих и чужих — как в случае с полковником Будановым: да, задушил он шпачку — но из вражеской деревни и на взводе, вызванном войной. Потому и после осуждения служит героем для своих, как раздавивший бабу с пузом на асфальте — для его своих.

Но почему эта порочная мораль войны так дико обуяла наших стражей порядка? Бытие определят, хошь не хошь, сознание; и стражи сами оказались вдавлены в такое бытие, что лишь с таким сознанием и могут в нем существовать. В силу службы они денно и нощно видят худшую сторону нашей жизни, способную погнуть любую душу. При этом само праведное дело борьбы с преступностью, искупавшее бы безобразную изнанку, настолько пало, что не искупает больше ничего.