Арсен Мартиросян - Сталин и Великая Отечественная война Страница 13

Возник замысел вспомогательной операции, персонаж которой уже в наше время стал очень хорошо известен - «Виктор Суворов», он же, к сожалению, до сих пор еще живой Владимир Богданович Резун. Перебегая к англичанам, этот ныне незаслуженно широко известный под указанным псевдонимом предатель, судя по всему, до сих пор не слишком-то и осознает, сколь же мерзко судьба обошлась с ним. Факт предательства и побега к англичанам - это «всасывание», то есть первая фаза вспомогательной операции в рамках «Операции Лиотэ». Затем предателя «отдистиллировали», то есть напрочь отшибли способность самостоятельно, без заботливо подсовываемых ему из МИ-6 тезисов мыслить и анализировать, доведя его тем самым до степени хорошей дрессированности. Ну, а затем, как и предписывается планом «Операция Лиотэ», наступила финальная стадия - «излияние». Всему миру был явлен «излитый» из Управления психологической войны МИ-6 некто «Виктор Суворов» и его чумовая книжонка «Ледокол». Кстати, поскольку и на Западе есть вполне порядочные и честные люди, а среди них немало и тех, кто всегда с симпатией относился и относится к СССР и России, то было принято решение на корню заглушить распространение этой «продукции» на самом Западе. Потому что симпатизирующие СССР и России люди подняли бы шум и протест против осквернения выдающегося подвига Советского Союза, его великих народов и доблестной армии в борьбе против фашизма. В итоге «ледокольный» бред хотя и был издан, но только в Англии и тиражом всего в… пять тысяч экземпляров, который, естественно, никто и не заметил. Зато в СССР, а затем и в России тираж этой омерзительной лжи превысил пятнадцать миллионов экземпляров!

Пускай и с серьезным опозданием, но мы обязаны честно признать, что в главном операция «Виктор Суворов»/«Ледокол», осуществлявшаяся МИ-6 в рамках глобального плана «Операция Лиотэ», англичанам удалась. Цель операции «Ледокол» заключалась в следующем. Внешне отрешенно от методов спецслужб при осуществлении психологической войны, но умышленно наукообразной историко-документальной публицистикой инициировать в массовом общественном сознании Европы, особенно Восточной, на первый взгляд невинное стремление к переосмыслению «в свете новых фактов» природы происхождения Второй мировой войны и соответственно Великой Отечественной войны.

В этой операции основная ставка была сделана строго по канонам психологической войны. Все дело в том, что, как считают специалисты по психологическим войнам, для общества временной лаг, отделяющий историческое прошлое от современного ему настоящего, составляет примерно сорок лет. Укладывающиеся в рамки этого периода события более или менее, но доступны непосредственному восприятию обществом в целом. А все, что за его пределами, - исчезает за горизонтом. К тому же к концу этого срока общество в целом утрачивает способность, а главное, навыки точного анализа и обобщения своего же исторического прошлого, особенно если насильственно прервана преемственность поколений - например, войной, разрушением государства или тотальным оболваниванием населения в этот период.

Операция была обусловлена одним крайне жестким параметром, предыстория которого такова. В 1975 г. тогда еще дружественная СССР разведка Чехословакии установила очень интересный факт. Оказалось, что сразу после подписания Хельсинкского акта по безопасности в Европе, в том числе и его «третьей корзины», положения которой затрагивали свободу обмена информацией, по всем ведущим психологическую войну против СССР инстанциям Запада был отдан согласованный в рамках разведсообщества НАТО приказ о следующем. Всем категорически запрещалось использовать собственную информацию из стран социалистического содружества для ведения пропаганды против них, особенно против СССР, до тех пор, пока она не будет использована другими, внешне не имеющими отношения к спецслужбам средствами массовой информации или авторами. То есть, попросту говоря, до тех пор, пока кто-то третий, хотя бы внешне никак не связанный ни с разведками, ни с идеологическими центрами, не опубликует или не предаст огласке ту же информацию. Вот именно для всего этого-то и понадобился бывший сотрудник советской военной разведки. На него, точнее, на придуманный для него псевдоним и планировалось списать «авторство» мифа о «Ледоколе». В операции «Ледокол» ставка была сделана на целенаправленное выдергивание по заранее заданной схеме цитат из различных мемуаров советских военных и государственных деятелей, открытых публикаций в советских газетах и журналах, которые после нехитрой перековки в «аргументы» превращали миф «Ледокола» в непотопляемый. Тем более что был использован жанр якобы историко-документальной публицистики, который чрезвычайно легок в пропаганде - его можно забивать в сознание как гвоздь в доску. Он совершенно не поддается критическому анализу с позиций академической исторической науки, поскольку попросту пребывает вне ее системы координат. Таким образом, любые попытки, даже хорошо аргументированные с позиций академической науки выпады против авторов этого жанра, изначально обречены на провал. Тем более что отношение к истории как к науке, ко всем чванливым академикам в СССР было крайне презрительным в широких народных массах. Именно на это-то и был расчет в операции «Ледокол». Изголодавшиеся по гонорарам, а главное, по возможности всенародно продемонстрировать свое «полное отсутствие всякого присутствия» там, чем от природы положено думать, историки финального советского этапа начали ломать копья в борьбе с мифом «Ледокола», далеко не сразу осознав, что миф попросту не чувствителен к любым их рациональным аргументам. Многие не осознают и до сих пор. Но не это главное. Главное то, что постоянные выступления «за» и «против» версии «Ледокола» создавали и создают невероятный ажиотаж, приведя и приводя в итоге действительно к глобальной встряске и глубокой перетряске народного сознания. В итоге на длительное время прекрасный лик Великой Победы поблек. Положенное тем самым начало глубинно стрессовому инакомыслию по важнейшему вопросу истории, который представляет собой предмет особой национальной гордости (СССР) России, спровоцировало резкое, едва ли не до состояния полной дебильности ослабление исторической памяти общества. Конечный результат не заставил себя ждать. Объединенные ненавистью идеологического экстаза и глубинным презрение к своему историческому прошлому националистическое и социальное возымели утроенную чудовищную силу взрыва, в результате которого СССР не стало. Россия же без малого пятнадцать лет пробултыхалась в дерьме беспамятства.

Формальный повод для переосмысления был. Война началась 1 сентября 1939 г., а 23 августа был подписан Договор о ненападении между СССР и Германией. МИ-6 особенно стремилась обыграть именно это обстоятельство по следующим двум причинам. Решения Ялтинской и Потсдамской конференций 1945 г. закрепляли незыблемость границ СССР, особенно западных, по состоянию на 4.00 утра 22 июня 1941 г., а они-то появились у СССР только в сентябре 1939 г., чего Запад до Ялты никак не хотел признавать юридически. Принятые же в Ялте и Потсдаме решения напрямую затрагивали и без того чрезмерно иррациональную, болезненно чувствительную память некоторых народов Восточной Европы, особенно Польши с ее патологическим русофобством, а также прибалтов. У этих персонажей нижних подмостков Европы вечно Россия виновата. Дай им малейший повод - и они будут вопить столь истошным воплем, что и на Марсе станет тошно. Им и дали этот повод. По случаю 100-летнего юбилея формирования замысла Перманентной мировой войны, «прораб перестройки» А.Н. Яковлев - спровоцировал в 1989 г. глобальный пересмотр советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 г., дезавуировав тем самым законность общепризнанных в международно-правовом порядке границ Союза Советских Социалистических Республик и даже непосредственно России. Что и завершилось глобальной катастрофой Величайшей Державы Мира. Но это еще было полдела для Запада.

Главное заключалось в том, чтобы никоим образом не допустить ни возрождения России, ни тем более даже подобия Советского Союза. А для этого необходимо было начисто, вдребезги разнести на мелкие атомы даже осколки исторического сознания и памяти населения, не допустить прорастания из этих осколков подлинного национального самосознания, особенно у молодого поколения. Именно этой цели и служит антисталинская мифология.

Главной ее особенностью является следующее. Для того чтобы целые общества из поколения в поколение держать в абсолютном неведении по заранее определенному кругу вопросов, необходимо весь круг этих вопросов держать на виду у всех, предварительно распылив все основные элементы правдивой информации о них как во времени, так и в пространстве, а затем, также у всех на виду, устраивать вакханалии мистификаций и фальсификаций вокруг отдельно взятого вопроса, потом - вакханалии мистифицированных разоблачений этих фальсификаций и т.д. Достаточно двух-трех раз, чтобы с толку было сбито все общество - от млада до стара. Но не нужно семи пядей во лбу, чтобы уяснить простую истину. Если информация была целенаправленно распылена во времени и в пространстве, многократно подвергалась мистификациям и фальсификациям, а затем еще и мистифицированным разоблачениям этих фальсификаций, да к тому же в условиях чехардой менявшихся политических режимов, то за недоступный для восприятия горизонт она угодит куда ранее, чем по истечении тех же сорока лет.