Тьерри Янсен - Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди Страница 12

Этот вопрос ставит под сомнение всю нашу концепцию медицины. Тем не менее в современной научной логике есть не только неприятные стороны. В основе всех великих прорывов в деле излечения тяжелых болезней лежит именно ее холодный, рассудочный картезианский подход. Только тщательный анализ человека и его биологической природы мог привести к созданию изощренных лекарственных средств, способных убивать бактерии, вирусы, раковые клетки. “Опасность состоит в том, что нередко логика современной медицинской системы доходит до абсурда, — выражает свое беспокойство Кристина. — Любой способ мышления, не подвергающий сомнению самое себя, в конце концов приводит к самоослеплению. Преимущества, достигаемые благодаря определенному видению мира, могут в этом случае трансформироваться в свою полную противоположность. Так, переизбыток технологии может убить медицину и помешать использованию того огромного потенциала, который есть в каждом из нас. Пора об этом всерьез задуматься. В интересах пациентов и в интересах планеты, на которой мы живем. Потому что медицина завтрашнего дня должна соответствовать долгосрочным интересам человечества”.

Истина где-то рядом?

Что же можно сделать для восполнения лакун существующей медицинской системы? Как быть, когда необходимо выговориться, а врач явно не имеет ни времени, ни адекватной подготовки, чтобы тебя выслушать? К кому обратиться, когда чувствуешь: для врача ты не более чем один пораженный болезнью орган, что с тобой обращаются как с вещью, гоняя то на сцинтиграфию костной ткани, то на магнитно-резонансную или какую-нибудь позитронно-эмиссионную томографию и ни разу при этом не поинтересовавшись твоими чувствами, страхами, эмоциями?

Лучший подход состоит, без сомнения, в том, чтобы никогда не соглашаться на роль жертвы, угодившей в эти адские жернова. “Когда я осознала, что самое важное лицо во всей этой драме — именно я, мне стало гораздо лучше, — рассказывает Нелли. — Это я — больная, и я совершенно не собиралась страдать понапрасну. Начала я с того, что сама установила правила игры в отношениях с медицинскими работниками, которые мною занимались. Разумеется, я понимала, какие ограничения налагаются на врачей и медсестер; однако это не помешало мне потребовать от них адаптироваться к моей ситуации и моей конкретной личности. Разумеется, мне пришлось поставить их в известность о том, чего я от них ожидаю, ведь тот, кто ничего не просит, рискует никогда ничего не получить. Так что я им объяснила, что я особенно чувствительна к пессимистическим замечаниям с их стороны и поэтому прошу их следить за своими словами. Еще я им сказала, что мне нужны точные ответы на мои вопросы и что если они устанавливают слишком долгий срок между контрольным обследованием и последующим приемом у врача или вообще не сообщают мне результаты обследования, это вызывает у меня тревогу. К моему огромному удивлению, меня услышали. Не все получалось в точности так, как мне бы хотелось, но я должна признать, что в целом дело пошло гораздо лучше”. “Язык дан для того, чтобы им пользоваться, — добавляет Винсиана. — Для меня самым удивительным стало то, что мой врач, оказывается, вообще не представлял, в чем я нуждаюсь и чего мне не хватает. Поэтому я очень рада, что у меня хватило духу честно с ним обо всем побеседовать!”

Из всех специалистов, наверное, лучше других подготовлен к целостному восприятию своих пациентов семейный врач-терапевт. Действительно, завершив медицинское образование, он сделал выбор в пользу более широкого и комплексного подхода к больным. А то обстоятельство, что он наблюдает их в повседневной жизни, в домашних условиях, дает ему шанс развить в себе особую чуткость, которую многие другие медики, замкнутые в стерильных условиях больницы, давно утратили или никогда не имели случая проявить. Это важно, ведь для того, чтобы предпочесть нелегкое ремесло терапевта, требуется серьезная мотивация. Тем более что в годы учебы студенты-медики изучают медицину в виде изолированных разделов, а их преподаватели, сами по большей части узкие специалисты, склонны ставить специализированную медицинскую практику выше общей. Так что я рекомендую пациентам, приходящим ко мне на прием, поддерживать хорошие отношения со своим семейным врачом и надеяться, что у него найдутся и время, и желание проявить интерес к их онкологической истории болезни.

Разочаровавшись в общепринятых медицинских подходах, многие женщины, заболевшие раком груди, ищут ответа в том, что принято называть сферой альтернативной или нетрадиционной медицины. Гомеопатия, натуропатия, аюрведа, китайская медицина, акупунктура, массаж, шиацу, рефлексотерапия, остеопатия, “энергетические” воздействия, визуализация, медитация — есть множество разных подходов, которые складываются в своеобразную “медицину по индивидуальной мерке”, причем программу лечения пациентки зачастую определяют полностью самостоятельно. “Я очень быстро поняла, что мой врач мне здесь не советчик, — рассказывает Нелли. — Он совершенно не разбирался в методах нетрадиционной медицины. А когда я попыталась с ним об этом заговорить, он возвел глаза к небу со словами, что все это “шаманство” не спасет меня от рака. Я ему ответила, что моя цель не в этом”.

Как и Нелли, большинство сторонниц “мягких” или “параллельных” медицинских средств ищут в них не чудотворного исцеления, но способа сохранить приличное общее состояние, возможности легче переносить процедуры химиотерапии и облучения и, может быть, рассчитывают таким образом предотвратить возможный рецидив. Эти средства часто основаны на древних медицинских практиках, которые рассматривают человека как гармоничное целое и ориентированы на мобилизацию защитных и восстановительных систем в организме. К сожалению, многие врачи не знакомы с теоретическими основами этих подходов и не признают научных фактов, подтверждающих обоснованность некоторых из них. В результате они отрицают их действенность. Этим, без сомнения, объясняется то обстоятельство, что большинство людей, применяющих средства альтернативной медицины, делают это тайком от своего лечащего врача[8]. “В любом случае мой гинеколог меня бы не понял”, — заявляет Валери. “Мне не хотелось, чтобы онколог рассмеялся мне в лицо”, — добавляет Лилиан. “Если бы мой врач узнал, что я хожу к иглотерапевту, я думаю, он бы рассердился”, — уверяет Вероника. Пациентки, предоставленные сами себе, собирают информацию в научно-популярных изданиях или на веб-сайтах, коммерческую направленность и идеологическую ангажированность которых бывает не всегда легко распознать. Опасность здесь в том, что они могут доверить свое лечение какому-нибудь шарлатану.

“Первый гомеопат, к которому я попала, был просто сумасшедший; он пытался меня убедить прекратить химиотерапию, — вспоминает Нелли. — Он утверждал, что якобы может своими порошками и крупинками заставить мою опухоль рассосаться. Я очень быстро поняла, что его слова продиктованы глубинным отторжением общепринятой медицины. Он мне признался, что у него жена умерла от рака поджелудочной железы, и у него, похоже, осталась обида на онкологов. Хорошенько прислушавшись к нему, я услышала в его словах гнев и страх. Однако его обещания излечения были очень заманчивы. Я была на волосок от того, чтобы дать себя уговорить. К счастью, подруга направила меня к другому гомеопату. Мне сразу стало заметно, что этот рассуждает гораздо умереннее — менее соблазнительно, зато явно более реалистично. “Я могу вам помочь сохранить хороший иммунитет, — сказал он мне. — Но я не могу вам обещать, что этого будет достаточно для разрушения, а тем более для устранения вашей опухоли. Перед лицом болезни нужно много смирения. Иногда нож хирурга и химиотерапия по-настоящему необходимы. Лучше воспользоваться достижениями науки, хотя они, спору нет, не идеальны — особенно в том, что касается побочных эффектов”. Слова этого второго гомеопата — взвешенные и компетентные — вызвали у меня доверие и желание прибегнуть к его помощи. Я уверена, что назначенные им лекарства помогли мне преодолеть период лечения без особых осложнений и в итоге достичь выздоровления”.

Далеко не все люди, практикующие методы альтернативной медицины, являются шарлатанами, ослепленными собственной верой. Вместо того чтобы жестко противопоставлять общепринятую медицину альтернативным методам лечения, куда лучше было бы открыть объективную дискуссию для оценки действенности каждого подхода и определения того места, которое он мог бы занять в будущей “комплексной медицине”. Медицинским работникам следовало бы серьезно ознакомиться с вопросом, чтобы иметь возможность честно ориентировать своих пациентов. Как замечает Кристина, онколог по специальности, “если бы врачи больше интересовались образом жизни и привычками своих пациентов, они, возможно, сильно удивились бы, обнаружив, что некоторые улучшения достигаются не в результате проводимого ими лечения, а благодаря помощи альтернативных специалистов, о существовании которых они даже не подозревают”.