Утро магов - Жак Бержье Страница 11

Но вернемся к розенкрейцерам. «Они представляли собой, — пишет историк Серж Ютен, — общество тех, кто достиг более высокого уровня развития в сравнении с остальным человечеством и, следовательно, обладает неоспоримым внутренним сходством, позволяющим узнавать друг друга. Заслуга этого определения в том, что оно обходится без оккультных терминов, по крайней мере — внешне.»

Похоже, последние открытия в области психологии достаточно убедительно свидетельствуют о том, что существует высшее состояние сознания, отличное от сна и бодрствования, — состояние, в котором интеллектуальные способности человека многократно возрастают. От «психологии глубин», которой мы обязаны психоанализу, сегодня мы переходим к «психологии высот», которая открывает нам путь к сверхразуму.

Гениальность — это лишь один из этапов того пути, который предстоит пройти человеку до полной реализации всех своих способностей. Известно, что в повседневной жизни мы не используем и десятой доли возможностей нашего внимания, памяти, интуиции. Таким образом, в основе идеи грядущей трансформации человечества, к которой мы не раз еще обратимся, лежит отнюдь не мистическая фантазия. Авторы уверены, что среди нас уже сегодня живут люди, которые пережили подобную трансформацию — те, кто первыми сделали несколько шагов по тому Пути, по которому однажды двинемся все мы.

Если бы до нашего времени дошли фрагменты тайных знаний древних цивилизаций о материи и энергии, то они неизбежно были бы выражены на языке символов, понятном лишь для немногих посвященных. Такие умы несомненно знают, что не имеет ни малейшего смысла выставлять напоказ свое могущество. Если бы Христофор Колумб был человеком подобного сорта, он сохранил бы в тайне свое открытие. Вынужденные к своего рода подпольному существованию, такие люди устанавливают контакты лишь с равными себе. Если они и образуют общество, то лишь в силу обстоятельств. Их особый язык зачастую обусловлен тем, что обсуждаемые понятия недоступны обычному человеческому пониманию (простой пример: «тайный язык» врачей, непонятный для больного).

Мы выбрали пример «Розы и Креста» 1622 года, потому что настоящие розенкрейцеры, в соответствии с традицией, проявляют себя не каким-то таинственным посвящением, но углубленным и систематическим изучением мира природы. Следовательно, традиция «Розы и Креста» немногим отличается от традиции современной науки. Сегодня мы начинаем понимать, что углубленное и осмысленное изучение Книги Природы требует большего, нежели то, что мы еще недавно называли «научным умом», и даже большего, нежели то, что мы называем интеллектом.

«И хотя многие учёные по-прежнему рассматривают свои работы как интеллектуальное соревнование, — писал Роберт Юнг, — некоторые молодые учёные-атомщики находят в своих исследованиях почти религиозное решение».

Политические преследования, социальное принуждение, развитие морального чувства и сознания ужасающей ответственности будут вынуждать учёных все в большей и в большей степени уходить в «подполье». Не следует думать, что ракетная техника и гигантские ускорители будут впредь неотъемлемым инструментом исследователя. Подлинно великие открытия всегда делались простыми средствами с помощью несложного оборудования.

Мы вступаем в эпоху, которая во многом напоминает начало XVII века, — эпоху, когда, быть может, уже готовится новый манифест 1622 года. Возможно, он уже даже издан, только мы этого не заметили.

Наконец, поразительны неоднократные заявления розенкрейцеров и алхимиков, будто цель науки превращений — это превращение самого ума. Речь идет не о магии, не о воздаянии свыше, но об открытии таких реалий, которые принуждают ум исследователя перейти в новое качество. Если мы задумаемся об ошеломляющей эволюции интеллекта крупнейших атомщиков, то начнем понимать, что же имели в виду розенкрейцеры, Мы живем в эпоху, когда наука на её высшей ступени достигает мира духовных ценностей, преображая самого исследователя и поднимая его ум на более высокий уровень.

То, что происходит с нашими атомщиками, сравнимо с опытом, изложенным в алхимических текстах и традиции розенкрейцеров. Духовный язык — это отнюдь не лепет, предшествующий научному языку, но, скорее, его завершение. То, что происходит в наше время, могло происходить и в давние времена, на другом плане знания, так что легенда «Розы и Креста» и сегодняшняя действительность взаимно освещают друг друга. Нужно смотреть па древнее новыми глазами, — это помогает понять завтрашний день.

Уэллс умер обескураженным. Этот могучий ум жил верой в прогресс. Но на закате своей жизни Уэллс увидел, что так называемый прогресс принимает ужасающие направления. Наука рисковала разрушить мир, были изобретены самые великие средства уничтожения. «Человек, — сказал в 1945 г. старый, отчаявшийся Уэллс, — дошел до предела своих возможностей». В этот-то момент старый человек, который был гением научной фантастики, перестал быть современником будущего. Мы полагаем, что человек дошел до предела лишь одной из своих возможностей. Появятся новые перспективы. Вольфганг Паули, всемирно известный математик и физик; исповедовал в свое время узкую учёность в лучших традициях XIX века. В 1932 г. на Копенгагенском конгрессе он напоминал своим ледяным скептицизмом и властностью Мефистофеля, а в 1955 г этот проницательный ум неожиданно для многих увлекся идеей внутреннего спасения. Но это — не впадание в религиозный морализм. Речь идет о подлинно зрелом Понимании перспектив развития самого духа наблюдения эволюция, типичная для многих крупных учёных.

ГЛАВА 2. ЛЕГЕНДА О ДЕВЯТИ НЕИЗВЕСТНЫХ

Во второй половине XIX века, на заре современной эпохи, существовала плеяда отчаянно реакционных мыслителей. В мистерии социального прогресса они видели обман; в научном и техническом прогрессе — гонку к пропасти. Меня познакомил с ними Филипп Левастен, новое воплощение героя «Неведомого шедевра» Бальзака и последователь Гурджиева. В то время, читая Рене Генона, пророка антипрогрессизма, и посещая Ланса де Васто, вернувшегося из Индии, я был близок к тому, чтобы из духа протеста примкнуть к идеям этих мыслителей. Происходило это в послевоенные годы. Эйнштейн только что отправил свою знаменитую телеграмму:

«Наш мир перед лицом кризиса, еще не замеченного теми, кто обладает властью принимать великие решения во благо или во зло. Спущенная с цепи сила атома изменила все, кроме нашей привычки мыслить, и мы плывем по течению к грандиозной катастрофе. Мы, учёные, которые освободили эту необъятную силу, несем тяжелейшую ответственность в этой всемирной борьбе за жизнь или смерть, мы обязаны изучать