Семен Резник - Запятнанный Даль (Сборник статей) Страница 13

Кроме двух некрологов есть уже упоминавшийся критико-биографический очерк Мельникова-Печерского. О службе Даля в министерстве внутренних дел Мельников писал:

«Он составил действующий до ныне устав губернских правлений, принимал деятельное участие в делах по устройству бедных дворян и об улучшении быта помещичьих крестьян, составлял карантинные правила, по поводу возникших в западных губерниях дел написал исследование об употреблении евреями христианской крови (курсив мой, — С.Р.). Это исследование было напечатано в ограниченном числе экземпляров».[42]

К этому месту дается сноска: «Чрезвычайно редкая книга. Один экземпляр ее находится в Чертковской библиотеке, находящейся ныне при Московском музее. Книги этой было напечатано до ста экземпляров. Оставшиеся от рассылки разным правительственным лицам экземпляры ее находились у графа Л.А. Перовского, когда он, оставя Министерство внутренних дел, управлял Министерством уделов, равно как и экземпляры напечатанных в ограниченном числе книг Ю.Ф. Самарина Общественное хозяйство города Риги и Н.И. Надеждина Исследование о скопческой ереси. Граф Перовский скончался в конце 1856 года. В то время говорили, и кажется правдоподобно, что один незначительный и при том совершенно бездарный и несведущий чиновник, состоявший при графе Л.А. Перовском, для переписки неважных по содержанию бумаг, «мня службу приносити», поусердствовал. Он сжег все экземпляры, хотя впрочем не был ни евреем, ни рижским бюргером, ни даже скопцом. Поусердствовал он на доблестном поприще сожжения книг единственно из любви к столь благородному искусству».[43]

В этом отрывке не все достоверно. Иронически изложенный эпизод с сожжением книг недоумком-чиновником очень сомнителен, да и сам Мельников признает, что это только слух. (Перечисленные книги оказались редкими из-за изначально карликовых тиражей — не больше 25–30 экземпляров).

Названия книги о ритуальных убийствах Мельников не приводит — верный знак того, что он ее в руках не держал. Он знает, что это сочинение было инициировано «возникшими в западных губерниях делами», но не знает того, что в бытность Даля сотрудником Перовского таких дел не возникало; они, вернее оно — единственное Велижское дело — завершилось в январе 1835 года, а Перовский возглавил министерство и взял к себе Даля в 1841-м. До прихода Даля в министерство, работа над книгой велась уже шесть лет! Шла она, конечно, в вялотекущем режиме. Энергичный Перовский мог потребовать ускорить работу от тех, кому она была поручена, то есть от Департамента иностранных исповеданий и ее директора В.В. Скрипицына, мог и перепоручить ее более деятельному сотруднику. Но это означало бы выражение недовольства Скрипицыным, о чем никаких данных нет. Наоборот, в биографии Скрипицына говорится, что у министра Перовского он «удостоился особого доверия».[44]

Заметен контраст между тем, как Мельников пишет о книге, посвященной ритуальным убийствам, и о двух книгах (Даля и Надеждина) о скопческой ереси: о первой — довольно туманно, о второй и третьей — четко и определенно. Как специалист по церковному расколу, Мельников не раз беседовал с Далем об интересовавшем обоих предмете, так что об этих двух книгах он знал от самого Даля. Что же касается «Розыскания», то сведения об этой книге им почерпнуты не от Даля, а, скорее всего, от того же П.И. Бартенева, на что намекает упоминание Чертковской библиотеки, ибо в бытность Даля и Мельникова в Нижнем Новгороде книги этой в Чертковской библиотеке не было.

Выйдя в 1859 году в отставку, Даль, со всем своим обширнейшим архивом и библиотекой, переехал в Москву, где и сосредоточился на главном деле своей жизни — составлении «Толкового словаря живого великорусского языка». Все, что не имело прямого отношения к этой работе, превратилось в помеху, и он щедро раздарил накопившиеся материалы тем, кому они могли понадобиться: «песни отдал он в собрание Киреевского, сказки предоставил Афанасьеву, пословицы Бодянскому, бумаги служебные и исторические передал в Чертковскую библиотеку (где они и хранятся переплетенные с отметкою Даля: «Книжнице» Г.А. Черткова» (курсив мой. — С.Р.).[45]

Почему этого дара удостоилась именно Чертковская библиотека, понять не трудно. Основатель ее Александр Дмитриевич Чертков (1789–1858) был уважаемым ученым — натуралистом, нумизматом, историком. Больше всего его привлекала древняя истории России и славян, он всю жизнь собирал литературу по этим предметам, особенно редкие издания. Библиотека еще при жизни создателя была широко открыта для исследователей, пользовалась большим престижем и быстро пополнялась за счет частных пожертвований. После смерти Александра Дмитриевича владельцем стал его сын Григорий Александрович Чертков, которому и передал Даль пачку служебных бумаг и исторических сочинений. Григорий Александрович подарил библиотеку городу Москве, после чего ею стал заведовать П.И. Бартенев.

Было ли среди материалов, подаренных Г.А. Черткову Далем, интересующее нас «Розыскание»? Если верить опубликованному через четыре года Каталогу Чертковской библиотеки, то было. В аннотации даже указано, что на самой книге было повторено его рукой: «Книжнице Г.А. Черткова», при этом Даль назван ее автором.[46] Однако, нет никаких данных о том, что Далю было известно об этой публикации, а ее достоверность весьма сомнительна, ибо при составлении Систематического указателя литературы о евреях (1893 год) данной книги в Чертковской библиотеке не оказалось!

Больше никаких прижизненных упоминаний авторства Даля в печати не обнаружено. Все остальные появились после его смерти, и почти все авторы, словно сговорившись, считают нужным отметить, что экземпляр книги имеется в Чертковской библиотеке — недвусмысленное указание на то, что информация прямо или косвенно заимствована из каталога или из некролога Бартенева.

Куда же девался экземпляр книги из Чертковской библиотеки? Выкрали его отнюдь не евреи. Если верить Остроглазову, то нечист на руку оказался сам хранитель библиотеки П.И. Бартенев. В каталоге книг Остроглазова, опубликованном в том же «Русском архиве» уже после смерти их обоих (то есть Бартенева и Остроглазова), значится:

«Даль В.И. Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их. Напечатано по приказанию министра внутренних дел. 1844 г. II (ненум.)+153 стр.»

И тут же справка:

«Редкость. Известно, что эта книжка находится только в библиотеке князя А.В. Лобанова-Ростовского. Цена ее — несколько сот рублей. Куплена сия книга у Петра Ивановича Бартенева, который продал ее мне по моим усиленным просьбам. Книга эта была подарена Бартеневу самим Далем. В. Остроглазов 1906».[47]

Остроглазов считал этот раритет жемчужиной своей коллекции. О том, как высоко он ее ценил, видно из того, что следом в его каталоге стоит четырехтомный Словарь Даля издания 1880–82 гг., с таким пояснением: «Редкость; особенно, после пожара книжного склада Вольфа. Цена—20 р.с.».

Но если приглядеться к короткой записи в остроглазовском каталоге, то обнаружится ряд нестыковок.

Во-первых, Остроглазов был грамотным библиографом, чтобы знать основное правило: описание книги делается по титульному листу, а на титуле «Розыскания…» имени автора не было. Во-вторых, если книга поступила от Даля, то подарена она была не Бартеневу, а книжнице Г.А. Черткова. О надписи на ней, якобы сделанной рукой Даля, Остроглазов не упоминает, хотя ее наличие многократно увеличило бы ценность уникального экземпляра. О повреждении экземпляра, который якобы был разрезан на несколько частей, одна из коих была похищена коварным евреем-наборщиком, в аннотации Остроглазова тоже не говорится ни слова. Приходится признать, что либо Бартенев был жуликом, тайно распродававшим раритеты из общественной библиотеки, которую ему было поручено оберегать, либо Остроглазов приобрел книгу вовсе не у Бартенева, но имел причины не раскрывать, откуда она к нему попала.

После появления в печати «Записки о ритуальных убийствах» под именем Даля ее происхождение исследовал Ю.И. Гессен, один из ведущих знатоков истории евреев в России. Приведя библиографические данные, на основании которых «и распространилось убеждение, что автором «Розыскания» является Даль», Гессен указал на то, что это убеждение было подорвано после появления в «Гражданине» работы Скрипицына. Правда, еще можно было полагать, что Далю принадлежит другая работа о ритуальных убийствах, хотя «трудно было бы предположить, чтобы два чиновника министерства внутренних дел одновременно писали, по распоряжению начальства, доклады по одному и тому же вопросу».[48]