Юлия Латынина - 200 км танков. О российско-грузинской войне Страница 12

«В город с юга вошли танки и поехали по нашей улице, — рассказывает Марина Козаева. — Мы им очень обрадовались, думали, что наконец-то подошли русские… Выбежали им навстречу». «Утром около 9 часов в город уже вошли грузинские танки. Мы думали, что это русские», — сообщает Сармат Хубулов. «Услышали лязг гусениц, подумали, что это русские», — говорит Марина Хугаева.

Это очень странно. По людям стреляли всю ночь, но они, заслышав танки на улицах, решают, что это российские танки, хотя с географией они прекрасно знакомы и должны понимать, что дорога неблизкая. Их уверенность может происходить только из двух вещей. Во-первых, они знают, что эти танки уже в Джаве.

Во-вторых, эти танки не стреляли. Вражеский танк нельзя принять за российский, если он едет и расстреливает все, что шевелится.

Похоже, по какой-то причине жители Цхинвали были убеждены, что сразу после вероломного нападения грузин режим даст отпор врагу малой кровью и на чужой земле, причем сделает это с помощью внезапно появившихся российских танков.

Как это возможно, спросите вы, верить, что грузины вероломно нападут, и знать, что передовые части 58-й армии стоят в Джаве? Техника этого дела описана давно. «Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двух противоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих». Оруэлл, «1984».

ОТЛИЧНО ОРГАНИЗОВАННЫЕ СЛУХИ

И тут-то начинается самое страшное. Нет-нет, никто из респондентов сам не пострадал от грузин. «Они заглянули в подвал, но спускаться не стали, и ушли», — рассказывает Сармат Хубулов. Но тут же кто-то прибегает и рассказывает ему, что грузины бросают гранаты в подвал. Марина Козаева выбежала навстречу грузинским танкам, но осталась жива. Однако ей «соседи говорили, что утром восьмого числа грузины спускались в подвалы и забирали молодых женщин. Еще сказали, что они выводили мужчин и расстреливали».

Точно такая же история случилась с Нелли Бикоевой. «Когда стихло, мы услышали шум шагов, и одна из трех молодых девушек, которые с нами были, говорит: «Наши, наши!» И выбежала из укрытия». С девушкой ничего не случилось. Но «к этому времени до нас дошел слух, что они ходят по подвалам, закидывают гранаты, мы слышали, что девушек забирают в заложники».

Итак, что происходит? Эффективность сопротивления грузинам минимальна. В городе реально сражаются лишь два подразделения — ОМОН под командованием Мераба Пухаева и батальон Бала Бестауты: это люди, которые отдадут свою жизнь за Осетию при любой власти. Пухаева ранят, его заместитель Плиев убит, но все-таки и омоновцы, подбив грузинский танк, уходят с автоматами в лес, «потому что сделать было ничего нельзя».

«Странный люд» с «конусами гранатометов» укрывается в штабе миротворцев. «У нас не было ни гранатометов, ни раций», — жалуются ополченцы. «Многие ребята переодевались в гражданку и бросали оружие».

Однако одна вещь организована прекрасно: не оборона, но пропаганда — слухи о чудовищных зверствах грузин. Такое впечатление, что если бы хоть часть усилий, потраченных на распространение слухов, были употреблены на то, чтобы дать людям Бестауты или Пухаева настоящее оружие, — так и помощи со стороны России бы не понадобилось.

Охваченные ужасом люди бросаются из города, — и попадают в уличные бои. Горит «семерка» Маирбега Цховребова с двумя детьми. Другие машины попадают под огонь около села Тбет. 8-го там убиты в двух машинах супруги Залина и Эдуард Гаглоевы и Таймураз Гаглоев с сыном Азаматом, пытавшиеся выехать из Цхинвали.

В ночь на 8-ое майор юстиции Гурам Сабанов пытается вывезти свою семью из Хетагурово. Он попадается грузинам, женщин отпускают, а Сабанова и еще нескольких мужчин в форме грузины забирают с собой. «По дороге у с. Тбет мы видели автомобиль марки «Газель». Люди, которые там сидели, были из села Тедеевых… грузины открыли по ним стрельбу, и целую семью расстреляли у нас на глазах», — свидетельствует майор Сабанов.

Однако свидетельство майор Сабанова не совсем точное. В машинах, которые он видит, едут две семьи — Тедеевых и Тадтаевых.

Водитель одной из машин, Ацамаз Тадтаев, видит грузин, думает, что это русские, и выходит из машины. По нему стреляют. Ацамаз тяжело ранен, его брат Таймураз, пытаясь его спасти, накрывает его своим телом, ранят и Таймураза. Двое сидящих в машинах — Сергей Тадтаев и бабушка Бабелина Тедеева убиты на месте.

Грузины подходят ближе: кажется, что гибель оставшихся в живых пассажиров машины неизбежна, но… грузины уходят. «Они заторопились в город и оставили нас», — рассказывает вдова Сергея Алина Габараева.

Этот рассказ об убийстве мирных граждан грузинскими извергами следует дополнить одной немаловажной деталью: все бывшие в машине мужчины были сотрудниками силовых структур. С точки зрения грузин, Ацамаз, Таймураз и Сергей были «кударскими боевиками». Я предлагаю читателям самим представить, что бы произошло, если бы российский блокпост в Чечне расстрелял машину, в которой ехали чеченские боевики, и увидел, что в ней еще остались живые.

И вот это очень важный момент. Как я уже сказала, любое сообщение характеризуется той информацией, которая в нем есть. Но вот массив сообщений характеризуется еще и информацией, которой в нем нет. Война не бывает без трупов, а война с поголовно вооруженными мужчинами, которые пытаются защитить свои семьи, не бывает без гражданских трупов. Никто и никогда не сможет доказать, убили грузинские военные детей Маирбега Цховребова и старуху Бабелину Тедееву намеренно или случайно; грузины с пеной у рта будут доказывать, что это случайность, а осетины с пеной у рта будет доказывать, что это — геноцид.

Но вот одно важное обстоятельство: любая хроника действий российских силовиков в Чечне свидетельствует прежде всего об исчезновении людей, забранных людьми в погонах из их домов или высаженных из машин и бесследно исчезнувших. Так вот среди массы южноосетинских свидетельств я не обнаружила ни одного о том, что грузины забрали человека, а потом его нашли мертвым.

Способ функционирования террористических режимов задан давно: вооруженные люди обстреливают соседнюю территорию, пользуясь собственной семьей, как заложниками; если им не отвечают, они стреляют сильней, если им отвечают, они обвиняют противника в геноциде мирного населения. Так делала ООП, ХАМАС, «Хезболла». Так сейчас делает режим в Южной Осетии.

Ирина Келехсаева пыталась выехать из города 9 августа. На выезде из города ее остановили ополченцы и посоветовали ехать по Зарской дороге, только после того как пройдут танки миротворцев. Ирина и ее путники «укрылись под деревом».

«Мы слышали, как активно бомбят снарядами Цхинвал, осколки долетали и до нашего дерева, чтобы не пострадать — прикрыли головы сумками с вещами. Дорога из Цхинвала была видна, и мы наблюдали, как несколько гражданских машин на большой скорости двигались в сторону Зарской дороги. Помня совет, мы не трогались со своих мест».

Когда бой кончается, Ирина и ее спутники запрыгивают в машину и едут:

«Вся дорога была усеяна подбитой бронетехникой, сожженными военными машинами с обгоревшими трупами… Но самое жуткое из того, что нам пришлось увидеть, это те самые автомобили с мирными жителями, которые пронеслись тогда мимо нас. Людей просто разорвало на куски от попадания танковым снарядом».

«Грузинские военные, зная, что это мирные граждане, не пожалели тем не менее своих боеприпасов на этих несчастных людей», — пишет г-жа Келехсаева.

Но в том-то и дело, что этого не может быть! На Зарской дороге был бой: между российской и грузинской армией. Никто во время боя не будет стрелять специально в мирную машину. Во время боя стреляешь в противника.

Эти машины, сожженные на Зарской дороги, — символ того, что случилось с народом Южной Осетии. Люди, которым четыре года рассказывали о геноциде, бросились бежать из подвалов и попали в разгар танкового сражения между двумя современными армиями.

Впрочем, тем, кто остался в Цхинвали, не намного легче.

Ангелина Харазишвили убита снарядом вместе с трехлетней дочерью Диной в ночь на 8-ое число. Мальвина Цховребова, на 8-м месяце беременности, убита снарядом 8-го утром. Алана Атаева разорвало на куски 9-го числа в 300-х метрах от дома. Того же 9-го числа снаряд отрывает ногу 74-летнему Анисиму Джагаеву, который в это время пытается тушить свой собственный горящий дом. Эргис Кулумбегов убит снарядом в ночь с 8-го на 9-ое число — сгорел заживо в квартире, которую не захотел покидать.

Встает, однако, вопрос — чьи именно это снаряды и бомбы.

ЧЬИ БЫЛИ БОМБЫ?

Насчет артобстрела в ночь на 8-ое все ясно — грузинские. И «точечность» этих ударов весьма относительна. Артиллерия бывает прицельной, но точечной не бывает. Но вот потом, после 2-х часов ночи, после того, как Кокойты удрал в Джаву, а во дворах Цхинвали «строятся грузинские солдаты» — и следующие два дня, — чья то была авиация и артиллерия?