Ольга Мамонова - Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки Страница 11

— Моя жена работала модельером мужской одежды, — поясняет генерал-майор.

Любуясь красивой парой на отдыхе в Кисловодске, перевожу взгляд на следующий снимок, сделанный в Большом Гнездниковском переулке. Темная косоворотка, подпоясанная ремнем. Стриженая голова. Контраст — просто разительный.

— Это я после выхода из одной банды. И по моей наводке банду обезвредили, — спокойно говорит Владимир Павлович, как будто поясняет, как пройти к ближайшей булочной.

— Значит, легендарного Шарапова все-таки внедрили?

— Да нет, это совсем другая история. Это было раньше, мне было около двадцати двух лет.

Подполковник Игорь Скорин тоже понимал, что соль оперативной работы — не в погоне и стрельбе, а в умении разговорить нужного человека, суметь подчинить блатного своей воле, своему заданию. Разговор по делу Лаврецких произошел в Сандуновских банях. Баня была местом, где интересы муровцев и блатных традиционно пересекались. Это была нейтральная, безопасная территория. Без оружия, без арестов, без «жучков». Как говорится, в бане все равны. Разузнав, что можно и нужно, от представителя криминалитета, Скорин понял, что уголовный мир ведет свое собственное расследование и ему, Скорину, надо вырваться вперед. Ниточка потянулась: номера облигаций, проданный мотоцикл, телефонная будка, назначенная встреча. Жестокого рецидивиста — убийцу Лаврецких и скупщика краденого — арестовывали подполковник Игорь Скорин и майор милиции Сергей Дерковский. Однако премия и похвала самого комиссара Овчинникова были недостаточны для того, чтобы почувствовать некоторый подъем — ведь другая, неизвестная, банда продолжала сжигать за собой все мосты и не оставляла ни следов, ни запаха. Убийство Лаврецких раскрыли за два месяца. За бандой молодых налетчиков охота велась уже два с половиной года.

Митинская банда не унималась. И не давалась. На следующий раз они отступили от правил и сработали летом, хотя уже без Николаенко, только полгода назад снявшего зонный клифт. «Помыкался он в гордости и снова загремел…» Теперь он загремел в лагерь за отсутствие прописки. Но к этому времени у Митина под рукой была замена: Коровин, его приятель по Брусчатому поселку.

Тридцать первого августа 1952 года банда ворвалась в чайную на станции Снегири. Чайная — только звучит невинно. В те времена в столовых не подавали горячительные напитки, а в чайных можно было купить алкоголь, поэтому касса работала бойко. Последний вечер лета, теплый и светлый. Приветливое деревянное строение в стиле сказочной избушки. Когда высокая темная фигура Митина загородила вход и раздался резкий крик «На пол!», от неожиданности и ужаса все словно оцепенели. Митин обнажил оружие и в считанные секунды принудил всех повиноваться. Но сторож, крепкий мужчина лет сорока, не растерявшись, бросился в подсобку и сорвал со стены ружье. Увидев направленное на него дуло, Митин выстрелил. Сторож скончался в больнице через несколько часов.

Кровавая развязка не оправдала себя. В кассе было всего около четырех тысяч. Для многих — целое состояние. Для митинцев — риск впустую.

Через месяц, в начале октября, Лукин и Митин поехали на электричке в Москву, чтобы выбрать новую точку для ограбления. Подходящий объект скоро появился — палатка «Пиво-воды» на платформе «Ленинградская». Лукин стал более дерзким, его мало что сдерживало. Забыв о всякой осторожности, он позвонил Аверченкову на работу и договорился о встрече на «Ленинградской». Аверченков сразу смекнул, в чем дело. Встретившись на пустынном перроне, все трое вошли в палатку. Аверченков запер с внутренней стороны дверь и остался у входа, а Лукин потребовал у кассирши выручку и, рванув к себе ее собственный кожаный чемоданчик, бросил туда деньги.

Поднялся посетитель за ближайшим столиком.

— Что ты делаешь, мать т…

Выстрел оборвал его возмущение и саму жизнь. Тогда другой посетитель бросился на Митина, несмотря на то что тот продолжал держать всех под прицелом. Митин отбил его ногой, однако посетитель быстро поднялся, снова попытался остановить его и получил выстрел в голову.

— Что ты там возишься?! — крикнул через плечо Лукин, образцовый студент МАИ. — Что ты там возишься…

Митин выбежал с Лукиным на перрон и в последнюю минуту вскочил в отъезжающий поезд. Вынув деньги из сумки, он мельком увидел какие-то документы и детские фотографии. Сойдя на следующей станции, они прошли по мосту через Сходню. Размахнувшись, Лукин выбросил сумку как можно дальше в темную реку, и вода покорно проглотила улику.

Для генерала Арапова ограбление на «Ленинградской» — не глава из детектива. Это тихая сцена смерти, два трупа. Два человека, последний выбор которых был дать отпор трем вооруженным парням, грабившим кассира-женщину.

— Жалко их было. — У Владимира Арапова эти простые слова звучат глубоко, с мыслью. Я поняла, что именно сила сострадания была сутью и смыслом его мужественной работы. Он никогда не забывал, ради чего рискует жизнью. Чтобы приблизить эру милосердия.

Но бандитское безумие продолжалось. Поздним вечером 1 ноября 1952 года Митин, Лукин, Болотов и Аверченков подошли к магазину на Лиственной аллее, недалеко от Ботанического сада. Надо сказать, что в октябре 1952 года Совмином СССР было принято решение возложить на милицию охрану торговых и промышленных предприятий. Но тимирязевский магазин никто не охранял.

В те годы магазины закрывались поздно. Страна работала почти по такому же графику, что и Сталин. Было около девяти часов вечера, когда банда вошла в магазин, а в зале все еще находилось около двадцати человек, некоторые были с детьми. В кассу стояла небольшая очередь. Митин громко приказал всем лечь на пол. Кассирша возмутилась и бесстрашно отказалась давать деньги. Болотов выстрелил ей в плечо. Воспользовавшись суматохой, заведующая закрылась в кабинете и прикрыла дверь шкафом. Лукин закричал: «Открой, пристрелю!» — и с неожиданной силой стал ломать дверь. В сводке о нем только и сказано: пьяный, но бледный. Обчистив кассу на двадцать четыре тысячи рублей, вся бандитская группа вышла на улицу и быстро двинулась вдоль пустынного Сусоколовского шоссе. Двое, одним из которых был Лукин, отстали. Проходивший неподалеку лейтенант милиции окликнул их и попросил прикурить. Это был участковый 111 — го отделения милиции Федор Грошев. У молодого милиционера работала интуиция. Заподозрив неладное — по взглядам, по водке, по обрывкам разговоров, — он потребовал предъявить документы. Лукин был взвинчен и раздражен. Грошев настаивал. Возник конфликт. Обернувшись на шум, Митин решил, что лейтенант производит арест, и прервал разговор выстрелом. Смертельно раненный, лейтенант Грошев все-таки пробежал еще около семидесяти метров, к перекрестку Сусоколовского и Владыкинского шоссе, и упал.

Вызванный на место преступления Владимир Арапов тщательно осмотрел магазин и близлежащую территорию. Посетители пытались оказать первую помощь раненой кассирше, и поэтому никто не следил за преступниками, когда они вышли на улицу. Но к магазину прибежали два подростка и рассказали, что видели подозрительного человека у шоссе. Благодаря им восстановили всю цепь событий. В научно-техническом отделе провели баллистическую экспертизу. Установили, что выстрел произведен из пистолета системы ТТ калибра 7,62 мм. Подростки дали довольно точное описание высокого парня, который стрелял в участкового милиционера. Было также обнаружено, что найденная в бабушкинском магазине гильза патрона имеет след осечки, образованный бойком того же самого пистолета. А дальше расследование застопорилось.

Почти три года безнаказанности стали притуплять обычную осторожность Митина. Он даже потерял наган после того, как напился где-то в Москве, но не придал суеверного значения этому обстоятельству. Чутье на опасность его подвело.

Шестнадцатого декабря Лукин и Митин вышли на магазин в Сталинском районе, недалеко от знакомого им стадиона, и ограбили его по уже сложившейся схеме. С деньгами не повезло: не набралось и четырех тысяч. Накануне Нового года, снова вдвоем, они приехали на Таганку и попытались взять магазин на Покровской заставе. Но на этот раз посетители оказали быстрое сопротивление, а директор даже запустил в Митина стулом.

Банда стала высматривать новый объект для нападения.

Седьмого января 1953 года Лукин и Базаев выступали на соревнованиях по хоккею в Мытищах. Там Лукин и приметил сберкассу на площади Дзержинского. По возвращении в Красногорск он встретился с Митиным и сказал, что знает, где можно хорошо заработать. Вся команда приехала на условленное место уже через день, около полудня.