Коллектив авторов - Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями Страница 12

В далекой-далекой галактике

Антон Лысенков

Антон Лысенков – журналист, редактор, сценарист; в 2000–2008 гг. работал в «Ленте. ру» – редактором ночной смены, ведущим рубрики «Масс-медиа» («Интернет и СМИ»), мониторщиком, выпускающим редактором, зарубежным корреспондентом

Интерес к «Ленте. ру» у меня возник на эскалаторе метро «Университет». Рассказав однокашнику, что вот мне предложили подработку в какой-то там «Ленте», я заметил, как у него вдруг расширились зрачки: «Круто. Обязательно иди». Примерно за полчаса до того я впервые услышал это название от студентки старшего курса, некие знакомые которой искали человека с английским. Будучи студентом филфака, я привык относиться скептически – если не презрительно – к тому, что там вообще могут безграмотно написать в этом Интернете. Однако реакция приятеля заставила меня отнестись к открывавшейся возможности с вниманием. К тому же перспектива получать деньги за писание чего-либо, вместо того чтобы разливать по кружкам пиво и подавать колбаски – я тогда подрабатывал барменом в небольшом кафе недалеко от университета, – сама по себе была лестной. Тем более что работа предлагалась ночная, а значит, была возможность совмещать ее с учебой. Лучшего и желать было нельзя, ведь занятия в университете занимали все мои интересы. Тогда я и предположить не мог, что через какой-то год или полтора я совсем заброшу учебу и уйду в академический отпуск только для того, чтобы строчить безграмотные тексты в Интернет.

Явившись на собеседование под вечер, около восьми, в офис, располагавшийся тогда в Гнездниковском переулке (это было, наверное, еще году в 2000-м), в большом полутемном зале я обнаружил лишь одного человека. Он был бос и гол по пояс, одет лишь в драные джинсы. Человек этот сидел за одним из компьютеров и резался в Quake. Как и было мне велено, я спросил Славу. Оказалось, это был именно он. Небритый и нечесаный парень с беломориной в зубах оторвался от своего компьютера и молча кивнул, чтобы я шел за ним. Он резко пресек мою попытку называть его на вы. Не задавая никаких вопросов, парень открыл на мониторе компьютера в другой части зала текст BBC News, попросил перевести его с английского и сделать из этого новость, как я себе это представляю. Все это выглядело настолько несерьезно, что показалось мне полной ерундой. В тексте шла речь о принцессе Диане, неком дворецком, угнанной яхте (зачем-то даже указывался номер модели), драгоценностях и еще фигурировал какой-то мужчина с восточной фамилией. Я наскоро набросал перевод и позвал того парня. Он стал читать, облокотившись на стол и подперев голову рукой – тогда я еще не знал, что этот жест выражает полное отчаяние и безнадежность. Впоследствии видеть его мне приходилось очень часто. Косматый парень очень терпеливо тихим и ровным голосом, временами для убедительности тыча дрожащим пальцем в экран, объяснил мне, что Доди аль-Файед не угонял у принцессы Дианы припаркованную в Греции яхту и не перевозил на ней в Англию украденные у нее драгоценности. Напротив, в тексте, как оказалось, речь шла о том, что модельку подаренной Доди аль-Файедом яхты в масштабе один к 20, а вместе с ней и драгоценности у принцессы Дианы украл служивший у нее дворецкий, которого я вообще не счел нужным упоминать в своем переводе. К концу разбора у меня уже так пульсировало в ушах, что я не очень хорошо слышал слова о том, что бывает и хуже. Было совершенно ясно, что пробное задание я провалил и ждать нечего. Однако через пару дней мне позвонил мой университетский преподаватель Дмитрий Анатольевич Иванов и спросил, как у меня прошло в «Ленте». Оказалось, что он сам там работал и это именно он искал редактора через мою знакомую студентку. Я рассказал, что меня тестировал какой-то парень, имя которого я уже не помнил, и что успешным это собеседование назвать было трудно. «Парень этот – Слава, и он большой начальник, так что имя это надо помнить, – сказал Дмитрий Анатольевич. – Выходи в понедельник на работу к восьми вечера».

Инструмент редактора

Меня отдали в обучение Сергей Сергеичу Рублеву – матерому и, кажется, на тот момент единственному волку ночной смены – и он просто выносил мне мозг. Ночь за ночью он превращал мою жизнь в ад, цепляясь к каждому слову, к каждой запятой, требуя объяснить или перефразировать почти все, что я отправлял ему на проверку перед публикацией. Мне приходилось по много раз все переписывать лишь для того, чтобы узнать, что, пока я возился, новость уже «протухла» и публиковать ничего не надо. Он писал мне (все общение в редакции осуществлялось в мессенджере ICQ), что грузовик не может, как сказано в моем тексте, «въехать на территорию Великобритании» по той простой причине, что Великобритания – это островное государство. Следующим же окончательно глумливым сообщением мне предоставлялась ссылка на карту Великобритании с вежливой рекомендацией ознакомиться, нет ли там такого синенького вокруг всего зелененького… Я долго, не моргая, пялился в монитор, силясь понять, что еще может делать грузовик, кроме как ехать. Видя, что я окончательно завис, Сергей Сергеевич писал мне капслоком: «ПРИБЫЛ! Напишите, что грузовик ПРИБЫЛ!» Стоит ли удивляться тому, что за смену с девяти вечера до шести утра я успевал выстрадать только три-четыре жалких текста? И это при том что совершенно критическим минимумом считались восемь новостей. На мое счастье вскоре набрали еще новеньких. Внимание Сергей Сергеевича рассредоточилось, стало полегче, я начал медленно, но упорно дотягиваться до необходимой нормы. Но его задор запал мне в душу, и потом, работая на позиции выпускающего и вычитывая материалы других редакторов, я снискал славу самого большого зануды в редакции. Звание это, впрочем, никто не оспаривал.

Несмотря на то что в «Ленте» всегда очень четко (и очень правильно) постулировалось, что главным рабочим инструментом редактора является головной мозг, на первых порах новичку приходилось прежде всего учиться его отключать – то есть силой воли пресекать свои наиболее естественные ментальные реакции, которые, как выяснилось, только препятствовали пониманию дела. К этому подталкивала сама работа. Наша задача в качестве редакторов ночной смены заключалась в том, чтобы, пошарив по новостным сайтам и страницам нескольких десятков агентств, газет, журналов, телеканалов и т. п., отобрать сообщения о наиболее интересных событиях, а потом, взяв фактическую информацию из этих источников, написать свою заметку о случившемся. В тех случаях, когда речь шла об источниках на иностранном языке, все было более-менее понятно – мы читали источник и писали свое сообщение по-русски. В этом был простой и понятный смысл. Мозг взрывался, когда нужно было написать новость по сообщению какого-то российского информагентства. Просто копировать текст нам было жесточайше запрещено. Это занятие считалось позорным. За него увольняли. Сообщение следовало, что называется, «отрерайтить», то есть зачастую приходилось писать то же самое, что и, скажем, у «Интерфакса» про какой-нибудь пожар, только своими словами, но так, чтобы было не похоже на оригинал. Это потом со временем мы научились собирать предысторию каждого события и дополнять этой информацией каждый материал, находить дополнительную информацию и перепроверять данные по нескольким источникам. Поначалу же некоторые новички ограничивались просто тем, что переставляли слова и предложения местами и выдавали это за собственную новость. Впоследствии, когда я работал выпускающим редактором, этот «облегченный» подход приходилось упорно и жестоко искоренять. А приходили с ним почти все.

Но, пожалуй, самым сложным было научиться не делать в своих заметках собственных выводов, к которым подталкивали умело составленные материалы первоисточников. Если, к примеру, в сообщении говорилось о многомиллионном иске против какой-то компании и приводились «железные» аргументы в пользу истцов, рука сама так и тянулась написать, что у компании такой-то отсудят столько-то миллионов. Прочитав такой заголовок, главный редактор обычно вызывала к себе в кабинет и, выглядывая из-за огромного аймака с Дартом Вейдером в розовых тонах на задней панели, осведомлялась с улыбочкой, не предвещавшей ничего хорошего, давно ли составитель заметки раскрыл свой третий глаз и стал предвидеть будущее. После недолгих препирательств автору приходилось признать, что отсудят или не отсудят – это еще не известно, а фактически в источнике нет ничего, кроме сообщения о поданном иске. Заголовок, естественно, отправлялся в корзину и заменялся менее броским, но соответствующим действительности.

Одним из главных открытий, которые приходилось делать каждому ленточному редактору, было осознание вынужденной необходимости довериться читателю. Мы работали под девизом «Не путайте правду с информацией». Неприятное осознание, что в действительности мы не знаем и не можем знать наверняка ничего о том, о чем сообщаем читателям, а довольствуемся лишь почерпнутыми от других сведениями, заставляло нас передать право на конечную оценку пользователям. Понимание этого открывало новые цели – вскрыть словесную упаковку сообщений информагентств, раскрыть и обострить противоречия и несвязности в гладких с виду историях, заострить читательское внимание на том, что недосказано в первоисточниках, утрудить его необходимостью самостоятельно все осмыслить и сделать собственный вывод. Вот для этого и правда было нужно включать голову.