Н. Черушев - Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг. Страница 11

Итак, по данным, уточненным Федько в конце следствия, в заговорщиках, известных ему, числилось 102 человека. А теперь обратимся к более ранним показаниям командарма — там их количество составляет значительно большую величину. В двух томах его архивно-следственного дела эти данные разнесены таким образом. В первом томе (листы дела 261—265) — сведения на 91 чел. Во втором томе (листы дела 55—56) — 25 чел., на 66 листе — 19 чел. (ПриВО), листы 67—68—20 чел. (НКО, Генеральный штаб, КВО), на 69 листе — 9 чел., на 70-м — 14 чел., листы 188—189—12 чел. И это еще далеко не полный перечень. Но даже приведенный список (192 чел.), несмотря на повторение в них несколько раз одних и тех же лиц, значительно больше ранее показанного. Он одновременно впечатляет, потрясает и ошеломляет.

К концу следствия по делу И.Ф. Федько состав следственной бригады претерпел изменения и обвинительное заключение составлял уже старший лейтенант госбезопасности В.М. Казакевич. С на-

писанным им текстом согласились начальник следственной части Особого отдела ГУГБ НКВД СССР майор госбезопасности Иванов и начальник названного отдела старший майор госбезопасности В.М. Бочков. Утвердили данный документ заместитель наркома внутренних дел В.Н. Меркулов и заместитель Прокурора СССР Г.К. Рогинский.

Судебное заседание Военной коллегии состоялось 26 февраля

1939 г. Из протокола заседания известно, что Федько на суде виновным себя признал и показания, данные им на предварительном следствии, подтвердил. Но подтвердил с существенными оговорками. Например, что на следствии он ложно оговорил четырех человек, в том числе Г.И. Кулика. А еще он сказал, что в бытность свою на Дальнем Востоке по заговорщической деятельности был связан с маршалом Блюхером. Однако, по словам Федько, эту связь оба они всячески маскировали. Также он сказал, что у него была возможность прийти с повинной, но по малодушию это сделано не было.

В последнем слове на суде, если верить протокольным записям, Федько заявил, что им совершены тягчайшие преступления перед партией, народом и великим Сталиным. Смерть ему не страшна, сказал он, а страшны слова правды. Ведь не белогвардеец он, а фактически стал им. А еще Иван Федорович заявил, что до начала коллективизации он твердо стоял на партийных позициях, если не считать его участия в «рабочей оппозиции» в 1921 г. Грехопадение же его началось только в 1930 г. А на следствии он рассказал истинную правду, ничего не скрывая. И далее Федько сделал такой пассаж: он иногда хорошо работал, но это была вынужденная мера, ибо для маскировки заговорщики должны были периодически показывать хорошую работу. Не раз у него появлялось желание порвать с заговорщиками, но ведь в это ему сейчас никто не поверит.

Федько понимал, что после тех признаний, которые он в устном и письменном виде дал следствию, ожидать какого-либо снисхождения и смягчения участи ему особенно не приходилось. Но, как известно, надежда всегда умирает последней. И Федько лелеял ее, эту надежду. Он надеялся, что судьи учтут его чистосердечные признания на следствии, а также заслуги перед Родиной — все-таки семь орденов имели в стране считанные единицы. Поэтому Иван Федорович в конце своего заключительного слова заявил, что смерти он не боится, но в то же время просит высокий суд принять во внимание, что он еще не старый и физически здоровый, хорошо знает военное дело и поэтому может быть полезным Красной Армии.

А еще Федько заявил о своей готовности сотрудничать с органами НКВД. В протоколе судебного заседания зафиксированы его слова о том, что он может помочь чекистам ликвидировать особо опасное наследство вредительства в области оперативно-тактического мышления в военном деле и что устранение этих последствий есть дело громадной трудности. Внутренне Федько, видимо, уже смирился с тем, что свободы ему не увидеть. Только этим можно объяснить его слова о том, что он хотел бы, пусть даже в миллионной доле, искупить свои тягчайшие преступления. А намерен он это сделать следующим способом: в тюремных условиях весь остаток своей жизни посвятить делу дальнейшего совершенствования военной теории35.

Покаянные слова Федько, бичевание своих действий, просьба о пощаде и возможности использования его опыта и знаний на благо армии и страны не возымели на судей ровно никакого воздействия. Председательствовал в судебном заседании главный палач — председатель Военной коллегии армвоенюрист В.В. Ульрих. А помогали ему опытные борцы с врагами народа диввоенюрист Я.П. Дмитриев и бригвоенюрист Ф.А. Климин. Они недрогнувшей рукой подписали Ивану Федоровичу приговор — высшую меру наказания в виде расстрела, конфискацию имущества и лишение воинского звания «командарм 1-го ранга». Расстрелян И.Ф. Федько был в тот же день.

В том, что дело И.Ф. Федько было от начала до конца сфальсифицировано, сомневаться не приходится. Данный вывод вытекает хотя бы из приведенных выше отрывков из писем комбрига Н.Н. Федорова своему начальнику М.П. Фриновскому. Анализ архивноследственных материалов по обвинению лиц, упомянутых в деле И.Ф. Федько, показывает следующую картину. Определением Военной коллегии от 26 ноября 1955 г. за отсутствием состава преступления прекращено дело в отношении И.П. Белова, который якобы завербовал Федько в антисоветскую организацию «правых». Также прекращены за отсутствием состава преступления дела в отношении С.П. Урицкого, В.К. Блюхера, А.И. Егорова, Л.И. Лаврентьева, И.Д. Кабакова, М.В. Сангурского, А.Д. Балакирева, с которыми Федько якобы имел связь по заговору.

Изучением архивно-следственного дела по обвинению М.Н. Тухачевского установлено, что в его показаниях Федько вообще не упоминается. Не проходит Иван Федорович и по показаниям Р.П. Эйдемана, Б.М. Фельдмана, И.П. Уборевича, с которыми, как свидетельствовали другие лица, он был связан по делам военного заговора. Упомянутые в деле Федько командиры РККА — комкоры А.Я. Лапин и М.О. Степанов, комдивы Г.И. Кассин, И.Я. Хорошилов и И.И. Василевич, которые будто бы имели с ним преступную связь, в судебном заседании виновными себя не признали и показали, что они антисоветской деятельностью не занимались.

Показания таких свидетелей, как П.А. Смирнов, И.А. Халепский, П.Е. Дыбенко, И.М. Горностаев, В.П. Шубриков, В.О. Погребной, по своему содержанию крайне противоречивы и легко были опровергнуты материалами дополнительной проверки. Например, Смирнов на следствии показал, что в антисоветский заговор он был завербован Я.Б. Гамарником. Между тем проверкой, произведенной Прокуратурой СССР, установлено, что обвинение Гамарника в антисоветской деятельности являлось необоснованным.

Командармы 2-го ранга Халепский и Дыбенко, как известно, показали, что они были завербованы в антисоветский заговор М.Н. Тухачевским, однако по показаниям последнего они не проходят. Дивизионный комиссар И.М. Горностаев на следствии признавался, что для антисоветской деятельности он был привлечен

А.С. Булиным, между тем как дело Булина было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Обвинение Федько в шпионской деятельности также не нашло своего подтверждения. По сообщению Центрального Государственного Особого архива СССР и КГБ при Совете Министров СССР сведений о принадлежности его к агентуре иноЬтранных разведок у них не было. А дело в отношении бывшего начальника штаба Приморской группы войск комдива А.Ф. Балакирева, через которого Федько якобы поддерживал связь с японской разведкой, было также прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

В период дополнительной проверки по делу И.Ф. Федько Главная военная прокуратура получила ряд положительных отзывов о его служебной и партийной деятельности в 20-е и 30-е годы. Среди поручителей были старые большевики П.И. Вишнякова (член партии с 1903 г.), И.И. Подвойский, Н.К. Сапронов, Я.П. Дзенит и другие. Например, генерал-лейтенант Я.П. Дзенит3 писал в апреле 1956 г.: «Знаю Федько Ивана Федоровича по совместной учебе в Военной академии, ныне Военной академии имени Фрунзе, и на протяжении ряда лет, когда он работал в войсках, а затем по совместной службе в Приволжском военном округе, где он был командующим войсками округа, а я заместителем начальника штаба округа.

Федько И.Ф. был принципиальным коммунистом, преданным партии и советскому народу, все усилия прилагал сам и направлял своих подчиненных к тому, чтобы наилучшим образом подготовить войска Советской Армии для действия против возможных врагов Советского государства. В силу своих качеств, знающего, требовательного и преданного Коммунистической партии и советскому народу, он много сделал для укрепления боевой мощи Советской Армии и защиты Советского государства.

Каким я знал Федько И.Ф., он не мог быть врагом Советского государства»36.

Таким образом, в процессе дополнительной проверки в 1956 г. были установлены обстоятельства, свидетельствующие о невиновности Ивана Федоровича Федько. Определением Военной коллегии от 26 мая 1956 г. приговор этого же судебного органа от 26 февраля 1939 г. был отменен, а дело в отношении него прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления, т.е. он посмертно был полностью реабилитирован.