Андрей Фурсов - Стратегия «большого рывка» Страница 12

Для этого, как показывает мировой опыт преодоления аналогичных структурных кризисов в 70-е и 30-е годы прошлого века, требуется достаточно мощный инициирующий импульс обновления основного капитала на принципиально новой технологической основе. Опыт подобных прорывов в новых индустриальных странах, послевоенной Японии, современном Китае, да и в нашей стране, свидетельствует о том, что требуемое для этого наращивание инвестиционной и инновационной активности предполагает повышение нормы накопления до 35–40 % ВВП с ее концентрацией на прорывных направлениях глобального экономического роста. При этом, чтобы «удержаться на гребне» новой волны экономического роста, инвестиции в развитие производств нового технологического уклада должны увеличиваться ежегодно не менее чем в 1,5 раза, доля расходов на НИОКР в ВВП — достигнуть 4 %.

Однако следует констатировать, что необходимый для этого уровень инвестиционной и инновационной активности как минимум вдвое превышает имеющиеся возможности сложившейся в России финансово-инвестиционной системы. Главным ограничителем развития российской экономики в течение всего постсоветского периода была волюнтаристическая политика количественного ограничения денежного предложения со стороны Центрального банка. В результате монетизация российской экономики (соотношение денежной массы и ВВП), хотя и возросла за последнее десятилетие с 16 до 45 %, остается значительно ниже, чем в развитых странах (70—100 %).

В 2000-е гг. произошла структурная деформация источников денежного предложения ЦБ вследствие наращивания его чистых иностранных активов сверх оптимальной их величины, необходимой для обеспечения надежности функционирования российской экономики. Осуществлялась стерилизация «избыточных» денег — средства без дела мариновались в кубышке Стабфонда. Приток нефтедолларов был перенаправлен на поддержание американских финансовых пирамид, в то время как расходы на развитие российской экономики оставались существенно ниже мировых стандартов. Продолжение привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты (система currency board) в условиях уже начавшегося становления нового технологического уклада лишит российскую экономику возможностей завоевания своей ниши в его структуре, которая при должной активизации имеющегося научно-технического потенциала может быть весьма значительной.

Следствием такой финансовой политики стали неразвитость механизмов рефинансирования экономической активности, недостаток «длинных денег» и внутренних источников кредитования инвестиций, подчинение эволюции экономики внешнему спросу, что является ключевой причиной ее сырьевой ориентации.

Все докризисные годы ЦБ РФ выполнял свою главную функцию организации денежного обращения в стране «с точностью до наоборот» — вместо эмиссии денег занимался их изъятием из экономики. При такой политике в России просто не могла сложиться полноценная банковская система.

По отношению к России проведение денежно-эмиссионной политики на основе currency board означает, что ЦБ может выпустить в обращение ровно столько рублей, сколько пришло в страну долларов, евро и т. д. в соответствии с текущим курсом рубля. Следовательно, национальная финансовая система России вовсе не является национальной, т. к. она полностью зависит от количества поступающих в страну долларов, евро и фунтов стерлингов, а «кредитором последней инстанции» для российского рубля является не Банк России, а ФРС США, ЕЦБ и Банк Англии.

По нашим оценкам, из-за разницы политик нашего центрального банка и центральных банков стран-эмитентов резервных валют Россия несет огромные потери — 80 миллиардов долларов мы теряем ежегодно из-за неэквивалентного обмена по одним лишь денежно-кредитным инструментам. Так, европейский Центральный банк, к примеру, мановением руки вливает в экономику триллион евро, тогда как Россия 10 лет экспортирует нефть, чтобы этот триллион заработать. В последние годы страны-эмитенты сняли все количественные ограничения на денежную эмиссию, а мы продолжаем «дарить» им огромную часть своего национального богатства.

Поэтому важнейшим фактором возвращения полного суверенитета России над ее экономикой является изменение места и роли Банка России. Главный смысл существования ЦБ должен заключаться в осуществлении монополии государства на организацию денежного обращения и денежной эмиссии в целях обеспечения благоприятных условий для экономического развития. В числе этих условий, помимо стабильной валюты, входит наличие доступного кредита, механизмов аккумулирования сбережений и их трансформации в долгосрочные инвестиции, технологий устойчивого рефинансирования расширенного воспроизводства, а также обеспечение своевременного создания и освоения новых знаний и технологий.

Чтобы «национализировать рубль», нужно ликвидировать привязку рублевой эмиссии к притоку иностранной валюты и объему официальных резервов страны. Сегодня рубль — это, по существу, не национальная валюта суверенной России, это ухудшенный «клон» американского доллара, а Банк России — это филиал (без права юридического лица) ФРС США.

Россия переживает кризис, вызванный не избытком денежного предложения и связанными с ним финансовыми пузырями, а структурный кризис, порождаемый низкой эффективностью и ресурсной зависимостью экономики, осложненными ее хронической недомонетизацией. Испытывая острый недостаток инвестиций и кредитов, экономика России длительное время работала «на износ». Для восстановления внутреннего рынка, подъема инновационной и инвестиционной активности в целях модернизации и опережающего развития она нуждается в существенном повышении уровня монетизации, расширении кредита и мощности банковской системы.

Итоги проводившейся в предкризисный период политики свидетельствуют о том, что сами по себе механизмы рыночной самоорганизации не могут обеспечить необходимую для модернизации экономики норму накопления.

Из этого следует, что предпосылкой успешности Большого рывка и стратегии опережающего развития является эффективная работа национальной финансово-инвестиционной системы, способной обеспечить переток капитала в развитие новых производств и опирающейся на внутренние источники кредита. Для ее формирования необходимо:

— создание системы стратегического планирования, способной выявлять перспективные направления экономического роста;

— обеспечение необходимых для опережающего роста нового технологического уклада макроэкономических условий;

— формирование институтов финансирования проектов создания и развития производственно-технологических комплексов нового технологического уклада и сфер потребления их продукции.

Естественно, любой из этих компонентов предполагает подробную детализацию и конкретные механизмы. Формат доклада не позволяет остановиться на них подробно. Ограничимся одним примером.

Так, система стратегического планирования на федеральном уровне могла бы включать в себя следующий состав документов:

— долгосрочные (на 25–50 лет) прогнозы, предусматривающие различные сценарии развития экономики в зависимости от вариантов изменения внешних и внутренних объективных факторов, а также — от вариантов социально-экономической политики;

— среднесрочная (на 10–12 лет) Концепция социально-экономического развития и скоординированная с ней Генеральная схема развития и размещения производительных сил, определяющие основные цели, задачи и приоритеты социально-экономического развития страны, состав целевых государственных программ различного уровня;

— индикативный план социально-экономического развития на трехлетний период, устанавливающий желаемые показатели развития и систему мер по их достижению (термин «индикативный» означает, что показатели данного плана служат ориентиром для негосударственных субъектов управления, но обязательны для всех государственных органов управления, в том числе — при определении директив представителям государства в органах управления компаний);

— среднесрочные государственные (федеральные, региональные и отраслевые) программы, согласующиеся между собой и взаимоувязанные по инвестициям, обеспечивающие достижение поставленных целей развития;

— трех — пятилетние планы развития страны, в которых будут увязаны отраслевые и территориальные программы развития (ныне не согласованные), выделены приоритеты развития и набор «локомотивных» госпрограмм: электроника, программирование, станкостроение, самолетостроение, железные дороги, ядерные технологии, биотехнологии, новые материалы и пр.;

— годовые бюджеты и трехлетние бюджетные планы (на скользящей основе), которые формируются исходя из целевых показателей, сформулированных в Концепции, индикативном плане и среднесрочных программах.