А. Чернавский - Заря над бухтой Страница 13

Но мы не опускали руки. Стали искать, выверять, совершенствовать. Силу и уверенность придало нам то, что дирекция и партком во всем помогали ОТК. И тем не менее потребовалось целое семилетие, чтобы от отдельных экспериментов заводу полностью перейти на саратовский метод. Произошло это в июне 1971 года. С тех пор БИП прочно закрепился во всех цехах.

В разработанном положении был предусмотрен целый комплекс моральных и материальных поощрений тем рабочим, которые старались производить только отличную продукцию. Это явилось неплохим производственным стимулятором.

Для наглядности обратимся к примеру корпусников, до внедрения БИПа имевших немало нареканий на качество. Они-то и стали предметом серьезных разговоров в коллективе. И не только разговоров, но и дела. О качестве заговорили и на планерках, и на собраниях, наладили регулярный выпуск «молний», стенгазет, по «шапке» стали бить бракоделов. И вот итог: много раз подряд корпусники удерживали первенство в соревновании по качеству. Здесь, пожалуй, каждый усвоил, что лучший контролер — это его рабочая совесть. Существенные сдвиги в смысле повышения качества произошли, конечно, и в других коллективах.

Теперь на заводе не единицы, а сотни рабочих, которые являются застрельщиками в движении за честь заводской марки. Но лучшие из лучших — это Е. А. Кабзистов, В. И. Телепень, П. А. Тятенко, А. Н. Кулешов, В. Н. Щекотин, А. Н. Никаноров, Б. И. Лушников, Т. К. Яловой, В. И. Рассохин, Г. А. Шаболин, В. Д. Завьялов и многие другие. 40 человек по доверенности ОТК работают с личным клеймом.

БИП, к слову сказать, существенно изменил и весь прежний метод деятельности ОТК. Каждое утро начинается у нас с разговора о дне вчерашнем. Как сработали цеха, где изъян допустили, где дефект, почему нарушили технические условия. Анализируем, обобщаем, рекомендуем, ну, а если надо, и свои санкции применяем. Активно и грамотно делают свое дело контролеры Н. И. Слободяник, Л. В. Якимчук, В. М. Пигарев, В. И. Маштаков, Г. Р. Клименко. С 1973 года мы приступили к очень трудоемкой и важной работе: начали вести статистический учет всех дефектов, выявленных в процессе ремонта и сдачи судов. На прицеле контролеров — каждый механизм, узел, каждая система. А цель ее вот какая. На основе результатов учета мы в будущем планируем перейти на статистический метод контроля — к активному управлению качеством продукции.

Целое десятилетие заводской коллектив ведет большую работу по внедрению БИП. Результаты определенно обнадеживающие: почти полностью исчезли рекламации на выпускаемую продукцию, в десяток раз сократились претензии заказчиков к качеству ремонта, резко снизились потери от брака.

БИП прижился на заводе. Рабочему человеку он по душе. Кузнец Корецкий, которому ОТК одному из первых доверило личное клеймо, рассуждает так:

— Волнуюсь и горжусь, когда на детали ставлю свою отметку. Личное клеймо — высшее признание рабочего мастерства, человеческого достоинства.

…Здесь, у заводской стенки, всегда лес судовых мачт. Над ними — стальные шеи портальных кранов. Круглосуточный фейерверк сварочных искр и дробный стук пневматических молотков лишний раз напомнят: вы — в царстве большого судоремонта. В одну прямую вытянулись разноцветные заводские корпуса: трубопроводный, корпусный, механомонтажный… А там, за ними, — другие. Все они начинены станками, прессами, машинами, кранами. Давайте-ка заглянем сюда сами, совершим своеобразную экскурсию.

По душе мне, к примеру, трубопроводчики. Народ веселый, с юмором, за словом в карман не полезет. Захаживал к ним частенько. Как-то встретил у верстака невысокого, лет шестидесяти, мужчину. Он проворно жестикулировал руками, объяснял что-то стоявшему напротив парню. Как потом узнал, парень — это его, Мамонтова, сын. За отцом, выходит, к трубопроводному делу потянулся. Разговорились.

— Когда я таким, как мой Славка, был, туго тут нашему брату приходилось. Плита для гибки труб, два горна для нагрева, площадка для их набивки. И баста. Подай, принеси, все вручную. А теперь?

Бригадир молча повел глазами по цеху: дескать, смотри сам и сравнивай. На что сразу обращаешь внимание, так это порядок. Ни суеты, ни толкотни. Все здесь отлажено, как часовой механизм. У стенок — гибочные станки, специальные прессы, новые верстаки, механические ножовки. В считанные минуты опрессовщицы могут испытать любую трубу, предназначенную для монтажа судовых систем. Хотя эти новшества появились тут сравнительно недавно, они уже заметно повысили механизацию работ. А весь комплекс мероприятий, проведенных за последние шесть лет, дал ощутимый экономический выигрыш.

— Смена у нас достойная, — рассудительно говорил мне другой ветеран, сварщик Борис Васильевич Ткачев. — Убежден: уйду на пенсию, а мое место толковый парень займет. У нас, знаете, три четверти коллектива — это выпускники ГПТУ.

Часто называли такие фамилии: Коротков, Уланов, Шабалин, Аляев, Бобков. Все они — молодые бригадиры, тоже из профтехучилища. Многие из бригад уже в середине семьдесят четвертого личные пятилетние обязательства выполнили.

В корпусном моим гидом был Алексей Алексеевич Мороз. Он — один из немногих ветеранов, кто до сих пор трудится на родной верфи. Приехал в тридцать восьмом. Собственно, на его глазах шло становление цеха.

— Первый «жучок» как сейчас вижу: неказистый такой. Строили его долго и неумело. На площадке, которую отвели в цехе, — теснота. Металла в обрез. Опыта почти никакого. Сначала вверх килем строили: половину сделаем, выкатываем во двор, тут доделываем. В общем, в муках рождались наши первые «жучки». Работали много, иной раз по несколько смен подряд. Понимали: скорей надо, скорей. Завод хоть медленно, но набирал силу. Знали: чем быстрей станет на ноги, тем раньше и наша жизнь наладится.

Весной сорокового у нас своего рода выставка была организована. Это там, где сейчас диспетчерская. Выкатили мы из цеха четыре «жучка», поставили рядышком: дескать, смотрите, что за красавцы. Рабочие толпятся, руками по железной обшивке водят и переговариваются: «Ничего, и лучше будут». Не сомневались. Действительно, наши катера и по сей день бороздят камчатские воды. Трудятся.

Тому, кто, скажем, лет десять назад заходил в горячее отделение цеха, неизменно бросалась в глаза одна и та же картина: в одном углу чадила мазутная печь, в другом стояли времянки-будки; громадные двери — настежь; сквозняки, гарь, пыль. Слабо был оснащен участок и оборудованием. Поэтому корпусники-котельщики не расставались с кувалдой. А сейчас цех расширился, пополнился прекрасным оборудованием. В технологической последовательности выстроились фрикционный пресс, сверлильный станок, пресс-ножницы, станок абразивной резки дымогарных труб, правильные плиты, верстаки. Теперь здесь широко используются прогрессивная технология и научные методы труда. Канули в вечность дедовские лебедки, суета, скученность. Обязанности среди корпусников четко разграничены, нет дублирования, каждый знает, чем и когда заняться.

— Вот те же, к примеру, комплексные бригады, — пояснял Мороз. — Появились они у нас не так давно, а авторитет уже прочный завоевали. В таком коллективе обычно 8—10 человек. Каждый из них владеет, помимо основной, двумя-тремя смежными профессиями. Бригада ведет все работы в комплексе с начала ремонта до сдачи судна заказчику. Это резко уплотнило время и дало сильный импульс для роста производительности труда. Комплексных бригад сейчас 17. Есть тут и судосборщики, и резчики, и газосварщики. Что характерно, созданы они не за счет притока новых рабочих, а путем всевозможных реорганизаций внутри коллектива.

Корпусный цех — головной на верфи, стало быть, и более многочисленный. Было время, когда в нем около 500 человек трудилось. Сегодня — 320. Сокращение заметное. А вот объем выполняемых работ увеличился в несколько раз. По-моему, это и есть технический прогресс. В цехе 4 мостовых крана, 2 кран-балки мощностью 5 тонн, прессы, сверлильные станки. Правда, есть еще старенькое, изношенное оборудование. Но работает оно исправно. И все потому, что к нему прикасаются заботливые руки.

А вот и механомонтажный. Как и его собратья — корпусный и трубопроводный — родился он еще в тридцать шестом. Назывался тогда одним словом: механический. Потом стал механосборочным, нынче же — механомонтажный. Видите, сами названия этого цеха свидетельствуют о его росте и прогрессе. Поначалу — мелкие суда и шхуны, теперь — ремонт палубных и паровых механизмов всех типов судов современного флота. Преобразился механомонтажный, можно сказать, на глазах, за каких-то семь-восемь последних лет. Новенькие блестящие станки, испытательные стенды, различные приспособления плюс строгая специализация. Редко тут встретишь рабочего, у которого не было бы смежной профессии. Отсюда и результат: объем продукции в цехе вырос вдвое.