Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6401 ( № 4 2013) Страница 10

Павел Калмыков.

Лето разноцветно-косолапое. - М.: Издательский дом Мещерякова, 2013. - 288 с. - 3000 экз.

Яркая, красивая и неожиданная сказка писателя Павла Калмыкова с иллюстрациями художницы Натальи Макаренко написана о совсем невероятной, как ни посмотри, истории: на Камчатке бурая медведица Аксинья Потаповна собирает в летний лагерь медвежат со всего света: белого Умку, чёрного американского Тедди, медведевочку-панду, лохматого индийского медведя-губача и даже австралийскую коалу. И теперь они научатся находить съедобные растения, ловить лосося на нересте, играть в прятки, остерегаться людей и скатываться с сопок там, где ещё не сошёл снег. Попутно ребята-медвежата и сама Аксинья Потаповна расскажут "медвежью" легенду того края, откуда они родом, причём так искусно составленную, что и не разобрать, придумал ли Калмыков свою мифологию или и впрямь воспользовался народным творчеством. Сказочная повесть Павла Калмыкова - это трогательная история о дружбе таких не похожих друг на друга существ, полная интересных сведений об удивительной камчатской природе.

Сохранение главного

Сохранение главного

Дэвид Вонсбро.

В пещере снов моих[?] / Переводы Т. Виноградовой, И. Кирнштайн, В. Геогжаева и др. - М.: Вест-Консалтинг, 2012. - 86 с. - Тираж не указан.

В советские годы существовало блистательное созвездие поэтов-переводчиков: Э. Ананиашвили, А. Штейнберг и др., которые не публиковали собственных стихов. Практикующие поэты, как правило, брались за переводы для подработки, и время постепенно и неумолимо развенчивает даже лучших из них. Переводы даже таких признанных величин, как С. Маршак, Б. Пастернак, необходимо читать, постоянно заглядывая в оригинал. Скажем, в последних двух строках знаменитого 66-го сонета Уильяма Шекспира речь идёт не о друге и не о возлюбленной, а о любви как таковой, спасающей от самоуничтожения:

Всем изболев, не прожил бы

и дня,

И лишь любовь одна хранит

меня.

Но пока не возмужало новое поколение поэтов-переводчиков, говорить о грядущей революции в переводе преждевременно. Хотя в отличие от советских времён поэты сейчас берутся за переводы не ради денег, а, скорее, из-за интереса к личности иноязычного поэта.

Вышеупомянутая книга переводов с английского издана как билингва, т.е. с приведением текста оригинала, что безмерно облегчает анализ русского эквивалента, но не упрощает его вовсе. Сразу отметим, что построчное "совпадение" строк оригинала и перевода в нашей книге практически отсутствует, и это отражено в её подзаголовке: Литературно-художественное издание. Ярчайшим представителем такой школы был Аркадий Акимович Штейнберг. Его перевод "Потерянного рая" Мильтона отличается от оригинала даже длиной строки, что вполне объяснимо большей информативностью английского языка, но Главное передано наиточнейшим образом.

К успеху в сохранении Главного хотелось бы отнести прежде всего переводы из Д. Вонсбро Т. Виноградовой (инициатора самой идеи этой книги и автора предисловия к сборнику), собравшей вокруг себя команду соратников. Возьмём первые две строки стихотворения, открывающего сборник:

Дай мне лечь, протянуться

струнами скрипки твоей.

Построчный перевод звучит так: Дай мне лечь вдоль длины / моста твоей скрипки. Жертвуя "мостом", Татьяна передаёт главное - натяжение струн.

Не отстаёт от неё по манере и Ингрид Кирнштайн. Возьмём две первые строки во втором стихотворении сборника:

В мерцающей глуши музыки

Я иду к своей сути и теряюсь

навеки

Если первая строка полностью совпадает с оригиналом, то вторую автор, казалось бы, написал "от себя". Но это не так. Маловразумительное для русского уха: "Я нахожу себя и затем (и лишь тогда) теряю себя" никак не стыкуется с русской философской традицией. "Навеки" необходимо тут для передачи безвозвратности происходящего. Критерием того, что ты обратился именно к самому себе, а не к какой-то иной субстанции, и является безвозвратное исчезновение себя самого.

Читаешь книгу и убеждаешься, что неслучайно новозеландские поэты в антологии 1000 лучших англоязычных поэтов мира по числу вошедших в неё авторов стоят на первом месте (если разделить число вошедших в неё поэтов-новозеландцев на численность населения страны). А ныне проживающий в Австралии Дэвид Вонсбро родом как раз оттуда - из Новой Зеландии - страны, где аборигены (в отличие от Австралии) не загнаны в резервации! Где коренной житель, поэт Хоне Туфаре, причислен к национальным гениям.

Но Поэзию цифрами, конечно, не измеришь. Необходим особый дозиметр, существенной частью которого является мастерство перевода, во многом связанное с личностью поэта-переводчика, с его практикой на русском языке и, порой, в умении от неё отказаться, чтобы передать порывы другой, не такой, как твоя, творческой души.

Дмитрий ЦЕСЕЛЬЧУК

«Каждый день стихами был»

«Каждый день стихами был»

Современная китайская поэзия:

Антология

В поле зрения российского читателя попала уникальная книга, представляющая китайскую поэзию ХХ века и посвящённая Году китайского языка в России.

Сборник невелик по объёму - в нём всего 60 стихотворений. Цифра эта, как сообщается в предисловии, призвана напомнить о 60-летии установления дипотношений между нашими странами. Составителем выступил Чжан Тунъу, известный китайский литературовед, исследователь истории развития китайской поэзии: "Мы не задавались невыполнимой целью представить полную картину современной китайской поэзии в целом или творчества отдельного автора - мы только стремились познакомить читателя с произведениями, обладающими определённой значимостью для эпохи..." Для антологии поработали замечательные переводчики: Ли Иннань, Ли Ялань, а также Светлана Селиванова.

Были отобраны стихотворения тридцати поэтов, по два каждого автора. Представлены авторы как старшего поколения (ныне уже ушедшие), такие как Го Можо (1892-1978), Сюй Чжимо (1896-1931), Вэнь Идо (1899-1946), Ай Цин (1910-1996), Цэнь Цзинжун (1917-1989) и другие, так и наши современники, самые молодые из которых Си Чуань 1963 г.р. и Хай-цзы 1964 г.р.

Есть общие черты в поэтике всех представленных авторов: медитативность, философичность и созерцательность. Притом, если, к примеру, в японской поэзии ощущается некая отстранённость лирического героя, то в китайской - лирический герой душевно сопричастен тому, что он видит. Создаётся ощущение эмоциональной теплоты. Есть и особенность в отношении ко времени. Оно ощущается не как прошлое, настоящее и будущее, а как нечто единомоментное, здесь и сейчас проживаемое; таким образом личное переживание преодолевает узкие границы и выходит в область трансцендентального.

Что касается формы, то заметно тяготение к верлибру, однако есть и рифмованные стихи:

Коль каждый уголок земли

заполнен будет ярким светом,

То звёзды станут не нужны,

тогда никто

Не станет вглядываться в ночь,

ища в далёком утешенья.

Анастасия ЕРМАКОВА

Лимонов на продажу

Лимонов на продажу

ЛИТПРОЗЕКТОР

Предполагалось, что это будет книга о бунтаре и снобе, который поступает так, как велит ему чувство противоречия, нежелание быть "как все", любить и отвергать то же, что и все. Эммануэль Каррер доволен: биография "Лимонов" вывела его из журналистов второго ряда на авансцену французского книжного рынка. Теперь он презентует перевод "Лимонова" в России. "Это взаимовыгодный процесс, - жизнерадостно объясняет Каррер. - Благодаря этой книге я получил во Франции известность, а Лимонов - реабилитацию. Ведь после того, как он воевал в Югославии на стороне сербов, его европейские друзья от него отвернулись и он стал персоной нон-грата".

Итак, предполагалось, что это будет книга о Лимонове. На деле же, после того как биография вышла в России, оказалось, что это три книги в одной. Первая - собственно о Лимонове. Вторая - о французских читателях как аудитории, которой стремился понравиться Каррер. Третья - о вкусах и привычках российского книжного рынка.