Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6362 ( № 10 2012) Страница 12

Мясницкая, д. 6/3, стр. 1

26 марта - клуб Елены Черниковой "Творчество", заседание "Общение людей", начало в 19.00.

Культурный центр "Покровские ворота"

Покровка, 27, стр. 1

25 марта - вечер Ольги Седаковой, начало в 18.00.

Информация

Информация

Пятый Пражский международный литературный фестиваль пройдёт 21-22 апреля 2012 года.

О фестивале и условиях участия читайте на сайте www.literator.cz .

«ЛГ»-рейтинг

«ЛГ»-рейтинг

[?] В.В. Бородаевский. Посох в цвету : Собрание стихотворений.- М.: Водолей, 2011. - 400 с. - (Серебряный век. Паралипоменон). - 400 экз.

Казалось бы, о Серебряном веке любители поэзии знают всё. Однако время от времени появляются новые имена, украшавшие эту славную эпоху. Валериан Бородаевский (1874-1923), поэт религиозно-философского склада, в 1909 году заявил о себе сборником стихотворений, вышедшим в издательстве Вяч. Иванова "Оры". Но, выпустив в 1914 году второй сборник, отошёл от литературного процесса и надолго оказался забыт. Настоящее издание - первый опыт полного собрания стихотворений Бородаевского, значительная часть которых публикуется впервые.

[?] Г.А. Обернихина, В.А. Обернихин. Уроки поэзии : Поэтические шедевры русских поэтов XVIII-XIX вв.: Учебное пособие / Под ред. Г.А. Обернихиной. - ИНФРА-М, 2012. - 463 с. - 1000 экз.

Редкое на сегодняшнем рынке учебной литературы пособие посвящено русским поэтам XVIII-XIX вв. В справочной части представлены материалы, важные для творческого прочтения и восприятия стихотворений; в обзорных темах прослеживаются особенности развития поэзии в конце XVIII-XIX веков. В монографических главах освещаются основные факты биографии и общая характеристика творчества поэта, даются тексты стихотворений, комментарии к ним, система вопросов и заданий для анализа, материалы для выполнения творческих работ. Пособие предназначено для школ, лицеев, гимназий, средних специальных учебных заведений.

[?] Андрей Шацков. Лествица в небо : Избранное. - М.: Издательство журнала "Юность", 2012. - 416 с. - 1000 экз .

В книгу Андрея Владиславовича Шацкова, выпущенную к его 60-летию, вошли избранные стихотворения. Это в общей сложности одиннадцатый сборник поэта. В то же время сюда включены и стихи, написанные в самый последний период. Шацков не только гражданин и философ, но и тонкий лирик, наблюдательный художник, от взгляда которого не ускользают и самые простые подробности быта:

Осипший вороний грай.

Скупой воробьиный попрыг.

Протёкший в углах сарай.

Загруженный льдами погреб.

Эти стихи выглядят почти архаичными в контексте современной "актуальной" литературы, перегруженной заумью. Но это и есть настоящая поэзия.

Последний свет январских сумерек

Последний свет январских сумерек

ПОЭЗИЯ                                                                                                                                                                                     

Евгений РЕЙН

БЛОКАДА

Я видел панораму

"Блокадный Ленинград",

Я вспомнил папу, маму,

соседей - всё подряд,

Я вспомнил ту горбушку,

и трупы на снегу,

И на углу церквушку,

и залпы по врагу.

И Невку, и Фонтанку,

и на стене плакат,

и как мы спозаранку

спешили на парад,

Я вспомнил сорок первый

и сорок пятый год,

и водку, и консервы,

обстрел, отбой, налёт.

Я вспомнил, что я стою,

что знал, чем стал, кем был,

и оказалось, что я

ни крошки не забыл.

В ПЕЩЕРЕ                                                                                                    

Дымный закат над заливом и над Кронштадтом,

Что-то я чувствую нынче себя виноватым

Перед заливом и перед Кронштадтом[?]

Что же, цепная реакция - здравствуй, атом.

Зря, что ли, спешил Македонец в пернатом шлеме,

Маятник в тяжком брегете отстукивал время,

Байрон халтурил в восточной поэме,

Почему для меня всё это - лёгкое бремя?

Дальше и выше - неужели туда не пробиться,

К тому истоку, где боги - самоубийцы

Мир разделили, как будто кубисты,

На фигуры и клетки заигравшегося шахматиста.

Глубже и выше, через эндшпиль к дебюту,

И ещё дальше - от роллс-ройса к верблюду,

Что позабыл, что вспомнил - а с вами не буду,

Я отступаю обратно к пещерному люду.

В этой пещере заката, где мамонт на голой стенке,

Где дымят табачком янки или эвенки,

Где хорошо бы дождаться пьянки и пересменки,

Слизывая с чубука горькие пенки.

Всё пока впереди. Вместо совести психоанализ,

За миллионы лет довольно мы намахались,

Во всей истории этой предпочитаю хаос,

Хочу повиниться, но в чём покаюсь?

Бедный дикарь-питекантроп, не знающий гороскопа,

Каменная моя ничуть не согрелась ж*па,

Мне не дотянуть ни до рассвета, ни до потопа,

Вот моя правда - основателя и остолопа.

Что пропустил, что предвидел - не знаю,

Сон над золой, словно мать родная,

Убаюкивает, что песенка горловая,

Там у начала, у самого края.

А во сне всё едино - физика и динозавры,

Напевы радио и лепет арфы,

Как же растолковать мне карты,

Лишь бы не просыпаться для жизни лярвы.

Главное - пропустить всю эту выдумку Божью,

Не гнать телегу по бездорожью,

Не осквернить себя ни истиной, ни ложью,

Просто курить под закатом и жить водяною вошью.

2011

ВОКЗАЛ

Там, где банк Нефтехима,

Там, где бар "Погребок",

Где Москвы середина

И скрещенье дорог,

Там и ты побывала

В незапамятный день,

Где такси у вокзала

            и на сумке ремень,

В старой курточке лисьей

И французском платке,

Я догнал тебя рысью,

             я всегда налегке,

И уехал, уехал

За поля, за моря,

И карманной прорехой

Стала слава моя,

Я не понял в тот вечер

То, что всё потерял,

Ты звала - не ответил,

Всё сменял на вокзал,

Где проклятые рельсы,

Уходя на восток,

Били пиками крести

В поседелый висок.

ЗАКАТ

Нине Королёвой

Закат над заливом -

Атлантики больше,

На крышах и шпилях

Багровые клочья.

Вставайте из праха,

Кто жить расположен,

Последнее слово

Последнею ночью.

Мы жили когда-то в несносной остуде,

Платя пятаками прозревшей глазнице,

Варили баланду в солдатской посуде

На Вечном огне у имперской границы.

У бедных ларьков над разбавленным пивом

Нас тень покрывала подземного моря,

Волна Афродиты толчком торопливым

И нас обнимала осадком в растворе.

И мы не заметили, как мы втянулись