Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 1 Страница 10

Другая книга Ягудина – сборник стихов «Оловянное сердце», скорее подтверждает, чем опровергает вывод, что истинное призвание автора – служение музам Эвтерпе и, особенно, Эрато. Лучше быть талантливым поэтом, нежели никчемным беллетристом. А Ягудин бесспорно талантлив как поэт. Хотя и здесь не все так просто и однозначно. По поводу формы никаких нареканий. Что касается содержания, то, пожалуй, мы имеем дело с чистым «потоком сознания» и сюрреалистическим видением мира как литературным приемом. Пытаться осознать тематику и идейный мир символических стихов Ягудина на ментальном уровне, значит впасть в заведомую ошибку, ибо смысла как такового в его стихах вы не найдете. Его неоднозначные вирши необходимо воспринимать не разумом, а чувствами, эмоционально, отключив рассудок. Лишь тогда вам откроется истинная суть творческих дерзаний уфимского мастера. А может и не открыться.

Следующий, наиболее часто встречающийся на страницах «Русского языка» автор – Эдуард Байков. Судя по подписям, этот литератор обладает множеством званий и титулов в сфере искусства и науки (инфантильное бахвальство или ненавязчивое паблисити?). К статьям претензий нет. В меру откровенные, выдержанные и умные, они значительно интереснее и этичнее грубо-брутальных демаршей и истеричных эксцессов Ягудина. Беллетристическое творчество автора, представленное книгой «Гнев», повестью «Роковые персонажи» и несколькими рассказами в местной прессе оставляет двоякое впечатление. С одной стороны, ощущается начитанность автора и его умелое владение пером. Совершенно определенно Байков «набил» руку, умело выписывает сюжеты, правдоподобно изображает характеры персонажей, выстраивает художественную речь. С другой стороны, чувствуется, автор основательно подзабыл великую русскую классику – от Чехова и Толстого до Шолохова и Твардовского. Множество «западнизмов», неумелое изображение любовных отношений, бедное описание пейзажей, окружения, мира вещей. Психологизм если и интересует автора, то лишь в качестве напряженного нагнетания сумрачных ужасов триллера. Таков его криминальный роман «Гнев». Об этом произведении уже говорилось достаточно на страницах газеты «Истоки». Добавлю лишь, что со своей задачей – написание яркого и неординарного психологического детектива автор все же не справился. Слишком много недочетов, да и взялся Байков явно не за свою тему. Вот его остросюжетная мистика – иное дело, здесь мы найдем немало увлекательных и свежих идей и решений.

Далее, у нас на очереди небезызвестный литератор и чиновник от литературы Александр Леонидов (Филиппов). Яркий публицист и оратор Леонидов попробовал себя в литературе «большого потока», написав (и издав) книгу «Путешествие в поисках России». Несколько представленных в книге стихов откровенно слабоваты, так что и обсуждать не стоит. А вот повесть «История болезни» – любопытное чтиво. По всей вероятности Леонидов ставил пред собой грандиозную цель (наподобие Габриеля Гарсиа Маркеса). Задумав роман-эпопею, родил повесть. Увы, автор взял слишком неподъемную для своих творческих возможностей тему. Невозможно в маленькой повести с успехом отобразить разные временные пласты. На примере одной многочисленной семьи писатель решил показать драму человеческих судеб и общественно-политических отношений – разногласий в нашем предперестроечном, перестроечном и постперестроечном обществе. Здесь мы видим уже не извечное противостояние отцов и детей, а раскол между братьями, друзьями, коллегами одного поколения. Автор пытается утвердить мысль, что ненавязчивое влияние Запада (в лице западногерманских друзей советской семьи) тлетворно влияло на умы и сердца жителей Советского Союза, смущая и растлевая неокрепшие души. Но это исключительный случай, когда иностранцы (тем более из каплагеря) дружили с советской семьей. Тут Леонидов попал пальцем в небо. Также следует отметить множество стилистических, лексических и даже грамматических ошибок и откровенных ляпов. Автору нужно поработать над слогом. Но честь ему и хвала, что, не убоявшись, все же взялся за столь великое по замыслу дело.

Так что же мы имеем в итоге? Легко, скажут мне, судить других авторов со стороны. А ты возьми да сам попробуй создать шедевр! А то еще обзовут «критиком Цыпой» или «мелкотравчатым литератором», как на страницах «Русского матюгальника»… простите, «языка». Все же осмелюсь сформулировать вывод. Вышеперечисленные писатели, несомненно, обладают хорошим творческим потенциалом, и хотя до подлинных талантов им еще далеко, все задатки одаренных литераторов у них имеются. Казалось бы, работай над собой, улучшай стиль и слог, учись на примерах «титанов мысли и слова», адекватно воспринимай критику, что еще? Ан нет, задетое самолюбие напыжившихся от ложной гордости и раздувшихся от мнимого величия «литературных юнг и матросов», мечтающих одним махом перескочить в адмиралы прозы и поэзии, их обидчивая ребячливость не дают покоя ни им самим, ни множеству оболганных и обгаженных злобной критикой редакционных деятелей Уфы (среди которых встречаются и вполне достойные, кстати). Еще ведь неизвестно, как повели бы себя эти Зоилы, окажись они на месте и в креслах своих оппонентов. И не нужно строить из себя «никем непонятых гениев». Хоть такие прецеденты и бывали на Руси, но здесь явно не тот случай. Уж кто-кто, а литератор должен всегда оставаться Человеком, а не хамом.

Эдуард Байков

«За гранью дозволенного»

(Нестоличная проза в столичном декоре)

Обе наши российские столицы время от времени (хотя и достаточно редко) делают красивые жесты, обращая «царственное» внимание на провинциальных писателей. В этом ряду проект московского издательства «Новое Литературное Обозрение» – антология «Нестоличная литература. Поэзия и проза регионов России» (Москва, 2001). Книга эта, к сожалению, попалась мне на глаза лишь недавно, посему заранее извиняюсь перед читателями за несколько запоздалое литературно-критическое обозрение. В сборнике, весьма солидном по объему (583 страницы формата ин-октаво), представлены очень многие регионы России (49 городов, 162 автора). Большую часть книги занимает поэзия и визуальная поэзия, меньшую – проза. В данной статье речь пойдет о прозаической части проекта – проекта, который можно было бы по праву считать замечательным начинанием, если бы не одно НО, а именно – особые жанровые пристрастия и специфичный литературный вкус составителей.

Представленные в сборнике основные жанровые направления – «литература абсурда», «поток сознания», экспрессионизм, неосимволизм. Все это именуется «экспериментальной прозой». Чаще всего за «экспериментированием» в литературной области стоит либо тихое умопомешательство, либо просто отсутствие таланта яркого стилиста и убедительного рассказчика. Авторы пыжатся изо всех сил, но не в состоянии выжать из себя ничего путного, за исключением таких вот «литературных экспериментов» в духе постмодернизма. Собственно они лишь повторяют литературное хулиганство модернистов начала и середины XX века. Речь идет о различных направлениях абстрактного искусства: экспрессионизме, сюрреализме, авангардизме, дадаизме, драме абсурда и прочих «измах». Например, в рассказе автора из Новосибирска Валерия Мароши, как и в «романе» «Начало после смерти» Светланы Кузьмичевой из Иваново, использован дадаистский прием совмещения различных предложений и фраз, выхваченных из контекста разных произведений, в попытке построения более-менее связного повествования. По сути, полная бессмыслица выдается за некое новшество, литературное открытие, несущее «глубокий смысл», понятный лишь продвинутым (а, скорее «сдвинутым по фазе»). Если это – искусство, то, в таком случае, к высочайшим проявлениям художественного творчества можно с тем же успехом отнести сумбурные творения пациентов психиатрических клиник и матерно-шизофренические пошлости «народно-блатной» низменной «культуры». Давайте уж, чего там, причислим к шедеврам словесности те самые словечки, что выводят на заборах и стенах общественных уборных перманентно озабоченные подростки!

Если уж, вы, уважаемые писатели-экспериментаторы, жаждете лавров славы известных писателей, нашумевших своими пусть и эпатажными произведениями, то для начала поучитесь хотя бы грамотному стилю и глубокому содержанию. А, если не умеете писать мастерски, то «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Экспериментировать с текстами, конечно, нужно – дело хорошее, но так, чтобы вызывать интерес и понимание у читателя, а не отвращение и, мягко говоря, недоумение, как это можно сказать о рассказах Павла Лобанова (г. Томск), которые ни о чем. В противном случае не предлагайте свой бред неразборчивым издателям, которым лишь бы «постебаться» над доверчивой читательской публикой постсоветской эпохи. Каков издатель, таков и автор – у обоих психика извращена. И не надо рассказывать сказки о том, что, мол, массовый читатель требует все время чего-то примитивного, скабрезного и неортодоксально-бунтарского. Мы, литераторы и литсотрудники, САМИ и создаем такого читателя – потребителя непристойностей, абсурда и патологии. За какой-то век самоцензура в цивилизованном обществе (кстати, обществе потребления) ослабла настолько, что в искусство и, в частности, в литературу хлынул поток творений авторов с расщепленной психикой, экзальтированным темпераментом и просто «беспредельщиков» и нигилистов. Их удел – разрушать и дискредитировать, а не создавать и воспевать все то самое лучшее, светлое и возвышенное, что создало человечество за свою многотысячелетнюю историю. Демоническое начало в человеке ныне довлеет над божественным.