Дэвид Дюк - Еврейский вопрос глазами американца Страница 12

Почти все революционные лидеры принадлежали к еврейской национальности, и наиболее эффективно действующим революционным агентством был Еврейский Бунд… Правительство пострадало от этой группы намного больше, чем от всех остальных своих подданных вместе взятых. Когда бы не совершался какой-либо акт отчаяния, в этом всегда оказывался замешанным еврей, и во всей империи едва ли был хоть один лояльный по отношению к ней член этой национальности. [46]

Факты были неоспоримыми. Огромный факт истории был стерт из интеллектуального сознания Запада также тщательно, как можно стереть файл с жесткого диска компьютера. В своем классическом романе «1984 год»[47] Джордж Оруэлл писал об исторической правде как о процессе, когда «мы опускаемся по дырам в памяти все ниже и ниже», что было уделом правды относительно истинных преступников «Русской революции».

Я задавал себе два вопроса: «Почему скрывали историческую правду относительно коммунистической революции: и «Каким образом в свободном мире такое замалчивание смогло стать осуществимым? Первый вопрос имел очевидный ответ, который заключался в том факте, что силы международного еврейства не хотели, чтобы всем стало известно о том, что они были главными авторами наиболее репрессивного и убийственного зла в истории человечества: коммунизма. Очевидно, что знание данного факта не создало бы хорошего общественного имиджа евреям.

Ответ на второй вопрос «каким образом», был более уклончивым. Я представлял себе, что только очень могущественные силы могли бы замалчивать такие важные моменты исторической летописи и создавать ложное представление о «Русской революции», в которой было всего лишь 13 этнических русских из 300 на высших постах большевистского правительства. Очевидно, что исторически евреи имели много власти и могущества – о чем свидетельствовали примеры Якова Шиффа, Ротшильдов и других – но иметь такую власть, которая могла бы изменить восприятие истории – это казалось абсурдным. Однако, всего лишь за несколько месяцев до этого, когда Матти Смит рассказала мне в Совете Граждан о том, что русская революция была по существу революцией еврейской, я думал, что сама идея была смехотворной. Теперь я думал уже по-другому, и знал, что только-только начал обнаруживать другие реальности в мире, отличные от тех, которые были упомянуты в газете «Нью-Йорк Таймс».

Факты, о которых я тогда узнал, привели меня к новым интересным и неожиданным вопросам:

Делает ли меня антисемитом признание того исторического факта, что «Русская революция» не была по существу русской, а представляла собой национализацию царской России антагонистической нерусской нацией?

Существует ли исторический национализм среди евреев, который является враждебным но отношению к другим народам?

Касательно интересов евреев и Христианского мира: согласуются ли они или имеют конфликтную природу?

Даже если эти интересы иногда и конфликтуют друг с другом, то оказали ли хорошо скоординированные и распространяемые по всему миру усилия евреев, направленные на непримиримую борьбу за свои осознаваемые этнические интересы в России, влияние также на Америку и Западную Европу?

Каким образом их организованное могущество создало наши «особые отношения» с государством Израиль в настоящее время?

И, наконец, имеют ли попытки ответить на эти вопросы что-либо общее со словом «ненависть»?

Когда я смотрю телевизионные программы относительно антисемитизма, то «ненависть» всегда была тем словом, которое использовалось для описания любого отрицательного мнения о евреях. Я не испытываю никакой ненависти по отношению к евреям. Мое исследование было чисто интеллектуальным опытом. Я был человеком, вмешивающимся в чужие дела, заглядывающим в тот мир, к которому я не принадлежал, но это был именно тот мир, который меня интриговал. Размышляя над вопросом о ненависти, я спросил своего учителя в школе, почему слово «ненависть» никогда даже не использовалось средствами массовой информации для описания мотивации убийств миллионов русских христиан в Советском Союзе. Безусловно, это потребовало огромной ненависти для совершения таких чудовищных преступлений. У него не было ответа на эти вопросы, а у меня тем не менее, оставалось еще больше вопросов.

Как только я обнаружил общие корни коммунизма и сионизма, я решил изучить историю еврейского народа– как исторический иудаизм, так и развитие современного сионизма. Я чувствовал, что имею доступ к наилучшим источникам в мире для своих исследований. Я начал изучение с трех великолепных и исчерпывающих еврейских энциклопедий.

Глава II

ЕВРЕЙСКОЕ ПРЕВОСХОДСТВО

Сильный и загадочный, умный и творческий, идеалистический с одной стороны и материалистический с другой еврейский народ всегда пленял меня. Очень немногие подростки, взрослеющие в середине 1960-х годов, каким был и я, смогли избежать того, чтобы у них не сформировался бы положительный образ государства Израиль и еврейского народа. Вследствие того, что в течение целого ряда лет я посещал воскресную школу, мое восприятие евреев было еще более идеализированным, чем у остальных. Мне было 11 лет, когда я посмотрел классический фильм «Исход».[48] Он оказал на меня весьма сильное впечатление, которое оставалось со мной очень долго, так долго, что в течение нескольких месяцев его великолепная песня, созвучная основной теме фильма, оставалась моей самой любимой, которую я часто напевал себе под нос.

Я помню эпизод сильного смущения, когда моя сестра и ее друзья-подростки наткнулись на меня, громко распевающего волнующие меня слова «Это земля моя, Бог дал эту землю мне». Героический Израиль всегда вдохновлял меня. Это было так, как будто бы израильтяне библейских времен переместились в настоящее время для того, чтобы вновь пережить все свои приключения из Ветхого завета. Образ Израиля, который сформировался у меня, очень сильно укреплял в мысли, что нетерпимость неевреев была истинной причиной всех исторических конфликтов с евреями.

После того, как я обнаружил глубокую вовлеченность евреев в коммунистическое движение на самых ранних его стадиях, что, как я надеялся, было нетипичным темным пятном на истории евреев, я начал задавать вопросы, которые люди обычно не осмеливаются задавать в приличном обществе относительно этого интересного народа и его религии. Я читал о множестве гонений евреев на протяжении всей их истории, включая их великое страдание, которое теперь называется Холокостом (в середине 60-х годов данный термин еще не относился исключительно к евреям для обозначения их страданий во время Второй мировой войны, – Холокост просто означает, как это было всегда, крупномасштабные разрушения, главным образом, огнем).

Марк Твен писал: «Каждая нация ненавидит другую, но все вместе они ненавидят евреев», так или иначе, я имел нахальство спросить «Почему?». В историческом аспекте, практически все основные народы Европы изгоняли их, некоторые – неоднократно, после возобновляющихся волн еврейской иммиграции. Что же было такого в еврейском народе, изумлялся я, что внушало такую ненависть?

Обычно, когда мы изучаем исторические конфликты между нациями или народами, мы делаем это бесстрастно. Например, при изучении любой войны, которая имела место много лет назад, мы составляем список, по возможности» как можно более объективный, всех взаимных обид и логических оправданий противоположных сторон. Например, при изучении Войны за Независимость Южных Штатов, каждый американский школьник обычно узнает аргументы Южан, приводимые для оправдания своего отделения, и аргументы Северян в пользу усиления союза. В противоположность этому, при изучении многих исторических споров между еврейским народом и другими народами, как правило принимается во внимание только еврейская точка зрения.

В начале 1995 года, конгрессмен Ньют Джингрих, спикер парламента, уволил своего вновь назначенного библиотекаря конгресса, Кристину Джеффри[49], которая однажды просто предложила, чтобы студенты-историки при изучении Холокоста знакомились бы также и с немецкой точкой зрения на данный предмет. Она была уволена, несмотря на свою высокую квалификацию в данной профессии и вопреки ее длительным и тесным связям с ADL (Антиклеветничекой лигой евреев). Только само предположение о том, что может быть и другая сторона любой проблемы, оказывающей влияние на жизнь и интересы евреев, воспринималось как проявление «антисемитизма». Как в индустрии развлечений, так и в средствах массовой информации единственным допустимым мнением является то, что евреи – это невинные жертвы, преследуемые нетерпимыми христианами и другими «антисемитами». Может быть, от всегда были невинными, а все остальные народы в мире всегда были к ним несправедливы, думал я. Но они не были так уме невинны в русской революции. Я понял, что не смогу справедливо оценить эту ситуацию до тех пор, пока не прочту документы, предоставляемые обеими сторонами.