Газета Завтра - Газета Завтра 783 (47 2008) Страница 11

Хуже было тем, кто приступил к поиску нового места работы в период главного "исхода" ученых из российской науки в 1992-93 годах. Новые работодатели тогда выдвигали одно существенное требование к соискателям - возраст до 40 лет. Поэтому в середине 90-х годов рынок буквально "вымыл" молодых ученых из науки. Конечно, из этого правила были исключения, но именно оно, а не квалификация сотрудников или что-либо другое, определило возрастной состав научных коллективов на следующие два десятилетия.

Большая часть уволившихся работников НИИ, занимавших, как тогда говорили, активную жизненную позицию, выбрала постоянное место жительства за границей. Другие ушли в программисты, в бухгалтеры, в торговлю. Добрая четверть чиновников городской мэрии - наши бывшие сотрудники.

В последующие годы ситуация менялась только в худшую сторону. К крайне низким окладам добавились вынужденные отпуска без содержания, сокращение продолжительности рабочей недели, вплоть до одного-двух дней, многомесячные задержки зарплаты. В 1998 году, после дефолта, задержка зарплаты нередко составляла больше полугода. Как мы все выживали, разговор особый - в одной статье не расскажешь. Мне лично пришлось поработать плотником, подсобником у печника, в бригаде каменщиков, и даже кровельщиком. Кстати, печник был кандидатом наук, научным сотрудником университета.

Средний возраст российских научных сотрудников постоянно увеличивался, и к 2010 году среди них будут преобладать люди пенсионного возраста. Конечно, 60 лет - вовсе не предел для настоящего ученого. Но массовый исход из науки - уже по возрасту - не остановить.

Таким образом, если в предыдущие два десятилетия было некому передавать научный опыт из-за отсутствия молодёжи, то скоро не от кого будет этот опыт перенимать. Хорошо известно, что вся совокупность научных трудов, все эти статьи, монографии, диссертации, отчеты - не содержат одной десятой доли реальных знаний и опыта, которым владеют живые люди, что современную науку делают не одиночки, а коллективы. Для нее характерна преемственность. Наличие научной школы гарантирует, что последующие поколения ученых не будут изобретать "деревянные велосипеды со шпагатной передачей".

Так почему же в науку не идут молодые люди? Ответ на этот вопрос также известен: маленькая зарплата. А если он известен, почему ничего не делается, чтобы исправить эту ситуацию? Ответ мы знаем - наука не получает достаточного финансирования. Но всё не так просто, как кажется. И так ли мала зарплата в научной сфере? В 90-е годы по уровню зарплаты научные учреждения действительно занимали предпоследнее место. Однако начиная с 2000 года они постепенно стали подниматься, и в настоящее время устойчиво занимают самые высокие места в этом рейтинге. Средняя заработная плата в научных учреждениях вышла на уровень 20 тысяч рублей в месяц. Молодой специалист, прочитав об этом в газете, приходит устраиваться на работу. Его спрашивают, какую он хочет зарплату. Отвечает: "На среднюю зарплату в вашем институте я еще не могу претендовать, но 15 тысяч меня бы устроили на первое время". Работодатель делает круглые глаза и отвечает: "Откуда вы взяли такую зарплату? У нас ведущие инженеры и старшие научные сотрудники со стажем работы в 20-30 лет получают по 10-12 тысяч Мы можем предложить вам со всеми надбавками и премией только 7 тысяч".

Так почему же при средней заработной плате в 20 тысяч рублей реальная зарплата у научных сотрудников в два раза меньше? Легко догадаться. В российской науке, как и везде, правит бал олигархия. Десять лет назад на встрече выпускников университета я встретил одного из самых талантливых студентов, которые были на нашем курсе. Он закончил аспирантуру, защитил диссертацию и стал заниматься проблемами фундаментальной физики в одном из самых престижных НИИ г. Ленинграда. Спросил, как у них дела. Он мне ответил: "Как и везде. Есть 5-10% сотрудников, которые живут прекрасно, получают очень приличные зарплаты, не вылезают из заграничных командировок, постоянно ездят на международные конференции и т.д. А остальные - никак, сам знаешь".

В советское время один начальник шутил: "Я делю квартальную премию методом дихотомии: половина мне, остальное вам". Если учесть, что реально максимальная величина квартальной премии составляла 120% от месячного оклада, его повышенная премия не оказывала большого отрицательного влияния на реальную зарплату сотрудников. Кроме того, существовала квота для руководителей на максимальный объем премиальных за год - шесть месячных окладов. Сегодня начальники и не думают шутить, они делят "методом дихотомии" львиную долю всего фонда зарплаты. Современная система оплаты труда в России позволяет узкому слою руководителей получать до 50% фонда заработной платы всего коллектива.

В результате научное руководство нынешняя ситуация полностью устраивает, хотя порой дело доходит до парадокса. Молодой инженер, который работает в отделе, где есть хорошее финансирование, может получать зарплату больше, чем доктор наук в соседнем отделе. Думаю, не надо объяснять, какое отрицательное влияние оказывают эти перекосы на эффективность научной работы. Их принято оправдывать рыночными принципами. На всех уровнях успеха добиваются те сотрудники, которые умеют хорошо торговаться для того, чтобы "выгодно купить, выгодно продать, чтоб поменьше дать и побольше взять".

Однако на системном уровне олигархия губит не только отечественную экономику, но и отечественную науку. И времени на их спасение "естественным путём" уже не остаётся. Для этого требуется самое оперативное и жёсткое вмешательство государства.

Ленинградская область

Алексей Овчаров СЕРДЮКОВУ НИКТО НЕ ПИШЕТ… Министр обороны РФ - «лучший украинец»?

После того, как Минобороны обнародовало планы по оптимизации офицерского корпуса Вооруженных Сил и грядущей чистке в рядах мичманов и прапорщиков, специалистам, стало очевидно, что армию ждут непростые времена. Однако одним из самых удручающих итогов грядущего сокращения станут планирующаяся "оптимизация" и перебазирование Черноморского флота, хотя точнее то, что в результате этого получится, будет правильнее назвать уничтожением флота и, как следствие, полное поражение национальных интересов России в регионе. И это далеко не страшилки на потребу дня.

Не будем никого обманывать: позиции российского флота на Украине крайне шатки и предпосылок к тому, что ситуация улучшится, нет. Рассказы о том, как героически выступил и сражался Черноморский флот против нескольких катеров ВМС Грузии, могут воодушевить только далёкого от флота обывателя. А для специалистов эта "баталия" ещё долго будет темой споров и обсуждений, так как, кто куда стрелял и в кого попал, - совершенно не ясно, хотя награды и вручены…

Как говорится, "Гром победы раздавайся!.." Но в реальности российский флот на Черном море доведен до такого состояния, что не сможет в случае конфликта эффективно противостоять противнику. Не станем в этой связи говорить о Турции, которая сегодня имеет сильнейшую на Черном море морскую группировку и уже самостоятельно строит для своего флота корабли. Достаточно посмотреть на развивающийся флот Румынии, оценить перспективы развития болгарских ВМС - и все становится на свои места. Того, что осталось у России в Черноморском бассейне, уже недостаточно не только для усмирения врагов, но даже для их устрашения. Возраст крупных надводных кораблей колеблется от 25 до 45 лет, подводные силы, состоящие из двух дизельных подводных лодок, выглядят более чем скромно, стремительно стареет авиационный парк. Практически совсем не осталось кораблей класса фрегат - основы современных флотов. Пока ситуацию спасает наличие в составе ЧФ малых ракетных кораблей и береговых ракетных частей. Но и эта компонента без модернизации не может бесконечно долго гарантировать безопасность границ государства.

Положение российских моряков серьёзно осложняют постоянные провокации киевских властей, для которых травля Черноморского флота России стала почти единственным способом борьбы за националистический электорат. Флот слабеет. А слабых всегда бьют.

Не первый год Министерство иностранных дел России пытается активной работой и резонансными заявлениями побудить руководство Минобороны и ВМФ делать хоть что-нибудь для того, чтобы запустить процесс обновления сил ЧФ и укрепить подразделения постоянной готовности. Усилиями дипломатов на свет божий извлечены самые железобетонные доказательства того, что Россия имеет право держать в Севастополе больше сотни боевых кораблей тех классов и проектов, которые ей необходимы, наращивать группировку сил до 25000 человек, но дальше пространных заявлений главкома ВМФ на эту тему дело не идет. Наоборот! На флот из недр Министерства обороны спускаются всё новые приказы и директивы о сокращениях, а сейчас готовится вообще самое масштабное и радикальное за все 15 лет сокращение, в результате которого каждый второй офицер ЧФ будет уволен.