Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 7 Страница 12

Юрий Горюхин

Трепанация черепа

Римейк

Всякая, даже минимальная аналитика строится на сравнении. Год назад в шестнадцатом номере «Истоков» вышла статья «Литература мертва – да здравствует литература!», в которой я позволил себе лаконично, без принятых в этом жанре эпитетов и в целом индифферентно обрисовать литературную ситуацию, сложившуюся в городе Уфе. На мой взгляд, прошло достаточно времени, чтобы попытаться сравнить прошлогодние литературные реалии с реалиями нынешними, то есть приступить к той самой заявленной в первом предложении этого абзаца минимальной аналитике.

Начнем по нисходящей

Освещать прошедший в апреле четырнадцатый съезд писателей РБ смысла нет – это сделано во множестве республиканских изданий, в том числе и в «Истоках». Отмечу лишь, что существенных изменений в структуре Союза почти не произошло, и 217 писателей Башкортостана остались под тем же чутким руководством председателей секций и членов правления. Из постановлений хотелось бы выделить ходатайство о переименовании улицы Социалистической в улицу ушедшего в этом году патриарха башкирской литературы Мустая Карима и значимое заявление директора государственного издательства «Китап» Зуфара Тимербулатова о возобновлении практики принимать в работу рукописи только после рекомендации соответствующей секции Союза писателей.

Писатели с мандатами и писатели без мандатов, кто успешно, кто менее успешно продолжают реализовать себя все на тех же литературных площадках, что и год назад. Новых литературных изданий в Уфе не появилось, старые не изменились, листовки и воззвания в «Живом журнале» Интернета, мы, разумеется, не рассматриваем.

Абсолютное число формальных и неформальных литературных групп и организаций в нашем городе назвать трудно – появление их на свет стремительно, но не всегда заметно. Так целый год просуществовал кружок при черниковском филиале московского педвуза, вот-вот будет образован литклуб «Дебют», а на днях была создана детская секция во взрослом объединении русских писателей при СП РБ.

Здесь можно было бы, неспешно нюхнув табачку, поставить точку, протяжно произнеся фразу о том, что уфимская литература функционируют в обычном режиме поступательного движения, но, боюсь, из нашей табакерки непременно выскочит объединение «Фантасофия», поэтому пару слов и о нем. Что уж случилось год назад, то ли солнечная активность была повышенная, то ли глобальное потепление климата стало невыносимым, то ли какое другое затмение нашло, но два почетных академика евразийского континента, кавалеры пудовых орденов из папье-маше Байков и Леонидов решили вдруг размножиться. И размножились. А, размножившись, объявили войну другим объединениям со стратегическими планами захвата всех существующих в городе государственных литплощадок. Хождения в высокие администрации за победой пока результатов не принесли, и окружающему пространству было объявлено перемирие, возможно для перегруппировки сил. Кто же они эти «фанты»? На сайте объединения массы «фантов» представлены в полном составе и надо сказать список «фантомассов» нагоняет грустную скуку, потому что это все та же рота народного ополчения (минус отчисленные за неуплату взносов, и те, кто еще не знает, что у них на груди стоит клеймо «F»), которая давно плавно перетекает из одних уфимских объединений в другие, ходит по редакциям, мероприятиям и тусовкам, много говорит и мало, а главное – никудышно, пишет. Что же такое эти «фанты»? Тут сложнее, каких только прямопротивоположных деклараций не было озвучено за прошедший год – уследить за высокочастотной синусоидой высказываний простому человеку трудно. Одно мной уяснено однозначно: столицей Земного шара раз в две недели в 19–00 становится планетарий у Горсовета и, соответственно, в основу деятельности «Фантасофии» положен принцип: «паблик рилэйшен – наше все». Не уфимские ребята его придумали, продвинутые столичные креаторы давно живут по этим законам и уже лет двадцать демонстрируют, как легко с помощью незатейливых приемчиков оболванивать «пипл». В этой связи сугубо личное: пусть пиар (PR) – это сегодняшние реалии, «добровольно выбранная» нами жизнь, но никакое «демократическое большинство» не убавит мою неприязнь к тем, кто по-хамски подминает под себя доверчивую девушку по имени «Культура». Собственно, ради этой фразы и было уделено столько внимания вышеназванному объединению.

Таков краткий итог года, и, возможно, не стоило бы заводить этот разговор в отсутствии предмета разговора, но осталась тема, условно проанонсированная еще в прошлогодней статье и вынесенная в заглавие нынешней: что же находится внутри литпроцесса города Уфы, что происходит на самом низовом и самом важном уровне – на уровне взаимоотношений читателя и писателя?

Нейрохирургия

Давайте приглядимся к нашему «Тянитолкаю» и начнем осмотр с читательской головы.

Прежде чем определить, что собой представляет нынешний читатель, немного статистики от Российской национальной библиотеки: 35 % россиян книг не читают вообще, больше 50 % – их не покупают никогда. Только 23 % населения считают себя активными читателями. Кто же ты такой, загадочный активный читатель? Большого секрета нет – это либо домохозяйка с душещипательным женским романом в детской коляске, либо серьезный юноша с томиком про «бешенно-слепых бандито-ментов» под мышкой, либо, конечно же, фэнтезийный интеллектуал с «библией» про хоббитов у сердца. Безусловно, есть и следящие за перипетиями интриг на премии Букер, аккуратно читающие толстые журналы, время от времени стряхивающие пыль с подписных изданий и после работы спешащие не в ближайшую пивную палатку, а через весь город на перекладных в какой-нибудь литературный полуподвальчик. Нетрудно догадаться, что это тот читатель, который, как правило, сам и писатель. Так мы незаметно добрались до писательской головы «Тянитолкая» и можем задать аналогичный вопрос: «А ты есть кто, писатель резко континентального климата Южного Урала?» Гордо выйдут вперед старшеклассник с младшекурсником и полный сил пенсионер с уставшей от пеленок, борщей, сериалов домохозяйкой постбальзаковского возраста. «А где же авторы в расцвете сил?» – спросит юный славист. «Эта возрастная категория почти полностью затребована другими сферами народного капиталистического хозяйства», – ответим пытливому исследователю и попробуем одним предложением охарактеризовать то, что наши типизированные инженеры человеческих душ выдают на гора.

Писатели пенсионного возраста: пережитую ими жизнь в достаточно стандартной интерпретации «раньше жить было хорошо, а нынче молодежь пиво на корточках пьет»; писатели женского пола: эпигонные переложения прочитанных женских романов и просмотренных сериалов (особенно популярен почему-то «Секс в большом городе»); молодые люди: очень резвые, но мало отягощенные нормами и правилами русского языка рассказики на тему компьютерных «бродилок» и «стрелялок» (с лучшими образцами можно ознакомиться на сайтах «стихи. ru» и «проза. ru»).

От локального к глобальному

Таковы краткие обобщающие характеристики. Возможно, кому-то они покажутся иронично-пренебрежительными – спешу разуверить – это не так. Я готов молиться даже на читателя «Спид-инфо», лелеять каждую сотую процента из тех двадцати трех, что пока еще что-то читают, а написавшему роман выдавал бы, как Президент России каждой роженице, – по 250 тысяч рублей. Дело в том, что положение наше (читателей и писателей) катастрофическое. Федеральные литплощадки в лице общероссийских литературных журналов с каждым годом теряют тираж, например, только до 4600 экземпляров дотянул майский номер когда-то миллионного «Знамени». Элитарным стал считаться любой опус, где больше двух сюжетных линий и, верх концептуального замысла – обратная композиция с открытой концовкой. В учебных заведениях литература изучается по пособиям с кратким изложением содержания, на подходе комиксы, нет, не для детей – для занятых взрослых. Даже журналистские статьи почти во всех массовых западных да и во многих наших изданиях заменила инфографика. Инфографика – это такая подача информации, когда вместо текста используются схемы, рисунки и маленькие пояснительные надписи. Читатель на пролистывание такого 100-страничного таблоида тратит не больше десяти минут, легко предположить, что останется в его булькающей голове после этого чтения, и как доступны мягкие мозги подписчика для любого штампа. Реальность такова: умирает уже слово не только литературное, но и даже клишированное газетное.

Резюме

В связи с вышесказанным, утверждаю: самой по себе литературе не выжить. Какое-никакое существование возможно только в условиях частного или государственного меценатства. Как бы я, мы, они не относились к литературной ситуации в городе Уфе, надо понимать, что другая альтернатива – это рынок, который сожрет всех, кроме Поляковой с Донцовой, «МК» с «КП» и их клонов. И если надо выбирать между стоячим озером и водоворотом, я все же выберу поросшую ряской гладь, по крайней мере, останется вероятность найти свой личный островок.