Андрей Савельев - Осколки эпохи Путина. Досье на режим Страница 11

Президентская «вертикаль» осталась глухой к моим предложениям. Только в зале заседаний Думы в перерыве ко мне подошел один из сотрудников Администрации и вполголоса, чтобы никто не слышал, похвалил мою записку, направленную секретной почтой. Никаких последствий эта похвала не имела. Нет, власть не собиралась заниматься проблемами страны. У нее были свои собственные проблемы. А общественную активность приказано было подавлять.

В марте 2006 года группа граждан намеревалась провести митинг у здания ГВП с целью публично заявить требования о гласном, объективном и всестороннем рассмотрении в суде материалов расследования уголовного «Катынского дела». Московские власти сделали все, чтобы сорвать митинг. Инициаторов вызывали для «профилактических бесед». Раз за разом отвергались одна заявка за другой. В беседах участвовал глава следственно бригады по «Катынскому делу» и сотрудники Правительства Москвы — генералы, полковники, генерал-полковники. В ходе бесед было сообщено, что причина для запрета митинга будет непременно найдена.

Еще раз тема Катыни коснулась меня лично в поганень-кой брошюрке, где русофобы собрали несколько публикаций ученых, которые соблазнились гонорарами за публикацию оскорблений и клеветы в адрес нескольких книжных публикаций, касающихся проблем русской нации. Почти все авторы оказались из русофобского гнезда — Института этнологии и антропологии во главе с Валерием Тишковым, который в России с начала 90-х годов курирует межнациональные отношения, а теперь занимается еще и проблемами толерантности в Общественной палате. В указанном заведении есть некий отдел народов Кавказа. В отделе заведующий — С.Арутюнов. Ему было дано задание в три странички оценить мою книгу «Время русской нации». Конечно, не читая ее, а лишь скользнув взглядом по любезно предоставленным «правозащитниками» цитатам. Среди всех прочих цитат оказалась буквально единственная фраза о «Катынском деле».

Не будучи в курсе «Катынского дела», которым я занимался несколько лет как депутат Госдумы, Арутюнов обвинил меня в клевете на власть, которой я предъявил претензии за поддержку гббельсовского мифа о расстреле 25 тыс. польских офицеров. Для ученого, не видевшего в глаза никаких документов, весьма смело делать выводы о том, что «вина НКВД в катынских расстрелах на сегодня доказана уже неопровержимо». Особенно поражает гражданский пафос вставшего против «популистской клеветы на власть» гордого защитника правды. Ученым можешь ты не быть, а быть доносчиком — обязан. Таково, как я понимаю, кредо русофоба, внедренного в ученую среду.

Помимо проблемы исторической правды, есть еще и проблема российско-польских отношений, омраченных «религией Катыни», ставшей основой польского политического самосознания. В Польше отрицание убийств польских офицеров сотрудниками НКВД приравнено к уголовным преступлениям. Тем самым, смыкаются «религия Катыни», «религия Холокоста» и русофобия, стремящаяся доказать, что между фашистами и русскими нет никакого различия. Русские, не желавшие брать на себя фальсифицированное «Катынское дело», — настоящие современные неофашисты! Собственно, такая характеристика давалась всем русским, кто не соглашался с позицией властей, а также прокрем-левскими СМИ. Не зная ничего по поводу «катынского дела», они были уверены, что «русские фашисты» не могли не расстрелять несчастных польских офицеров — настоящих борцов с фашизмом.

Груз «Катынского дела» может немалым весом лечь на плечи русского народа, как лежит «Холокост» на плечах немцев, расплачивающихся не одно поколение вовсе не за нацизм, а за миф о еврейских страданиях, которые признаны почему-то самыми ужасными. Другим народам подобная мифология не свойственна, они на своих жертвах и своем горе не делают грязный бизнес. Русские полякам не предъявляли счет за десятки тысяч уморенных голодом и болезнями пленных красноармейцев, которых в 1920 году держали в чистом поле за колючей проволокой, пока большая часть из них не отдала Богу душу. А вот поляки потребовали от России «компенсации» за геббельсовский миф о польских офицерах. Сначала в 2005 году польский сейм принял резолюцию с требованием к России признать геноцидом расстрел пленных польских офицеров. В 2007 году в Польше к власти пришли отпетые русофобы братья Качиньские. «Катынская религия» стала их главным аргументом на выборах. В центре Варшавы они провели фотовыставку «Katyn», предваряя ее плакатом, где зверомордые русские с окровавленными руками расстреливали польского офицера. Специально к выборам был создан фильм А.Вайды «Катынь». Хотя режиссер попытался превратить его в мелодраму, всепольский показ (а потом и всемирный) и множество публикаций, посвященных премьере, вызвали всплеск яростной русофобии. После победы на выборах Лех Качиньский провел демонстративную акцию: повысил в званиях всех поляков, которые считаются погибшими в Катыни.

Попытки поляков говорить о том, что их интересует только моральный ущерб, опровергаются тем, что уже в 1989 году сейм Польши предлагал СССР в порядке компенсации списать задолженность Советскому Союза в размере 5,3 млрд инвалютных рублей. В 2008 году разговоры шли не о покаянных заявлениях, а о компенсациях родственникам погибших. Отказ московского суда рассматривать требования о реабилитации расстрелянных польских офицеров дал инициаторам соответствующего иска основание обратиться в Страсбургский суд по правам человека. Решение этого суда предопределено предшествующей историей и политической конъюнктурой. В 2010 году рассмотрение дел о «компенсации» (пока что моральной) было принято к рассмотрению. Так русофобия Кремля оборачивается моральными и материальными потерями для России.

«Катынское дело» не оставляло меня и после завершения работы в Думе. Сергей Стрыгин познакомил меня с криминалистической экспертизой «записки Берия», в которой было достоверно установлено, что она напечатана на двух разных машинках. Последние листы явно являются подменой.

Через несколько месяцев разразилась трагедия под Смоленском — «Катынь-2». Польские летчики угробили все руководство страны вместе с Лехом Качиньским, попытавшись посадить самолет в плотном тумане и вопреки настоятельным рекомендациям диспетчеров аэропорта. Русофобы очень хотели найти в катастрофе «руку Москвы». Но не получилось. Скорее тут стоит говорить о Божьей Воле. Ведь поляки торопились на масштабное мероприятие к «годовщине расстрела», закрепляя фальсификацию истории государственным ритуалом. И российское руководство готово было им в этом содействовать.

Наконец, в мае 2010 разорвалась информационная бомба — депутат ГД Виктор Илюхин обнародовал свои контакты с человеком, который сообщил о порядке и методах фальсификации «Катынского дела» и других подобных «дел», которые были организованы в начале 90-х и продолжались много лет. Виктор Иванович позвонил мне и предложил принять участие в подготовке материала, суммирующего разоблачение фальсификации. Мне была прислана записка «комиссии экспертов» под руководством директора Института государства и права Российской академии наук академика Б.Н.Топорнина, составленная в 1993 году. Это был новый для меня документ, и я с особой тщательностью проследил все хитросплетения мысли придворных фальсификаторов истории. Свой разбор этой записки я отправил в Думу, и она была использована для подготовки итоговой коллективной публикации.

Борьба за историческую правду продолжается.

Кремль капитулирует перед Японией

Накануне празднования 60-летия Победы в Великой Отечественной войне мы с соратниками решили внести на рассмотрение Думы законопроект «Об установлении даты прекращения состояния войны между Советским Союзом и Японией». У непросвященного наблюдателя такой законопроект мог вызвать недоумение. В самом деле, война кончилась 60 лет назад, а мы тут занимаемся каким-то странным правотворчеством. В действительности правовой пробел, связанный с отсутствием правомочно принятого акта о дате окончания войны с Японией, оказывал серьезное влияние на российско-японские отношения, омрачая их постоянным возвращением к вопросу о «северных территориях». Пробел был очевиден в связи с тем, что подобные обстоятельства были урегулированы в отношении Германии. Причем совсем не в мае 1945 года, как многие думают. Тогда был решен вопрос о капитуляции германских войск, а срок окончания войны (определявший многие правовые вопросы) был обозначен десятилетием позднее — Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25.01.1955, утвержденным Верховным Советом СССР 9.02.1955 г.

Правовой пробел породил ряд ошибочных шагов со стороны советского государственного и партийного руководства, в частности — включение в известную совместную Декларацию от 19.10.1956 г. фраз о «прекращении состояния войны между СССР и Японией», о «восстановлении дипломатических и консульских отношений между СССР и Японией» и некоторых других, которые были, тем не менее, ничтожными в юридическом отношении с момента подписания. Ошибочной следует признать также ссылку на эту Декларацию, не ратифицированную в надлежащем порядке, предусмотренном Конституцией СССР, в некоторых дипломатических актах органов исполнительной власти РФ, которые могли быть неправильно поняты руководством современной Японии, неверно трактовались руководством РФ. Произвольные трактовки Декларации давали врагам России широкое поприще для псевдоправовых претензий в адрес нашей страны. Многими при этом наша страна выставляется как агрессор. На самом деле действия советского руководства были обусловлены договоренностями, достигнутыми на Потсдамской конференции великих держав.