сборник - Говорят погибшие герои. Предсмертные письма борцов с фашизмом Страница 11

28. 12. 1941 года. Смерть фашистам, не бегите от них, товарищи! Перед сильными они — ноль.

Из десяти человек осталось четверо. В окружении — третий день. Боевое задание мы выполнили, послали трех связных после разгрома эсэсовского полка, знамя, много секретных документов. Мы прикрывали их отход.

Рассветает. Немцы — целый батальон — окружили нас. Наша оборона крепка… Запасли много боеприпасов и оружия.

Истинный герой красноармеец Хабибулла Ислямов, бывший воспитанник детского дома имени ЧК в Петрограде, слесарь завода «Севка-белъ», призван Кзыл-Ординским горвоенкоматом… Он бил беспощадно, пока не был ранен. Вечером с Кузьминым привел двух немецких солдат, захватив их как «языков». Они еще живые. Убедительно просят убить двух полковников. Называют себя коммунистами.

Мы остались трое в живых. У нас по нескольку ранений, у всех течет кровь. Вот сейчас она залила мой левый глаз. Мы погибаем за Родину, наша кровь не пропадет. Присягу мы не нарушили, мы, разведчики, выполнили свой долг перед Родиной.

Прошу сообщить моим детям… они в Ташкенте, что я погиб на поле битвы в неравном бою, храбро. Пусть они не забывают меня никогда, они будут жить счастливо, без войн.

Ислямов скончался. Это большая утрата. Он был не человек, а лев, бесстрашный герой Родины, комсомолец.

Вот только что тяжело ранило Ольховецкого, бывшего секретаря Невинского (или Невянского) горкома ВКП(б). Он был бесстрашный большевик, агитатор нашего полка. Он умирает…

Нас осталось двое. Немцы беспощадно сжимают кольцо. Перед амбразурами — трупы вражеских солдат.

Я кончаю писать. Кузьмин крепко сражается. Гитлеровских полковников я списал на тот свет.

Наступает темнота. Фашисты кричат нам, обещают жизнь и многое другое, чтобы мы сдались.

Двое пленных немцев, рядовых, просят, чтобы я им дал право воевать против своих. Кузьмин очень тяжело ранен. Без сознания. У меня три ранения. Сейчас задело пулей левый глаз. Течет обильно кровь. Немцам я развязал руки, доверил каждому по автомату. Они начали бить по своим. Я удивлен — они наши!

Я одной рукой продолжаю писать в темноте. Перестрелка стихла. Опасная пауза. Блиндаж полон трупами.

Жду.

Последние минуты жизни.

28. 12. 1941 года. Жив. Не сдамся.

Два немецких солдата заменяют моих товарищей. Кто же они? Нет времени спросить их.

Жив! Не сдамся!

Я обращаюсь к своим товарищам-воинам. Боритесь за Родину, за партию Ленина. Все равно победа будет за нами. Враг силен. Но морально они слабее нас во много раз.

Не падайте духом. Будьте стойкими борцами за победу партии Ленина, за Октябрь, за свой народ…

Ему был 21 год. Уроженец Апастовского района, Татарской автономной республики, Г. А. Исланов жил до войны, как и все его сверстники, с верой в будущее. После десятилетки стал работать, обзавелся семьей, переехал в Свердловск, чтобы без отрыва от производства учиться в вузе. Война нарушила все его планы… И вот Галей Аксанович — в военном училище, осваивает мастерство фронтового разведчика.

В суровые декабрьские дни 1941 года коммунист Г. А. Исланов — старшина и командир отряда разведчиков 1243-го стрелкового полка — участвует в защите столицы нашей Родины — Москвы. Он пишет торопливые, коротенькие открытки родным, жившим в Свердловске, по улице Ванцетти, 80, сообщает об упорных боях под Москвой, о переходе в наступление, об освобождении Калинина, о зверствах фашистов, о героизме своих товарищей-разведчиков Хабибуллы Ислямова, Кузьмина, Ольховецкого, Петра Сафронова и др. Потом весточек не стало…

Советское командование, проводя решительные наступательные действия, остро нуждалось в свежих разведданных. В ночь на 26 декабря 1941 года Галея Исланова вызвали в штаб полка и поручили сформировать отряд из десяти разведчиков, который должен проникнуть в зафронтовой город Старицу и во что бы то ни стало разузнать ближайшие планы врага.

Линию фронта прошли тихо. Добравшись до окраины города, быстро нашли командный пункт местного гарнизона. Внезапная рукопашная атака. Убиты и ранены десятки фашистов, взяты «языки», захвачены ценные оперативные документы. Но гитлеровцы вскоре опомнились. Отряд разведчиков оказался во вражеском кольце, которое час от часу стягивалось все туже и туже. Исланов приказал занять круговую оборону, сражаться до последнего, если не удастся прорваться к своим.

Они сражались, не надеясь на чудо. Уж слишком неравны были силы! Тогда-то и появилось это письмо. Галей Аксанович спешил поделиться своими сокровенными мыслями с товарищами по фронту, выводя химическим карандашом неровные строки на листках из книги по саперному делу.

Когда письмо было закончено, сержант раскрыл свою воинскую книжку и уже не карандашом, а кровью, сочившейся из ран, написал: «Моя партия, моя Родина, мой героический народ Советского Союза! Я это пишу перед смертью…»

Письмо, воинскую книжку, остаток карандаша он запрятал в пустую флягу, крепко закрутил ее крышкой и спрятал в груде камней от обрушившейся стены.

Послание разведчика было обнаружено участниками боев под Старицей, побывавшими в этих местах в 1964 году.

ПРОЩАЛЬНАЯ ЗАПИСКА ЗАЩИТНИКА ЛЕНИНГРАДА ЛЕТЧИКА-ИСТРЕБИТЕЛЯ С. ГОРГУЛЯ

Не ранее 22 ноября — не позднее декабря 1941 г.

Прощайте, ленинградцы. Победа за нами…

Эти слова были написаны смертельно раненным летчиком-истребителем Семеном Горгулем, сбитым немецко-фашистскими стервятниками в небе над Ладогой.

Поздней осенью 1941 года, когда враг занял все железные и грунтовые дороги, ведущие к Ленинграду, молодой летчик-истребитель Волховского фронта защищал «дорогу жизни», проходившую через Ладожское озеро.

Для осажденного города эта дорога имела неоценимое значение: она связывала с Родиной, по этой дороге перевозилось военное снаряжение и продовольствие для осажденных.

Гитлеровское командование во что бы то ни стало пыталось оборвать эту «дорогу жизни», как образно называли ее ленинградцы, и обрушивало на нее непрерывные удары с воздуха и суши.

Днем и ночью над ледовой трассой Ладоги патрулировали советские самолеты, героически отражая атаки вражеской авиации. Среди защитников «дороги жизни» своим бесстрашием и самоотверженностью выделялся Семен Горгуль.

Ровесник Октября, комсомолец Горгуль пришел в летное училище по путевке донецкого комсомола. Он был шахтером, как и отец, от которого унаследовал настойчивость, деловитость и честность.

В эскадрилье его избрали секретарем комсомольской организации. Здесь он стал искусным летчиком-истребителем и с Героем Советского Союза Голубевым, Байраковым и Дмитриевым днем и ночью патрулировал в небе.

На своем «ястребке» Семен неоднократно выходил победителем из поединков с фашистскими асами…

В тот день группа «мессершмиттов» снова пыталась прорваться к дороге. Ей наперерез устремился «ястребок», ведомый С. Горгулем. Вот, объятый дымом и огнем, рухнул вниз один из «мессеров». Повернул, не выдержав боя, другой. Семен Горгуль начал преследовать третьего. Но трассирующие пули четвертого достигли истребителя. «Ястребок» вышел из повиновения и начал быстро снижаться. Тяжело раненный летчик сумел невероятным усилием воли вывести самолет из пике и приземлился на снежное поле.

Гитлеровские летчики, радуясь удаче, с бреющего полета стали расстреливать краснозвездную машину. Пять раз пикировали они на распростертого внизу «ястребка», но только на шестой им удалось поджечь его.

На льду Ладоги рядом со сгоревшим самолетом нашли тело погибшего героя. Раненный в обе ноги, он истек кровью. Рядом с ним лежал открытый блокнот с неоконченной предсмертной запиской. В ней — прощальные слова, написанные кровью.

Записка летчика-истребителя С. Горгуля опубликована в книге Н. К. Смирнова «Матросы защищают Родину» (М., 1962).

КЛЯТВА КРАСНОАРМЕЙЦА И. Я. АНДРОСОВА

Декабрь 1941 г.

Вступая в бой, я, коте коммунист, заверяю командование, что буду драться храбро, умело и с достоинством, не щадя своей крови и самой жизни для полного уничтожения коричневой чумы. Прошу только одно: после разгрома фашизма, если я погибну, сообщить моим родным, что я погиб за дело Ленина, по адресу: БССР, Гомельская область, Жлобинский район, Малевичский с/с, дер. Новики, Андросовой Татьяне Ивановне.

Я заверяю командование, что не оставлю поля боя, в случае[1] буду ранен, покуда не оставят меня силы, а на этом с товарищеским приветом.