Bill Gates - Марк Солонин Страница 11

ПЕРВЫЙ БОЙ

Прежде всего следует отметить, что совместные дейст-ния Северо-Западного и Западного фронтов так и не состоялись. Главные ударные силы Северо-Западного фронта— 12-й мехкорпус генерал-майора Шестопалова и

3-й (без 5-й танковой дивизии) мехкорпус генерал-майора Куркина — были перенацелены с направления Каунас — Сувалки (как это было предписано Директивой № 3) на северо-запад, в направление г. Шауляй, где 23— 24 июня произошло крупное танковое сражение с главными силами 4-й танковой группы вермахта. Что же касается 5-й танковой дивизии, то она по приказу командующего Северо-Западным фронтом утром 22 июня была выведена из состава 3-го мехкорпуса и передана в непосредственное подчинение командующего 11-й армией.

С середины июня 1941 г. войска 11-й армии, равно как и все прочие соединения Прибалтийского особого военного округа (будущего Северо-Западного фронта), в обстановке строжайшей секретности были приведены в состояние полной боевой готовности. Уже 15 июня 1941 г. командующий войсками округа генерал-полковник Ф.И. Кузнецов издал приказ № 0052, в котором напомнил своим подчиненным, что «именно сегодня, как никогда, мы должны быть в полной боевой готовности... в любую минуту мы должны быть готовы к выполнению любой боевой задачи» (19. стр. 8). Далее в приказе давались уже вполне конкретные указания: «...Проволочные заграждения начать устанавливать немедленно (здесь и далее подчеркнуто мной. — М.С.)...

С первого часа боевых действий организовать охранение своего тыла, а всех лиц, внушающих подозрение, немедленно задерживать и устанавливать быстро их личность... Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию... Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге... Командующему армией, командиру корпуса и дивизии составить календарный план выполнения приказа, который полностью выполнить к 25 июня с.г.» (19, стр. 11—12).

18 июня 1941 г. командующий Прибалтийским ОВО издает следующий приказ: «...Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. (здесь и далее подчеркнуто мной. — М.С.) привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа... Не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи... Наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20.6.41 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроль утвержденные мною узлы связи... Создать на направлениях Тельшяй, Шяуляй, Каунас, Кальвария подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Для этой цели иметь запасы противотанковых мин, возимых автотранспортом. Готовность отрядов к 21.6.41 г. ... План разрушения мостов утвердить Военным Советам армий. Срок выполнения 21.6.41 г. Отобрать из частей округа (кроме авиационных и механизированных) все бензоцистерны и передать их по 50% в 3-й и 12-й механизированные корпуса. Срок выполнения 21.6.41 г.» (19, стр. 22—25).

На обложке «Сборника боевых документов» № 34 (из которого процитированы эти приказы) стоит штампик: «Рассекречено». Номер Директивы Генштаба о рассекречивании и дата: 30.1 1.65 г. Шестьдесят пятого года. Десятки лет корифеи советской военно-исторической «науки» знали — или, по меньшей мере, должны были знать — содержание этих документов, но они продолжали из года в год рассказывать байки про «внезапное нападение» и «мирно спящую советскую страну»...

К сожалению, СБД № 34 является единственным сборником боевых документов округов (фронтов), в который было включено хотя бы несколько документов периода до 22 июня 1941 г. Все остальные сборники (как, впрочем, и все доступные независимым исследователям фонды ЦАМО) начинаются сразу с 22 июня, со дня «внезапного нападения». Все, что предшествовало этой ужасной «неожиданности», благополучно обойдено молчанием. Но — нет правил без исключений. В СБД № 33 (боевые документы механизированных корпусов) каким-то образом попал (причем даже не в самом начале, а на восьмом месте, после документов июля 1941 г.) приказ командира 12-го мехкорпуса № 0033 от 18 июня (28. стр. 23—24). Документ украшен грифом «Особой важности», что для документов корпусного уровня является большой редкостью. Приказ № 0033 начинается такими словами: «С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять (подчеркнуто мной. — М.С.)... С собой брать только необходимое для жизни и боя». Дальше идет указание начать в 23 ч 00 мин 18 июня выдвижение в районы сосредоточения, причем все конечные пункты маршрутов находятся в лесах!

Точный текст аналогичного приказа по 3-му мехкор-пусу автору этой книги обнаружить не удалось, но известно, что 5-я танковая дивизия готовилась к скорому и неизбежному началу военных действий так же, как и все остальные части и соединения Прибалтийского ОВО: 18 июня все части дивизии были подняты по тревоге, выведены из мест постоянной дислокации и развернуты вдоль восточного берега Немана в районе г. Алитус и южнее (8). Таким образом, 5-я тд оказалась именно в том районе (Алитус — Меркине), на который было нацелено острие немецкого «танкового клина».

Непосредственно на Алитус наступали 20-я и 7-я танковые дивизии из состава 3-й танковой группы вермахта. К полудню 22 июня немецкая 20-я тд, преодолев расстояние в 60 км от приграничного поселка Кальвария до Али-туса, форсировала Неман по мосту, который так и не был взорван, несмотря на наличие «плана разрушения мостов, утвержденного Военным советом армии» (см. выше). Главный советский специалист по истории начального периода Великой Отечественной войны, профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории элитного МГИМО товарищ Анфилов в одной из своих многочисленных монографий дает такое объяснение этому факту:

«Форсирование противником Немана в короткие сроки оказалось возможным потому, что понтонеры 4-го понтонно-мостового полка, вследствие сложности обстановки и неполучения от общевойсковых командиров приказа на подрыв, мосты в вышеуказанных районах не взорвали» (177, стр. 67).

Здесь мы первый (но далеко еще не последний) раз сталкиваемся с удивительной логикой советских историков: злополучная «сложность обстановки» воспринимается (и навязывается читателям) как некое стихийное бедствие, как уважительная, «объективная» (т.е. от действия или бездействия людей не зависящая) причина, разом оправдывающая ВСЕ. При этом даже не обсуждается вопрос о том, что же было причиной, а что — следствием; сложность ли обстановки привела к потере такого важнейшего оборонительного рубежа, каким должен был стать полноводный Неман, или, напротив, массовое неисполнение конкретными командирами своих прямых обязанностей позволило немцам беспрепятственно пересечь Неман. Что и создало «сложную обстановку»...

В воспоминаниях мл. лейтенанта А.Т. Ильина (накануне войны он был начальником химслужбы автотранспортного батальона 5-й танковой дивизии) обнаруживаются весьма примечательные детали этой «сложности обстановки»:

«Наша 5-я тд заблаговременно по боевой тревоге вышла на восточный берег р. Неман и заняла оборону за несколько дней до начала войны. Когда заняли оборону, меня назначили делегатом связи между штабом дивизии и автотранспортным батальоном... Примерно в 11.30 привели к штабу мокрую женщину, переплывшую Неман, которая сказала, что за городом она видела немецкие танки, но тут же прокурор крикнул «провокация», «шпионка» и сразу застрелил ее. А 30 минут спустя возле моста бойцы задержали мужчину, который был литовцем и на ломаном русском нам сказал, что немецкие танки уже в городе, но и этого оперуполномоченный застрелил, обозвав его провокатором...» (178).

Впрочем, никакая река сама по себе «оборонительным рубежом» не является. В конце концов, при отсутствии вооруженного противника на такой реке, как Неман, можно в течение нескольких часов навести понтонный мост. Оборону рубежа обеспечивают (или не обеспечивают) люди, бойцы и командиры соответствующих воинских частей и соединений. 22 июня 1941 г. в районе г. Алитус таким соединением могла (а в соответствии с планами и распоряжениями командования 11-й армии — должна была) стать 5-я танковая дивизия. В боевом донесении, которое в 9.35 22 июня командующий Северо-Западным фронтом направил наркому обороны СССР, сообщалось, что «5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман в районе Алитус будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии (находившаяся непосредственно у границы дивизия 11-й армии. — М.С.) и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев, а также не допускать переправы противника на восточный берег р. Неман севернее Друски-нинкай» (19, стр. 37).