Дмитрий Верхотуров - Суворов врет! Потопить «Ледокол» Страница 11

Хозяйство Кэмпбелла стало прообразом крупных советских зерносовхозов, которые в публикациях того времени назывались «пшеничными фабриками». Советских хозяйственников привлекала высокая товарность хозяйств, механизированность всех работ и сама возможность производства огромного количества товарного зерна, которое можно было пустить как на внутреннее снабжение, так и на экспорт.

Однако в реальности советские хозяйственники разбили себе лоб на некритическом внедрении капиталистического опыта, и зерносовхозы не получились.

К концу 1931 — началу 1932 года в Казахстане было создано 23 зерновых совхоза, в том числе 7 зерносовхозов в Актюбинской, 6 зерносовхозов в Карагандинской областях. У них было 1943,6 тысячи гектаров сельскохозяйственных угодий, 1558 тракторов, и все зерносовхозы засевали 383,2 тысячи гектаров. В среднем 19,7 % своих пахотных угодий. Причина столь небольшого использования пашни состояла в том, что средняя площадь на один трактор в зерносовхозах Казахстана составляла 250–270 гектаров. Она могла колебаться в сторону увеличения площади на трактор из-за применения на сельхозработах рабочего скота и могла колебаться в сторону уменьшения, когда совхоз имел избыток тракторов.

Урожайность в зерносовхозах была ненамного лучше колхозной. В 1930 году — 5,1 центнера с гектара, в 1931 году — 1,8 центнера с гектара, в 1932 году — 5,5 центнеров с гектара[80]. Обращает на себя внимание то, что в пору массового создания и расширения площадей зерносовхозов в 1931 году урожайность упала до минимального уровня, который соответствует сильнейшей засухе.

Так же дело обстояло и на Украине, в которой в 1930 году было создано 8 зерносовхозов с общей площадью в 186 тысяч гектаров, которые имели 523 трактора. В среднем по 355 гектаров на трактор. После этого урожайность упала и в украинских зерносовхозах. Если в 1930 году она составляла 7 центнеров с гектара, то в 1931 году — всего 4,5 центнера с гектара.

Это был провал всего начинания. В 1933 году в журнале «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства» был опубликован подробный разбор «дела Трактороцентра», или вредительской группы Конара — Вольфа — Коварского. Основной удар критики пришелся на идею монокультуры в совхозах, на игнорирование местных природно-климатических условий и на некритическое заимствование американского опыта ведения сельского хозяйства[81].

Многие специалисты, посещавшие хозяйство Кэмпбелла, обращали внимание на то, что для него характерны: неглубокая пахота, слабая агротехника с годовым паром земли, слабая борьба с сорняками и небрежный посев. По существу, хозяйство существовало за счет хищнической эксплуатации земли и расхищения ее естественного плодородия. Все эти характерные черты хозяйства Т. Кэмпбелла оказались и в советских зерносовхозах: огромные площади, гораздо ббльшие, чем в США, недостаток тракторов до норм, исчисленных для МТС, слабая агротехника и засев около 20 % имеющихся пахотных земель, слабая борьба с сорняками. Особенностью системы была неглубокая вспашка, которую в 1931 году внедрил М.Е. Коварский, заместитель А.М. Маркевича по Трактороцентру, который создал вторую на Украине МТС. Коварский требовал пахоты не более чем на 8—12 см, и под эту задачу выпускалась сельскохозяйственная техника: плуги, бороны, культиваторы. Подобная мелкая вспашка сокращала сроки полевых работ, сокращала расход горючего и увеличивала межремонтные сроки для оборудования. Таким образом, можно было распахивать гигантские площади сравнительно небольшим количеством тракторов.

Уязвимым местом мелкой вспашки было то, что она создавала благоприятные условия для размножения сорняков и вредителей, а также приводила к быстрому высыханию почвы в засушливых районах, создавая предпосылки для сильнейшего неурожая.

Теперь рассмотрим, в чем состояли причины недорода в 1932–1933 годах. Во-первых, засуха, охватившая обширные районы степной полосы, в которых разворачивались зерносовхозы и колхозы. Само по себе это было веским фактором, но не решающим.

Во-вторых, нехватка тракторов в сочетании с огромными площадями. В хозяйстве Кэмпбелла на один трактор приходилось 720 гектаров пашни, в советских зерносовхозах — по 200–300 гектаров. Между тем трактора того времени: «Фордзон» и «Интернационал», как импортные, так и советские, могли обработать 110–150 гектаров, в самых лучших хозяйствах до 220 гектаров. В колхозах положение было не лучше: тракторов было мало, лошадей не хватало, а планы по распашке были значительно увеличены. Нехватка тяги приводила к небрежной пахоте, к затягиванию сроков сева до мая, а иногда и до июня. В условиях засухи это понижало урожай на 30–40 %.

В-третьих, вводимая мелкая вспашка привела к распространению сорняков и вредителей растений. Для примера, в Ново-Деревенской МТС Старо-Минского района (Краснодарский край) на тех полях, где проводилась четырехкратная прополка, урожай составил 14–15 центнеров с гектара. На полях с однократной прополкой — 5 центнеров с гектара. Бывали поля, на которых сорняк совершенно забил культурные растения. Ежегодные потери от сорной растительности составляли 200–300 млн центнеров зерна[82].

В-четвертых, низкая агротехника привела в 1932 году к вспышке головни — опасной болезни злаков, способной вызывать тяжелые отравления при употреблении зараженного зерна в пищу. Обследования показали, что заражение зерна головней было практически повсеместным. В 1932 году зараженность, в зависимости от культуры, колебалась от 0,6 до 4,1 %. По Украине пораженность составляла 2,8 %, по Центральным черноземным областям — 3,6 %[83]. В среднем по СССР зараженность пыльной головней составляла 0,8 % по пшенице. Это гибель 20–30 % посевов. В 1933 году зараженность в 0,5 % колебалась от 20 % до 90 % по разным районам и наиболее высокой была в Поволжье и в Центрально-Черноземной области. В дополнение к головне была также эпидемия бурой ржавчины, и наблюдались случаи потери до 70 % урожая от этой болезни злаков. В 1932 году на Украине от бурой ржавчины погибло 20–30 % урожая, на Северном Кавказе — до 50 %. Помимо этого отмечались случаи поражения хлебов фузариозом, т. н. «пьяный хлеб», который при употреблении в пищу может вызвать симптомы алкогольного отравления.

В-пятых, вносили свой вклад в сокращение урожая насекомые-вредители (луговой мотылек), саранча и мыши, которые размножались в потрясающих воображение масштабах из-за мелкой пахоты, не разрушающей норы, из-за хранения зерна в ямах, из-за многочисленных нарушений правил агротехники и хранения зерна. В степных районах Крыма, Северного Кавказа, Поволжья, Казахстана отмечалось до 10 тысяч нор грызунов на гектар. Мыши в 1932 году оккупировали всю степную зону от Днестра на западе до Иртыша на востоке.

Итогом этого стало резкое падение урожая зерновых с 83,5 млн тонн в 1930/31 году до 69,4 и 69,4 млн тонн в 1931/32 и в 1932/33 году[84]. Сокращение — 14,2 млн тонн. Это в среднем по СССР, а в засушливых степных районах сокращение урожая было еще ббльшим, и в ряде мест урожая как такового не было. В те годы советское сельское хозяйство выехало за счет нечерноземных потребляющих районов, выращивавших рожь.

Таким образом, причиной голода в 1921 году было сильнейшее разорение страны после Гражданской войны, а причиной голода в 1933 году было некритическое заимствование капиталистического опыта ведения зернового хозяйства и грандиозный просчет плановиков в развитии сельского хозяйства. При самом тщательном рассмотрении никаких признаков «организации голода» совершенно не просматривается.

Как большевики боролись с голодом

В отличие от Гитлера, который держал свой народ на голодном пайке совершенно сознательно и настойчиво рекомендовал немцам поменьше есть, большевики всегда решительно боролись с голодом и его последствиями, сколь бы малыми ни были их возможности.

Наиболее известна кампания по борьбе с голодом 1921–1922 годов, которая приняла огромные масштабы и всемирный размах. Осенью 1921 года в голодающих губерниях началась массовая раздача продовольствия — госголпайков, часто в виде приготовленной горячей пищи, пригодной для немедленного употребления.

К примеру, в Западном Казахстане, охваченном сильным голодом, в ноябре 1921 года распределялось 139 тысяч пайков. В январе — феврале 1922 года распределялось 171,85 тысячи пайков. Но уже в марте количество госголпайков резко увелич» илось. В марте — мае распределялось уже 392 тысячи пайков[85]. Продовольственная помощь охватывала примерно 17 % голодающего населения в самый пик голода. По данным ЦК Помгол КазАССР за семь месяцев, с ноября 1921 года по май 1922 года, было распределено 1 млн 810,7 тысячи госголпайков.

Принималась всевозможная помощь, которая предоставлялась американским комитетом помощи ARA (в мае 1922 года эта организация кормила 6,1 млн человек, в летние месяцы 1922 года до 11 млн человек из 40 млн голодающих), Международным рабочим комитетом помощи голодающим, Красным крестом. Советское правительство не отказывалось от помощи даже со стороны религиозных организаций. В 1921 году квакеры прислали в Кустанайскую губернию 60 вагонов зерна. Иностранные организации, кроме ARA, летом 1922 года кормили еще 3 млн человек. Пожалуй, это была одна из самых крупных в мировой истории кампаний помощи голодающим.